Раненые с сочувствием оглянулись на него, и Егор Иванович, понижая голос, спросил:
- А ты, Вася, говорил, у него своя семья погибла? На родине, что ли?
- Да, говорили хлопцы, семья у него была, дети.. Только он про своих молчит. Сядет, бывало, с нами к огоньку, про всех расспросит - у кого жена, у кого мать. Фотографии поглядит, а про своих - ни слова. И мы молчим - страшно человеку душу разбередить. Так пошутит он с нами, попьет чайку и начнет рассказывать, как после войны жить будем, как коммунизма достигнем. Встанет перед нами мирная, счастливая жизнь, и такая ненависть к фашистам за сердце возьмет, что в бою каждый за десятерых бьется... Какой человек был! Кто его знал, тот не забудет. Вечный человек!
Глаза у Васи делались большие и ярко блестели. Постепенно любовь Васи к своему командиру передалась и его слушателям; судьба Васиного героя волновала всех раненых. Но судьба эта терялась в снежном поле, где выдержала тяжелый бой 4-я батарея.
- Подобрали меня наши люди. Может, и его нашли Толь ко вот фамилии его я никогда не спрашивал, ни к чему как-то было. 'Товарищ комбат' да 'товарищ комбат'! Если б из нашей части кого найти, может, знают, говорил Вася.
- Трудно искать, если из части своей выбыл. Война - это бурное море, - вздыхал сосед по койке.
- Живого или мертвого - найду! - упрямо и тоскливо говорил Вася. Мне бы встать только. - Он тихо шевелил под простыней ногами. - А на фронте буду - рассчитаюсь с фашистами! Все им припомню!
Красноармейцы сочувственно глядели на бледное безусое лицо, на тонкие мальчишеские руки, перебирающие край простыни...
Вася ждал ребят. Их давно не было, а ему хотелось поделиться с ними своей радостью, рассказать о своих надеждах, о том, что он, Вася, скоро встанет и попросится в самый горячий бой.
Никто не умел так сочувствовать Васе, слушать с таким восторгом, никто не умел так понимать и разделять мечты комсомольца, как ребята.
Неведомый Васин герой - бесстрашный командир вставал перед ними во весь рост, напоминая то Митю, то учителя, то Степана Ильича.
И, присев на табуретках около Васиной кровати, они, в свою очередь, в сотый раз пересказывали молодому бойцу все, что видели и пережили на Украине.
- Не один у нас герой - весь наш народ герой, - вмешиваясь в их жаркую беседу, басил из своего угла Егор Иванович.
Поджидая своих друзей, Вася поминутно взглядывал на дверь.
- Придут! - утешала его Нина Игнатьевна. - Об операции они уже знают, а проведать прибегут. А впрочем, с дежурством у них что-то неладно последнее время. Все больше девочки приходят. Ведь к ним директор бывший приехал, дом под школу будут ремонтировать. Вот и хлопочут. Ты не скучай, прибегут!
Но перед обедом забежала одна Лида. Узнав от нее, что все заняты на работе, Вася сначала опечалился, потом расспросил обо всем и, загоревшись общим настроением ребят, сказал:
- Эх, и я бы сейчас вам помог по-комсомольски!
Глава 27. НЕНАСТОЯЩАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА
Пока ребята, увлеченные новыми делами, пропадали на пустыре, Екатерина Алексеевна нервничала и сердилась на себя за то, что взялась за такое трудное дело, как подготовка ребят к шестому классу.
'Нет, подумать только! И как это я взялась, сама не понимаю. Просто стало жалко ребят. Но какой же толк из всего этого? Почему они не ходят? Это просто возмутительно!'
Нервничая сама, она нападала на Петю:
- Что вы думаете, на самом деле, Петя? Уже июнь кончается, а мы и так ощупью движемся вперед. Ведь я все-таки не учительница, мне самой приходится все повторять заново. Теперь еще географию надо закончить, а вы стали небрежно относиться к занятиям. Где твой Трубачев? Что это, на самом деле? Чем вы целые дни заняты?
