Петрона. Но взял, попробовал на зуб, а затем поднес к висевшему на шее амулету в виде прищуренного глаза.
— Настоящая… — протянул он. — Но дивная, дивная штука… никогда я такой не видывал.
— Что-то народу у тебя немного? — Егор решил начать разговор издалека.
— Так все в поле, батюшка. Работают. Вечером явятся — поесть, выпить, позубоскалить, морды друг другу набить.
— Да? — честно говоря, будущий экономист имел смутное представление о том, как развлекаются обычные крестьяне в квазифеодальном обществе фэнтезийного типа. В голову лезли мысли о плясках вокруг майского шеста и разгульных свадьбах, когда все дружно ползают на карачках. — А как обстановка в целом? Угнетает вас этот, который вами правит?
Зато Егор твердо знал, что обитатели земель под властью Темного Властелина должны испытывать разнообразные притеснения, если они, конечно, не относятся к классу приспешников.
Корчмарь на злодейского приспешника не походил.
— Потрясающая глупость, — прокомментировал усевшийся на потолочную балку Аладдин, которому пива не досталось. — Сначала монета, теперь вопрос. Этот тип понял, что вы издалека, и вскоре все крестьяне в окрестностях будут трепаться о троих явившихся с севера чужаках, что один из них носит дубину, второй — меч, а третий и вовсе — ящерица-переросток.
— Угнетает, батюшка, как есть угнетает, — хозяин корчмы тряхнул толстыми щеками. — Налогами задушили, грабят раз в месяц, по расписанию, еще и на постой халявный встают, если посланцы Самого. — Сказано все это было без души, словно по обязанности. — Еду заказывать будете? Есть бараний бок с кашей, поросенок с хреном, ягнячьи ляжки, шпик пяти сортов, карп тушеный, караси в сметане жареные, заяц фаршированный, баклажаны с чесноком, икра осетровая, медальоны из телятины, каша с гусиными шкварками, пирог с голубями, кура-гриль и еще закуски всякие.
Егор на мгновение потерял дар речи.
— Меня бы так угнетали! — восхитился советчик. — Если бы не профессиональный долг, я бы выдал рекомендацию этого черного мага не трогать. Вон у него какие откормленные трудящиеся массы, точно на убой, и при этом они еще имеют наглость на что-то жаловаться.
И точно, в корчму зашел селянин, дородный, словно боров перед осенним мясоедом.
— О! — изумился он, увидев чужаков. — Доброй выпивки вам, путники!
— И тебе, — ответил рахива и повернулся к хозяину: — А с едой пока погодим, жажду утолим, а потом тебя позовем…
Хозяин понимающе улыбнулся и поспешил к селянину.
— Но как же так! — в отчаянии воскликнул Егор, когда дар речи к нему вернулся. — Они же должны ютиться в убогих землянках, терпеть нужду, голод и холод и мечтать об освобождении…
— Может, они и мечтают? — звякнул лежащий на лавке Яхирон, но особой убежденности в его словах не было. — Что явится герой на рыжегривом коне… э, со сверкающим мечом и…
— …и закажет медальоны из телятины и осетровую икру, — хихикнул Аладдин.
— Наверное, это хитрый обман, — решил Егор, — для того чтобы вводить в заблуждение путников. Типа «потемкинской деревни». А вокруг лежат выжженные, разграбленные земли, где бродят злобные орки, летают голодные призраки и воняет пеплом сгоревших домов.
— Может, оно и так, — дипломатично сказал Ганди-Ла. — Но я намерен этим обманом воспользоваться. Поесть как следует, да еще и взять жратвы в дорогу. Но ты, если хочешь, можешь ничего не заказывать. Вдруг местная еда заколдована так, что герои от нее мрут точно от яда?
Выскажи такое предположение кто другой, Егор решил бы, что над ним издеваются, но рахива выглядел серьезным, как баллистическая ракета, и в желтых глазах его была озабоченность, а не насмешка.
— Я тоже есть хочу, — заявил Бешеный Соня. — Бараний бок. И еще пива. Два. Или лучше три.
