какие-то сомнения на наш счет, то мой проникновенный монолог их бесследно развеял.
Мишель слабо улыбнулась в ответ.
— Ни капельки не сомневаюсь. Теперь ясно, почему тебе пришлось решиться на это. И я постараюсь сделать все, что окажется в моих силах.
Ради твоего отца, конечно, но прежде всего ради тебя самого, мысленно добавила Мишель. Потому что я люблю тебя, Дэмьен. Люблю глубоко, пламенно, всей душою. Люблю, как никого не любила прежде. И пусть моя любовь останется безответной, пусть ты никогда не узнаешь о ней, но я никогда не пожалею, что отдала сердце человеку, готовому принести себя в жертву ради умирающего отца.
— Спасибо, — поблагодарил Дэмьен, не подозревая о том, что творится в душе молодой женщины. — Ты одна на миллион, Джинджер!
Мишель лишь улыбнулась, услышав, как он вновь назвал ее Рыжиком. Это прозвище больше не вызывало у нее раздражения. Тем более что сейчас им с Дэмьеном нужно было подумать о более важных вещах.
Часы показывали три, когда они наконец достигли цели путешествия. Небольшой городок на фоне величественных гор, вздымающих свои гордые вершины навстречу солнцу, казался хрупким островком цивилизации, совершенно отрезанным от остального мира. Однако цитрусовые плантации, а также многочисленные поля лука, раннего картофеля, томатов и других овощей указывали на несомненно тесную связь с другими районами страны, по крайней мере экономического характера.
Выйдя из машины, Мишель остановилась и восхищенно огляделась по сторонам. Родители Дэмьена жили в большом двухэтажном доме, выкрашенном в ослепительно белый цвет. Вдоль подъездной дорожки тянулись апельсиновые деревья, чья густая тень давала спасительный приют от жгучих солнечных лучей.
Дэмьен сорвал с ближайшего дерева оранжевый плод, очистил от кожуры и протянул Мишель, продекламировав:
Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке.
В апельсиновой роще старой, в любом цветке…
— Гарсия Лорка, любимый папин поэт, — пояснил он. — Не знаю почему, но у меня вдруг выплыли из памяти эти строчки.
— Красивое стихотворение, — задумчиво произнесла Мишель, поедая сочную мякоть. — И вообще здесь все так красиво…
— Поэтому-то моя мать и не хотела покидать этот край, — заметил Дэмьен. — Кстати, а вот и она!
Навстречу им плавной походкой двигалась невысокая худощавая женщина. На ней было строгое темное платье. Посеребренные годами нити были заплетены в косу и уложены вокруг головы наподобие венца. Глядя на живое, подвижное лицо с темными большими глазами, можно было предположить, что в молодости эта женщина была невероятно красива. Миссис Блейдстоунс выглядела значительно моложе своих пятидесяти семи лет.
— Рад снова видеть тебя, мама. — Дэмьен подошел к женщине и расцеловал в обе щеки. — Познакомься, это Мишель Контье.
Миссис Блейдстоунс немедленно заключила Мишель в объятия.
— Добро пожаловать в наш дом, дорогая! Мы с мужем давно мечтали познакомиться с тобой.
— Жаль лишь, что нам довелось встретиться при таких печальных обстоятельствах, — произнесла Мишель, чувствуя крайнюю неловкость оттого, что приходится обманывать столь чудесную женщину. — Дэмьен много рассказывал о вас, миссис Блейдстоунс.
— Ради Бога, не величай меня миссис, а то я сразу чувствую себя на добрый десяток лет старше, — засмеялась мать Дэмьена. — Зови меня просто Каталина.
Мишель постаралась растянуть непослушные губы в некое подобие улыбки.
— Хорошо… Каталина, — с некоторой запинкой произнесла она.
— Кстати, а где отец? — поинтересовался Дэмьен.
— Он в гостиной, с нетерпением вас поджидает. — Каталина мельком посмотрела на слуг, выгружающих вещи из автомобиля, и спросила: — Как долго вы планируете погостить у нас?
— Ровно столько, сколько потребуется. — Дэмьен проигнорировал вопросительный взгляд Мишель и продолжил: — Как самочувствие папы?
— Несколько улучшилось с тех пор, как ты сообщил о вашем визите. Джорджу так не терпится повидаться с невестой сына, что он и думать забыл о своем недуге! Мне лишь с великим трудом удалось уговорить мужа подождать в доме. Что ж, не будем долее испытывать его терпение. Проходите.
Каталина провела их через просторную прихожую в небольшую уютную гостиную. Шторы на окнах были наполовину задернуты, дабы яркий свет не беспокоил больного. Мистер Блейдстоунс, пожилой мужчина с благородными чертами лица, измученный болезнью, но, несомненно, сильный духом, сидел в кресле-качалке. Несмотря на жару, внутри дома царила приятная прохлада, и поэтому ноги его были укутаны пледом.
— Добрый день, мистер Блейдстоунс, — робко поздоровалась Мишель, приблизившись к креслу. — Меня зовут Мишель Контье. Я приехала с вашим сыном.
— Здравствуй, девочка. — Старик сердечно пожал протянутую ему руку. — Мишель, да ты настоящая красавица! Наконец-то передо мной женщина, которая смогла завоевать сердце моего единственного сына. Я так давно мечтал о нашей встрече!
— Я тоже, мистер Блейдстоунс, — нерешительно сказала Мишель.
— Просто Джордж, дорогая, — улыбнулся пожилой мужчина. — Договорились?
— Договорились!
Мишель все больше и больше нравились родители Дэмьена. Неудивительно, что у таких достойных супругов вырос столь замечательный сын! Однако прямо пропорционально с чувством приязни возрастало и ощущение собственной вины. Лгать этим милым людям с каждой минутой становилось все труднее и труднее.
Джордж знаком предложил Мишель сесть, и та опустилась на краешек низкой кушетки. Дэмьен сел рядом, а миссис Блейдстоунс расположилась поближе к мужу.
— Мишель, расскажи нам что-нибудь о себе, пожалуйста, — попросила Каталина. — Сколько мы ни просили сына сделать это, он почему-то всегда увиливал от разговора.
Мишель испуганно взглянула на Дэмьена. Заметив ее тревогу, тот ободряюще улыбнулся. Это оказало на молодую женщину заметное успокаивающее действие, и она наклонила голову в знак согласия.
— С удовольствием!
Тщательно выбирая слова и выражения, Мишель принялась рассказывать о себе. Поначалу она говорила немного сбивчиво и путано. Однако, увлекшись, отбросила излишнюю осторожность, и ее речь потекла свободно и плавно.
— Уволившись, я решила взять небольшой тайм-аут и отправилась на Тенерифе, где и познакомилась с Дэмьеном, — закончила Мишель свое повествование.
Практически все, о чем она поведала, было истинной правдой за исключением причины размолвки с боссом.
Джордж задумчиво почесал подбородок.
— Насколько я понял, девочка, на данный момент ты осталась без работы?
— Да, — подтвердила Мишель. — Но уверена, что вскоре сумею подыскать что-нибудь подходящее.
— Думаю, в этом нет необходимости, — заявил он, чем поверг молодую женщину в немалое удивление. — Когда вы с моим сыном поженитесь, у тебя не останется времени заниматься посторонними делами.
Перехватив изумленный взгляд Мишель, Дэмьен счел необходимым пояснить:
— Папа считает, что истинное призвание женщины — быть хранительницей домашнего очага. Муж должен заботиться о хлебе насущном, а жена — сидеть дома и растить детей. Ты ведь любишь детей,
