- Я, конечно, сейчас же начну с ними усиленно заниматься, но остался всего один месяц. Как жаль, что мы раньше не вмешались в это дело! - Д-да... - задумчиво сказал Леонид Тимофеевич. - Времени мало. За месяц можно только укрепить имеющиеся знания по всем предметам, но вряд ли удастся уже усвоить что- нибудь новое. - Он покачал головой. - Я вообще думаю, что все-таки этим ребятам лучше остаться на второй год. - На второй год? Это невозможно! - горячо запротестовала Елена Александровна. - Это в их интересах, - серьезно сказал директор. - Они потеряют год, но приобретут основательные знания. Правда, в нашей школе почти не было второгодников, но это случай исключительный, и мне самому прискорбно оставлять их на второй год, тем более что все эти ребята - отличники. Такие пики-козыри, как Мазин и Русаков, были очень неустойчивы в четвертом классе, но при новом учителе, Сергее Николаевиче, они выровнялись и хорошо закончили учебный год. Этим ребятам помешала учиться война. Что ж поделаешь? - развел руками Леонид Тимофеевич. - Я советую вам денька два еще походить к ним, хорошенько проверить их знания по всем предметам, и, если окажется возможным, пусть держат экзамены, а если нет, подготовьте их к тому, что они останутся в пятом классе. - А если перевести их в шестой класс условно? Ведь в первую четверть мы всегда проверяем пройденное! - попробовала возразить Елена Александровна. Но Леонид Тимофеевич сделал отрицательное движение: - Я не сторонник этого. Либо они должны держать экзамен, либо они просто остаются на второй год. В общем, постарайтесь точнее выяснить степень их подготовки, и все станет ясно. - Леонид Тимофеевич посмотрел на встревоженное лицо Елены Александровны и мягко улыбнулся. 'Камень, а не человек! - с горечью подумала Елена Александровна. - Но я сделаю все, что могу, я не допущу, чтобы они остались. Он не понимает, какой это удар для ребят, особенно для таких, как Трубачев!' Директор как бы прочел ее мысли: - Конечно, будет очень жаль, если так случится, но еще больше будет жаль, если из отличников эти ребята станут последними учениками в классе. - Они нигде не будут последними! - решительно сказала Елена Александровна. - Я ручаюсь за это. Директор не успел возразить. Кто-то осторожно постучал в дверь, и в щель просунулась голова Вити Матроса. Леонид Тимофеевич вдруг громко расхохотался: - А, человек в бочке! Входи, входи! Расскажи-ка нам, зачем ты туда залез? Происшествие с бочкой знали уже все. Елена Александровна тоже улыбнулась. - Кстати, что там такое получилось у вас с Кудрявцевым? - живо спросила она. Витя начал рассказывать. Глаза его сверкали от негодования, когда он дошел до того места, где Тишин предложил Трубачеву один столб и две слеги. - Один столб и две слеги! Это в насмешку! К чему эти слеги прибивать? Это все со зла на Трубачева! Директор и Елена Александровна переглянулись, а Витя с торжеством рассказал дальше, как все шестиклассники отказались работать и прибежали к Трубачеву, а Трубачев... Здесь Витя неодобрительно шмыгнул носом и махнул рукой. - Ну и что же Трубачев? - спросили одновременно Елена Александровна и директор. Витя глубоко вздохнул: - Послал их работать. 'Черт с ним, говорит, нельзя нарушать дисциплину и надо, слушаться своего бригадира'. Директор весело потер руки: - Хорошо, очень хорошо!.. Ну, ступай, Витя, и скажи ребятам, что завтра весь материал будет здесь. Понял? Витя радостно кивнул головой и исчез за дверью. Елену Александровну вдруг охватил азарт. - Леонид Тимофеевич, обязательно пошлите завтра за материалом. Нельзя терять ни одного дня! Пожалуйста, завтра же! - горячо сказала она. Директор засмеялся: - Вы тоже хотите выиграть соревнование? - Хочу! Я - за Трубачева, - совсем как школьница, сказала Елена Александровна. Директор кивнул головой: - Завтра материал будет здесь. Я уже договорился с двумя Миронычами. Они поедут с утра. А кстати, знаете, кто достает лесовоз? - вдруг оживленно спросил он. - Генерал Кудрявцев. Пресимпатичнейший человек! Отец вот этого самого Алеши. Я с ним познакомился у секретаря райкома. - Такой хороший человек отец - и такой сын! - покачала головой Елена Александровна. Леонид Тимофеевич взял ее за руку: - Голубчик, у вас неверное представление о ребятах. К нам не приходят ангелы - к нам приходят настоящие, живые дети со всеми их недостатками. Научитесь их любить такими, какие они есть. Что собой представляет Алеша? Хвастунишка, задористый паренек, честолюбивый, при этом круглый отличник, хороший работник и даже, я так думаю, неплохой товарищ. Тишин - это другое дело... - Леонид Тимофеевич стал очень серьезен. - Вот на Тишина нам придется обратить особое внимание - это мальчик очень трудный, воспитание его запущено. Нам предстоит большая борьба, прежде чем мы сделаем из него человека. - А Петрусин? - напомнила Елена Александровна. - Ну, Петрусин - это просто подпевала. С ним справиться будет легче. Директор снова оживился: - Вы думаете, что Кудрявцев дорожит этими двумя приятелями? Нисколько! Они нужны ему сейчас для поддержки в борьбе против Трубачева, и я уверен, что это дружба случайная. Алеша стыдится этих товарищей, не верит им, в душе презирает их. Елена Александровна недоверчиво улыбнулась: - А кого он не презирает? Кого он ставит выше себя или хотя бы наравне с собой? - Трубачева! - неожиданно ответил Леонид Тимофеевич и, круто повернувшись к Елене Александровне, повторил: - Трубачева! Выше себя, выше всех ребят! Выступая противником Трубачева, Алеша искренне уважает его и даже, может быть, не отдавая себе самому отчета, мечтает о дружбе с ним. Кудрявцев восхищен Трубачевым! Елена Александровна широко открыла глаза и не нашлась что ответить.