— В кои-то веки это приложение к дубинке показало, что у него тоже есть мозги, — вздохнул под потолком Аладдин, и Егор понял, что моральных сил для того, чтобы изображать «стойкого героя», у него нет.
Слишком уж соблазнительные запахи доносились с кухни и слишком вкусным было пиво.
Из корчмы вышли примерно через час, ощущая себя всемерно угнетенными.
В первую очередь — тяжестью в набитых до предела желудках, во вторую — такой же тяжестью в захваченных с собой мешках.
— Прикинь, если мы будем все время так жрать, то я скоро растолстею и перестану быть похожим на героя, — сказал Егор, с некоторым трудом забравшись в седло.
Рыжегривый пони, озадаченный тем, что вес наездника увеличился, повернул голову, чтобы проверить, не влез ли на него кто посторонний. А вдобавок потянул воздух ноздрями и раздраженно фыркнул, показывая, что не нанимался возить любителей пива.
— Это ты намекаешь, что сейчас на героя похож? — осведомился Аладдин. — Ну, если в темноте да с перепою…
Егор даже не посмотрел в сторону пустившегося в гнусные инсинуации советчика.
— Легкой вам дороги, — пожелал вышедший на порог хозяин, и они поехали дальше, сначала по единственной улице селения, а затем по тракту времен императора Горохопуприса.
Деревня скрылась из виду, но вскоре показалась другая, немного меньше, но зато на самом берегу Риаро. Около воды сушились сети, по реке скользили рыбачьи лодки, а собаки, рванувшиеся облаивать чужаков, выглядели сытыми, будто питались никак не объедками.
Егор чувствовал себя обманутым.
Мир вокруг был на диво банальным, без налета зловещести, не имелось даже захудалой темной пелены на небе. Не стояли вдоль дорог виселицы с казненными, не выли по лесам волкодлаки, не смердели жуткие болота, возникшие на месте плодородных угодий. Ничего не указывало на то, что эти земли находятся во власти беспощадного и злобного Темного Властелина.
Ганди-Ла с любопытством вертел головой, Махот дремал в седле, переваривая обед, Яхирон не напоминал о себе, мерно покачиваясь в такт конским шагам, а Аладдин болтался где-то в вышине, подобно непомерно ожиревшему жаворонку.
Разве что не пел.
Мирная, идиллическая картина рухнула в один миг, когда с юга прикатился топот копыт.
— Что? — встрепенулся Егор.
— Враги! — воскликнул меч. — Давай на них нападем!
— Если нападем, они точно станут врагами, — Ганди-Ла задумчиво почесал в затылке. — Лучше посмотрим, кто это, но на всякий случай приготовимся к бою. Эй, Бешеный Соня, очнись!
Махот тряхнул головой и пошевелил дубиной, показывая, что находится в сознании.
Топот надвинулся, и из-за поворота дороги появилась группа всадников в кольчугах и остроконечных шлемах вроде тех, в которых изображают древнерусских витязей.
— Стой! — завопил тот, что скакал впереди, в красном плаще, и всадники дружно натянули поводья.
Эти ребята были неплохо вооружены — мечи у пояса, щиты, короткие копья и даже арканы, но при этом не выглядели особенно злобными или опасными. Обычные стражники, которых в любом фэнтезийном мире — точно головастиков в теплом пруду, по своре у каждого барона, графа или князя.
— И к вам это тоже относится! — сварливо заявил обладатель красного плаща, указав на Егора.
Пришлось останавливаться.
— Ну, и чего вы молчите? — осведомился предводитель стражников.
— А что мы должны говорить? — удивился Ган-ди-Ла.
— Можете ничего не говорить, но обязаны при этом трепетать и раболепствовать перед нами, а вдобавок предъявить свои грамоты по угнетению с отметками за последний месяц, — объяснил красноплащный. — Ну?
— Трепещу. И раболепствую, — объявил Бешеный Соня, и мускулы на его ручище, сжимавшей рукоять дубины, слегка напряглись.
