молотками. - Они и нам строят! - удивленно бросил кто-то из ребят. Алеша, засунув в карманы руки, пошел к ремесленникам. Остальные с тревогой глядели вслед своему бригадиру. - Школа - это дело общее, - объяснил Кудрявцеву Андрейка. - Соревнование не в том, чтобы один на другого зверем смотрел. Забор-то ведь всем нужен. Вот мои земляки и решили - поможем школьникам. И ты пойми это правильно! Как тебя зовут?.. Алексей? А меня Андрей. Будем знакомы! Алеша нерешительно пожал протянутую ему руку. Потом вдруг тряхнул головой и засмеялся: - Ловко это вы придумали! А я, пожалуй, и рад! Он вдруг почувствовал, что с его души свалился тяжелый камень. Нет, он не хотел унизить Трубачева, он не хотел победы над Васьком Трубачевым и его товарищами! И этому была глубокая тайная причина... Вчера Алеша потихоньку унес из пионерской комнаты дневник Одинцова. Об истории Трубачева и его отряда он знал только понаслышке. Открыто расспрашивать товарищей о своем сопернике Алеше не приходило в голову для этого он был слишком самолюбив. Но появившийся в школе Дневник разжег его любопытство. - Мы будем все вместе его читать, - обещала школьникам Елена Александровна. Но Алеша не хотел вместе со всеми слушать эту историю - он всегда делал вид, что она его нисколько не интересует. Вчера, улучив момент, когда ребята были заняты на работе, он проскользнул в пионерскую комнату и унес дневник. Медленно переворачивая страницу за страницей, он проникался глубоким волнением за всех, о ком с такой любовью писал Одинцов. Алеша не успел дочитать до конца эти страницы, но, засыпая, он видел перед собой Трубачева, он стоял с ним рядом, он торопился исполнять его поручения, он признал его своим командиром... И теперь, разговаривая с Андрейкой, чувствовал облегчение и радость оттого, что он больше не является противником Трубачева. Андрейка тоже радовался: - Вот и хорошо, что ты сознательный! Васек ведь ничего не знал - я земляков секретно привел! Успокоив своих ребят, Кудрявцев вместе с Андрейкой сделал на бумаге чертеж красивых ворот. Обсуждая этот чертеж с ремесленниками, он сказал: - Надо Трубачева спросить. Как ему - нравится или нет? А для директора пусть сюрприз будет! Бригады вдруг слились вместе, дружно захлопотали. На втором этаже из окна учительской глядел директор. - Чуть свет пришли, - шептал за его спиной Грозный. - Я вышел - батюшки мои, забор ставят! А вон тот курносенький железнодорожник - важный паренек такой... Это, говорит, мои земляки помогать пришли... Леонид Тимофеевич вынул носовой платок, протер очки: - Вот и мы с тобой, старик, за наш труд получаем награду. Да ради одного этого можно всю жизнь ребятам отдать! - Уж меня и то за сердце взяло, - покачал головой школьный сторож. В раскрытое окно донеслись шумные голоса, дружная команда. - Столбы на ворота ставят, - выглянув, сказал директору Грозный.
Глава 66. СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ
Тетя Дуня не спала ночь. Васек слышал ее тихие шаги в кухне и, так же как она, думал об отце. Он представлял себе палату для тяжелораненых. Такая палата была в их госпитале. Там бессменно дежурили врачи и сестры, туда не пускали ребят. Проходя по коридору, Васек не раз видел в полуоткрытую дверь неподвижные, вытянувшиеся на койках фигуры, острые, бледные лица, выглядывавшие из бинтов лихорадочно блестевшие глаза. Мимо этой комнаты проходили на цыпочках... Теперь Васек мысленно представлял, что в такой же палате лежит его отец, он видел свесившуюся с койки его безжизненную руку... Васек маялся всю ночь. Он открывал глаза, переворачивал намокшую от слез подушку, снова видел перед собой госпитальную палату для тяжелораненых, слышал доносившиеся шорохи из комнаты тети Дуни, засыпал, просыпался... За окном медленно светало. Наконец, измученный тяжким беспокойством, он крепко заснул. И вдруг сразу с бьющимся сердцем вскочил на ноги. В окно глядело светлое утро, а внизу около входной двери раздавался звучный голос почтальонши: - Знакомы-и! Письмецо получайте! Давно-давно не будил их этот голос. Опередив тетю Дуню, Васек в одной рубашке выскочил во двор, схватил из рук почтальонши письмо... Прыгающие буквы на конверте ничем не напоминали ровный почерк Павла Васильевича, и все же Васек чувствовал, что это письмо от отца. 'Жив!' - мелькнула в голове у Васька радостная мысль. - Сам ли пишет? - прошептала тетя Дуня, глядя, как племянник дрожащими руками разрывает конверт. Павел Васильевич писал сам. Он сообщал, что лежит в госпитале, что попал он туда будучи тяжело контуженным. 'Лежал я, мои дорогие, как мертвый. Был глухой, немой. Не знал, когда ночь, когда день. Теперь понемногу стал приходить в себя, но здоровье возвращается не сразу. Сначала заговорил, потом стал сам ворочаться, а сейчас вот пишу левой рукой. Ты, Рыжик, таких каракулей не писал и во втором классе, а я вот пишу и радуюсь. Врачи обещают помаленьку выправить меня; может, еще и послужу Родине... Ты, Васек, за теткой смотри в оба глаза: она у нас чуть что - в слезы... Со слезами надо, Дунюшка, справляться, крепче закалку иметь. А вы лучше порадуйтесь, мои дорогие, потому что присвоено мне высокое звание Героя Советского Союза...' Отец писал еще, что, как только выйдет из госпиталя, обязательно побывает дома. 