- Ты что же, Мазин, не сообразил? - удивленно спросил Васек.
- Очень хорошо сообразил, - вытирая о штаны пыльные руки, заявил Мазин.
- Как это?
- А так. Кому работать? Нас мало. А ребят в городе порядочно. Как их собирать? На готовое-то всякий потом придет! А здесь каждый человек нужен. Понятно?
Он обтер ладонью побелевшие от известки щеки и махнул рукой на столб:
- Школа номер два. Далеко видно! Завтра от работников тесно будет. И сегодня один уже пришел, вон стоит. Пятиклассник. Брат черноморского моряка. Помнишь, в райкоме мы его видели... Э-эй! Витя Матрос! Иди-ка сюда.
Крепкий, загорелый мальчуган в вылинявшей тельняшке подошел к мальчикам. Черные глаза его с лукавыми искорками быстро пробежали по лицам ребят.
- Кто у вас тут главный? - бойко спросил он.
- Среди ребят Трубачев у нас главный, - сказал Саша, указывая на Васька.
Мальчуган подтянулся, опустил руки по швам.
- Виктор Бобров, по прозвищу Матрос! - лихо отрапортовал он, поворачиваясь лицом к Трубачеву.
- Здорово! - с большой симпатией глядя на него, ответил Васек. Работать будешь?
- А как же! - усмехнулся Витя. - Затем и пришел! Говори, что делать?
- Вот мы сейчас мусор убираем. Яму ребята копают - становись помогай!
- Ладно! - кивнул головой Витя. - Я без дела не буду!
- Давай, давай, работай! - послышался издали оклик Ивана Васильевича.
Витя подхватил с земли чью-то лопату и помчался на зов.
- Быстрый парень, живо определился, - с удовольствием сказал Одинцов.
- Ну и хитрец ты. Мазни! Не зря объявление повесил! - засмеялись ребята.
- Пошли и мы работать! - сказал Васек, сбрасывая рубашку. На его загорелых руках проступали крепкими бугорками мускулы.
Издали донеслась песня девочек: 'Смелого пуля боится, смелого штык не берет...'
В первый день работали без перерыва. Сгоряча пропустили обед, домой возвращались голодные, усталые, но довольные собой. Делились способами быстрой уборки:
- Кирпичи можно конвейером подавать и ближе к дому складывать!
- А мусор я просто мешком таскал, -заявил Мазни. - Носилок мало. Пока-то их дождешься, а тут: раз- раз!..
- Стекол крупных на все форточки хватит, - деловито рассуждала Лида Зорина. - И одну раму из нижнего этажа мы нашли почти целую. Плотник Федор Мироныч как увидел, что мы ее тащим, так обрадовался даже!
- А вот этот, с бородой дедушка, - столяр. Веселый такой! Он нам все объяснял, как рамы связывают, - улыбнулась Нюра.
Всю дорогу домой говорили о работе. Потом Петя Русаков озабоченно сказал:
- Ремонт ремонтом, а вот как с учебой, ребята? Ведь мы уж два дня пропустили! - Он поглядел на товарищей усталыми серыми глазами. - Как завтра будет? Опять с утра работать? А учиться когда?
Ребята сразу встревожились.
- И верно, два дня пропустили! Да раньше еще... - сказал Одинцов.
- И вообще надо как-то распределить время. У нас и в госпитале дежурства, и учебу пропускать нельзя, и ремонт теперь. Как же это все будет? Дома тоже надо помогать. Давайте посоветуемся, Васек, предложила Лида.
Васек мысленно подсчитал время. Если с утра на учебу, то кому же работать?
- Если ходить на работу по очереди, то пас мало, - вслух сказал он и, вспомнив прибитую Мазиным лоску, ободрился: может, и правда объявление соберет всех вернувшихся из эвакуации школьников? А посоветоваться все же надо. - Ты, Петя, скажи матери, что мы еще только эти дни пропустим. Завтра Леонид Тимофеевич за материалами поедет, может, мы понадобимся, да и при разгрузке придется помочь. А потом мы все нагоним.
- У нас в госпитале сейчас дела неважно идут, - покачал головой Одинцов. - Васю мы совсем бросили, одни девочки дежурят.
- Так надо что-то придумать. Ты бы распределил всех, Васек, предложил Саша. Васек задумался.