Петя, сильно вытянувшийся и похудевший за это время, хлопал ресницами, глядя на мать умоляющими глазами:
- Мамочка, мы тоже беспокоимся, но у нас теперь самое горячее время. Ты знаешь, вчера мы с рабочими за материалом ездили на лесопильный. Там столбов нет, одни обаполки.. Леонид Тимофеевич делянку выхлопотал. Сами будем деревья пилить. Нам лесовоз нужен... - расстроенно бормотал Петя. - Ты подожди, вот уже нам рабочих дали. Мазин объявление повесил, и бывшие ученики собираются. Сейчас уже из седьмого класса трое ребят пришло...
- Значит, Леонид Тимофеевич надеется закончить ремонт к осени?
- Да, конечно! Первого сентября начнутся занятия. Это точно, мама!
Екатерина Алексеевна опять заволновалась:
- Так вот, предупреждаю: если все будет так продолжаться, вы сядете в пятый класс. И вообще, Петя, надо посоветоваться с директором, может, он найдет вам настоящую учительницу - здесь нужен опытный человек. Надо пойти к Леониду Тимофеевичу, вот что!
- Зачем, мама? Мы, наоборот, ничего не хотим ему говорить, пока не подготовимся по арифметике. Ведь если он сейчас проверит, что мы прошли, то и разговаривать не станет - просто посадит в пятый класс! - не на шутку испугался Петя.
- Постой, постой... Значит, вы Леониду Тимофеевичу даже не сказали, что готовитесь в шестой класс?
- Нет, мы сказали. Ну просто так, что занимались всю зиму, вообще...
- Ну, а он что?
- А он говорит, что летом надо отдохнуть, поработать на свежем воздухе, вообще...
Екатерина Алексеевна пристально взглянула на Петю и решительно сказала:
- Я пойду сама к Леониду Тимофеевичу, - мне необходимо посоветоваться с ним. Может, действительно незачем тянуться через силу. Идет лето, надо отдохнуть, а уж с осени - за учебу.
- Как, сесть в пятый класс? Что ты говоришь, мама! Зачем же мы так старались? Мы же почти всю программу прошли. Анатолий Александрович нас хвалил, и Костя тоже. Там совсем немного по географии осталось. А по русскому ты сама говорила, что мы хорошо идем. А теперь хочешь, чтобы мы в пятый класс сели! - Петя чуть не плакал. - Никто из ребят на это не согласится, мы слово друг другу дали, что будем драться за учебу!
- Знаешь, Петя, я всегда говорю с тобой как со взрослым человеком, но иногда, к моему глубокому сожалению, я убеждаюсь, что это еще рановато. Так и сейчас. Если ваше главное дело - учеба, то почему же вы не распределите так свое время, чтобы, по крайней мере, не пропускать занятий! Вот у нас арифметика плохо идет. Твой Трубачев первый отстает по арифметике. А Мазина я просто не узнаю! Вчера спрашиваю его, почему вы не ходите, а он стоит как дурачок и мямлит: не можем, не успеваем... Никогда не ожидала этого от Мазина! И вообще не люблю я таких жалких слов!
- Но ведь мы и правда многое не успеваем, мамочка...
- Вот-вот! Повтори еще и ты! Не успеваем, не можем, робеем, боимся ведь этот набор жалких слов показывает, что вы не умеете правильно распределить свое время. Мне это просто слышать неприятно... Вот я тебе выпишу на бумажку все эти слова, выучи их наизусть и раз навсегда выбрось из своей памяти! - разбушевалась Екатерина Алексеевна.
- Так зачем же мне их учить наизусть, если ты хочешь, чтобы я их совсем забыл? - засмеялся Петя.
- Зачем? - Екатерина Алексеевна тоже засмеялась и махнула рукой. - Я уж прямо не знаю, как тебя воспитывать, Петя! И вообще, я устала от вас. Вы какую-то такую сложную жизнь устраиваете себе и другим. Все у вас сильно преувеличено и многое без толку... наполовину дело, наполовину фантазия. А учеба страдает от всего этого. Арифметика - такой серьезный предмет, а вы...
Петя бросался к своему столу и, раскрыв задачник, начинал заниматься. У него было еще одно тайное дело, которое стоило ему многих бессонных ночей. Из любви к матери он вместе с ней добровольно принял на себя ответственность за подготовку к шестому классу. Для этого он изо всех сил тянулся сам, ночью засиживался над задачами, чтобы быть готовым к уроку и этим облегчить матери занятия с товарищами.
- И как это ты сразу разбираешься во всем, Петя? Просто удивительно! - радовалась, глядя на сына,