'Вот и свидимся мы снова. Как дойду я в своих мыслях до этой минуты, так и молодею душой...' Васек бросился обнимать тетю Дуню: - Приедет, приедет! Выздоравливает он! - Погоди, погоди! Читай сначала! Не разобралась я еще, что и как... Левой-то рукой зачем он пишет? Ничего я не разобралась толком. Когда хоть приедет-то?.. Ведь Героя получил отец!.. Читай, голубчик, с первой строки, как он пишет... Васек читал с первой строки до последней. Снова начинал с первой... Тетя Дуня, поправляя очки, заглядывала через его плечо. - О слезах-то прочти... Ишь, чтобы не плакать по нем! Распоряжение какое дает, гляди-ка!.. Читай с первой строки. Ох ты батюшки! Читай, читай! Ничего я толком не разберу... Дай-ка хоть в очки своими глазами погляжу, повторяла тетя Дуня. Васек еле выпросил у нее письмо, чтобы почитать ребятам. Он решил показать его после занятий, боясь нарушить дисциплину на уроке, так как со вчерашнего дня их учительницей окончательно стала Елена Александровна. Она пришла на урок и решительно заявила: - Теперь мы будем с вами заниматься два часа ежедневно одной арифметикой. Остальные занятия будет вести Екатерина Алексеевна, как и вела раньше... Приход ее снова ободрил ребят. Они ловили каждое ее слово с напряженным вниманием. Но сегодня Васек все же не выдержал. - Я получил письмо от отца! - неожиданно громко сказал он. Письмо читали все. Екатерина Алексеевна крепко поцеловала Васька. - Нам с Петей отец пишет часто, но я понимаю, что вы с тетей Дуней пережили, когда не было писем, - сказала она. Елена Александровна прочитала письмо Павла Васильевича вслух, потом про себя. Ребята, гордясь отцом своего товарища, нетерпеливо и радостно ждали, что она скажет. Елена Александровна ничего не сказала о письме, а со своей обычной живостью подошла к СТОЛУ и предложила: - Садитесь! Мы сейчас напишем Павлу Васильевичу все вместе!.. Хорошо, Васек? Она в первый раз назвала Васька по имени, - ему было это очень приятно. Но больше всего обрадовало его, что они все вместе напишут письмо отцу. Писали все. В бодрых, жизнерадостных строчках чувствовались светлые надежды на счастливое будущее. Позанимавшись до обеда, ребята заторопились на стройку. Всем было ясно, что догнать бригаду Кудрявцева не удастся. - На проигрыш идем! - собирая свои книги, тяжело сострил Мазин. 'Отец отличается, а я срамлюсь...' - с грустью подумал Васек. Остальные ребята молчали. Многим вспомнилось обещание, которое они дали друг другу на сборе: все успевать, все мочь, не говорить жалких слов и ни от чего не отказываться!. - Мы и не отказываемся! Разве мы отказываемся? - расстроенно бормотал Петя Русаков. - Мы еще повоюем! Но воевать им не пришлось. Витя Матрос, то и дело выбегая на улицу, издали завидел идущих ребят. Он вскочил на столбик около тротуара и замахал руками, подавая какие-то сигналы. Елена Александровна шла вместе с ребятами. Неожиданное появление Вити Матроса рассмешило ее. - Вот выдумщик! Смотрите, что это он изображает? - SOS! SOS! - усмехнулся Мазин. Витя вдруг спрыгнул на тротуар и помчался к ним навстречу. - Трубачев! Забор - во! Тишин - фьють!.. Земляки!.. Ворота... - бессвязно кричал он на бегу, тараща черные, сверкающие радостью глаза. - Стой, стой, парень! - схватил его за плечо Мазин. - Дай-ка голову пощупать, ты что-то того... - Совсем я не того, совсем не того! - вырываясь, быстро заговорил Витя. Я сам сначала думал, что я того, а я не того... Елена Александровна перестала смеяться и строго сказала: - Не кривляйся, Витя! Терпеть не могу, когда кто-нибудь дурачком прикидывается! - Да я не прикидываюсь, честное слово! Сейчас сами увидите. Идите скорей и увидите! Ребята, оставив Елену Александровну с девочками, побежали вперед. - Ты хоть скажи толком, что случилось? - волнуясь, спрашивал Витю Трубачев. Но Витя повторял свое: - Сами сейчас увидите! Ребята добежали до стройки. Перед их глазами по обе стороны входа желтел новый зубчатый забор. Школьники и незнакомые подростки дружно ставили ворота. Они укрепляли в яме высокий столб, поддерживая его со всех сторон и громко командуя: - Прямее держите! - Засыпай землей, ребята! - Стой, я спрыгну, утрамбую землю маленько! Витя, протиснувшись в кучу ребят, тоже ухватился за столб. Васек по глядел на своих товарищей. Они стояли в полном недоумении. Школьники, видя их удивленные лица, весело посмеивались. Андрейка, торопясь к ним навстречу, улыбался и кивал головой. - Здорово, товарищи! - сказал он, подойдя ближе и протягивая всем по очереди руки. - Не обижайтесь на моих земляков - они тут без вас похозяйничали малость. Ремесленники! Ловкий народ! - Андрейка, да ведь это просто чудо какое-то! - глядя на него широко открытыми глазами, прошептал Васек. - Чудо в сказке бывает, а у нас это