- Ну ладно. Завтра в восемь часов Мазин и Булгаков пойдут со мной на пустырь. Лида - с утра в госпиталь одна, а после обеда до восьми - Нюра одна. Остальные с утра пойдут заниматься, а после обеда все, кроме Нюры, на работу, - распорядился Васек, не совсем точно понимая, что даст это наспех сделанное распоряжение.
Дома Васек долго не мог заснуть - дела, большие и малые, нагромождались друг на друга и вырастали перед ним, как огромная гора.
'Учеба - это главное, ее никак нельзя пропускать, - думал Васек. Работа - тоже главное, иначе ремонт задержится. А госпиталь бросать тоже нельзя, это наше пионерское дело... И Петька Русаков расстроен. Конечно, ему перед матерью неприятно за нас. Учеба - это все-таки главное...'
Думая так, Васек вспомнил, что сегодня вечером не заглянул к тете Дуне, и, тихо ступая босыми ногами по полу, пошел через кухню к ее комнате. Но лампочка у тети Дуни была погашена, а в кухонное окно глядел серый рассвет. Васек вернулся к себе. Было два часа ночи.
'Ну и время! Не успеешь оглянуться, как оно убежит вперед!' - с досадой подумал Васек, укладываясь на свою постель и подминая пол голову подушку. Но сон не шел...
'Ведь мы ни одного дела толком не делаем! Все беготня какая-то. Даже Васю после операции не смогли навестить. Что ж это такое? Надо все сначала передумать, все сначала распределить... Если б папка был со мной!.. Эх!..'
Глава 26. ВАСИН ГЕРОЙ
С тех пор как Вася пошел на поправку и ощутил под солдатским одеялом обе ноги, в палате как будто наступил праздник. - Да... задал я тут работы докторам, это верно, - говорил товарищам Вася. Благодарная и смущенная улыбка растягивала его большой рот, на худых щеках появлялись ямочки. - Только не напрасно они хлопотали. Я - боец, все мои мысли на фронте. - Вася вытягивал худые, длинные руки и пробовал мускулы- Теперь бы только встать скорее! А что, не говорили врачи, когда встану? Про меня то есть, когда, значит, на выписку? - жадно вглядываясь в лица товарищей, спрашивал Вася.
- Лежи уж, какая тебе выписка... Чуть живого из операционной принесли, а он - выписка... - добродушно ворчал Егор Иванович. - На все, брат, и терпение и время требуются.
- Нет у меня терпения, это верно, - соглашался Вася. - Еще мой командир, бывало, перед боем положит этак мне руку на плечо и скажет: 'Терпение, Вася!' А я еле на месте стою, все поджилки у меня ходуном ходят... Эх, вот командир был, насквозь каждого человека видел!
- Да что за командир-то? Весь твой разговор к нему сводится. Герой, что ли? - откликается молодой, безусый боец, только недавно прибывший в госпиталь.
- Герой! - убежденно говорит Вася. - Я с ним недолго находился, но на всю жизнь его запомнил. Особенный человек. Людей жалел, а о себе не думал. Один раз в бою ранило его осколком в плечо - так он до конца боя никому ни слова не сказал. Терпеливый! Кто его знает, как он терпел. Рождаются же такие люди! - Вася глубоко вобрал воздух и замолчал.
- Бывалый, видно, командир, с выдержкой, - сказал кто-то в палате.
- Да не так-то бывалый - молодой еще, только виски седые. На глазах у нас поседел командир наш... Было это в одном селе, - снова начал рассказ Вася. - Только что выбили наши оттуда фашистов. И мы, значит, подошли как раз. Видим - там изба горит, там другая, сараи пылают... Идешь - в лицо тебе жар, и люди тут же убитые валяются... А зима, мороз! Кровь на снегу так и дымится. Живых не видно, только женщина одна бежит к нам навстречу. 'Миленькие, - кричит, - голубчики! - и на пожарище рукой машет. - Дети наши в школе горят, весь народ туда палачи согнали и подожгли!' Мы - к школе. Л от школы уже одни стропила остались да головни валяются. Ну, всех за сердце взяло. Постояли мы, сняли шапки. Потом разошлись. А командир до утра не приходил. Бойцы говорили - всю ночь он просидел один на этом пожарище. А вышли мы утром из села глядим, виски у него седые, словно иней на волосах осел.
Молодой боец, сосед Васи, беспокойно заворочался на койке.
- Э, встать бы скорее! Душа у меня горит, когда я такое слышу, сказал он, отворачиваясь к стене.