Глава 56. ПИОНЕРСКАЯ КОМНАТА
Едва успел Витя сообщить ребятам, что сказал директор, как в комнату вошла Елена Александровна. - Завтра поедут за материалом, - сказала она, присаживаясь на диван. - Я хотела просить директора передать кому-нибудь другому ваш рабочий участок, но я понимаю, что сейчас вам трудно отказаться от соревнования. Придется пока освободить часы для учебы только за счет работы в госпитале. Я назначу за вас других ребят. Это уладится. А насчет занятий я говорила с Леонидом Тимофеевичем. Он больше склоняется к тому, чтобы вы остались на второй год. - На второй год? Мы?.. - Васек вскочил и в волнении остановился перед Еленой Александровной. - Леонид Тимофеевич так сказал? - Ни в каком случае! - Мы не останемся! - Мы не будем позориться на всю школу! - шумно заговорили ребята. - Выслушайте меня, - серьезно сказала Елена Александровна. - Остался один месяц. Мы приложим все усилия, чтобы вы могли перейти в шестой класс. Но, если это окажется невозможным, тогда надо иметь мужество спокойно согласиться с директором... - Никогда! - прервал ее Васек. - Никогда мы не согласимся быть второгодниками! - повторили за ним ребята. - Мы будем заниматься ночи напролет! - Я, конечно, всемерно помогу вам, - сказала Елена Александровна. - Я проверю вас по всем предметам, и через несколько дней станет ясно, можете вы перейти в шестой класс или нет. Вопрос этот будет решать директор, твердо добавила она, теряясь перед бурным протестом. Ребята замолчали. Говорить больше было не о чем. Елена Александровна подошла к столу, развернула карту. - Я думаю, вот здесь, около окна, у нас будут портреты героев, - как ни в чем не бывало сказала она. - Дайте мне молоток. Ребята принялись за работу. Комната с праздничным названием 'Пионерская' всегда была самым любимым местом школьников. Украшая ее, ребята немного отвлеклись от тревоги, вызванной разговором с Еленой Александровной. Их радовали любимые игры, стол, покрытый красным сукном, цветные плакаты, большая, во всю стену, карта. - Вот здесь у нас будет место для стенгазеты. Сева, ты нарисовал бы заголовок к первому сентября, пора уже готовиться! - говорила Лида Зорина. Мальчики помогали Елене Александровне. В разгар работы вошел Леонид Тимофеевич с матерью Нюры Синицыной. - Мама!.. - вспыхнув, шепнула Нюра. - Вот, познакомьтесь! Мария Ивановна обещала нам помочь в убранстве комнат. Они вдвоем с Федосьей Григорьевной что-нибудь придумают для уюта может быть, занавески на окна. А вы небось и не догадались, что занавески нужны? - подмигнул ребятам Леонид Тимофеевич. - Можно из кисеи что-нибудь сделать, если у вас есть кисея, - смущенно сказала Синицына. Елена Александровна приветливо протянула ей руку: - Кисея есть, я сейчас принесу. Садитесь! У нас кисеи много, можно и в большом зале повесить - все-таки будет уютнее! Она поспешно вышла. Синицына села. Ребята от удивления словно приросли к полу. - Нюра, - как ни в чем не бывало сказал Леонид Тимофеевич, - представь маме своих товарищей. Мария Ивановна давно их не видела, забыла уже, наверно, какими они были в прошлом году. Нюра испуганно поглядела на ребят. - Трубачев... Васек... - дрожащим голосом начала она, Васек знал неприязненное отношение Нюриной матери к нему самому и к его товарищам, но из глубокого СОЧУВСТВИЯ к подруге с необычайной торопливостью подошел к Синицыной и низко поклонился. Мария Ивановна подозрительно оглядела его со всех сторон и протянула руку. - Вырос... большой стал... - наугад сказала она, стараясь быть любезной. Товарищи подходили один за другим, кланяясь, смущенно улыбались. Мазин тоже поклонился и, усмехнувшись, громко сказал: - Мы неплохие ребята, в общем... Леонид Тимофеевич, наблюдавший эту сцену, весело расхохотался. Мария Ивановна тоже засмеялась - страх перед 'компанией' ее дочери невольно рассеялся, и, привлекая к себе Лиду Зорину, она даже сказала: - Что же ты к моей Нюре не приходишь? Приходи, когда свободна. Вместе с Еленой Александровной в комнату вошла Федосья Григорьевна, оставив за дверью кучку младших ребят. - Нельзя туда - учительница не позволила! - громким шепотом уговаривала своих сверстниц Нютка. Елена Александровна положила на стол большие куски белой
