Оценив размеры оружия, предводитель стражников, которых было всего десятеро, решил не развивать тему.
— Но грамоты-то предъявите, — попросил он, и на добродушном лице появилось умоляющее выражение. — Это мой… как его?.. профессиональный долг… потребовать их у вас. Ну?
— Что за хлюпики, во имя всех богов Вселенной? — пробурчал спустившийся с высот Аладдин. — Раньше таких не взяли бы в армию Темного Властелина даже чистильщиками сортиров и убиральщиками трупов. О времена, о нравы!
— Мы, э, не совсем местные, и хотели бы узнать, что это за грамоты такие? — спросил Ганди-Ла, в душе коего любопытство исследователя взяло верх над осторожностью геройского сподвижника.
— Ох, темнота, — вздохнул красноплащный. — Главный у нас кто? Черный маг! А значит, должен всякие злодейства творить и садизм учинять. Иначе всю силу свою потеряет. Но всякий в его владениях может раз в месяц платить особый угнетательный сбор, который идет в зачет насилий, ограблений и издевательств. Кто не хочет, может не платить, и того мы, да и все прочие людишки на службе у Трех Пальцев, обязаны всячески третировать и обижать. А отметки об уплате сбора делаются как раз в грамоте по угнетению. Поняли, остолопы?
— Вот так! Интересная и практичная концепция построения социума на основе тотального зла, — рахива уважительно закивал. — А как вы будете нас унижать и третировать?
Яхирон негромко лязгнул в ножнах, показывая, что ему тоже хотелось бы это знать.
— Сейчас, погодь… — похоже, с дураками, что не платят угнетательный сбор, предводитель стражников давно не сталкивался. — Только загляну в должностную инструкцию.
Из седельной сумы был извлечен солидного вида пергаментный свиток с болтавшейся на шнурке черной печатью, и для консультации подозван один из стражников, похоже, что самый грамотный.
— Ага, все ясно, — сказал красноплащный после нескольких минут плямканья губами и вглядывания в свиток. — Тут четко сказано — избиение, отбирание материальных ценностей, гнусные насмешки.
— Так это, можете приступать, — разрешил Егор, испытывая желание рассмеяться во все горло.
Слишком уж жуткие и мерзкие воины на службе Темного Властелина напоминали не шибко умных представителей лимиты, охраняющих беспорядок на улицах российской столицы.
— То есть как, у вас нет грамот? — предводитель стражников опешил и даже немного побледнел. — Да вы что…
— Это еще неизвестно. Может, и есть, — сказал Ганди-Ла. — Просто мы хотим познать всю прелесть угнетения, ощутить боль скованного цепями векового рабства трудового народа, чтобы преисполниться решимости и с удвоенной силой бороться за его освобождение.
Физиономии у стражников обиженно вытянулись, в глазах появилась растерянность. С придурками, что готовы добровольно подвергнуть себя угнетению, они, судя по всему, вообще никогда не встречались.
— Нехорошо издеваться над людьми, — проворчал Яхирон. — Отрубили бы всем головы, и все.
— Это что? Глумиться над вами? — спросил красноплащный. — Насмешки, избиения и прочее? Можно, конечно, если только вы пообещаете не оказывать сопротивления, а оружие бросите.
И он опасливо покосился на дубину Бешеного Сони.
Порхавший над головой Егора Аладдин не выдержал, захохотал, потерял высоту и едва не врезался носом в землю. Но даже это не остановило впавшего в настоящую истерику советчика — издавая кудахтающие звуки, он улетел на обочину и шлепнулся в траву, где принялся кататься и дергать ногами.
— Это как? — спросил Махот. — Мне не нравится.
— И мне! — заявил Яхирон. — Чтобы меня бросали, да еще в самый ответственный момент?
Стражники вытаращили глаза, завертели головами, пытаясь определить, кто произнес последнюю реплику.
— Хм, ну… — предводитель стражников неуверенно потянул из ножен меч.
— Не делай этого, — предупредил Ганди-Ла. — Давай мы лучше заплатим угнетательный сбор прямо на месте и безо всяких грамот. Деньги у нас есть, правда не местные, но зато золотые. И тебе проще, и нам мороки меньше, и самое главное, — он улыбнулся, — никто не пострадает.
Вояки Темного Властелина, которым полагалось быть алчными и продажными сволочами, вместо того чтобы немедленно согласиться и принять взятку, выпучились еще больше, став напоминать отряд верховых сов.
— Ты это, что, подкупить нас хочешь? — недоверчиво спросил красноплащный. — Нас, доблестных воинов Пятой Ужасающей Тысячи, славной не только победами, но и выдающей честностью, а также невероятной скромностью?
— Слово «ужасающий» в данном случае используется для характеристики умственных способностей? — сквозь смех выдавил Аладдин, но его никто не услышал.
— Хм… не совсем, — рахива понял, что ошибся, но оказалось поздно.
— Хватай их, ребята! — завопил предводитель. — Покажем им, что такое настоящее угнетение!
Вопреки приказу двое стражников метнули копья. Одно пролетело над головой Егора, другое воткнулось в выставленную дубинку Бешеного Сони. Махот заревел и вскинул свое громадное оружие.
— Давно бы так! — Яхирон будто сам прыгнул в руку Егору. — Пойдут клочки по закоулочкам!
Рыжегривый пони заржал, когда его пнули каблуками в бока, но послушно ускорился. Волшебный меч лязгнул, столкнувшись с обычным, ударил сноп белоснежных искр. Егора дернуло в сторону, и он осознал, что убил человека, просто насадив его на клинок.
Хруст и удаляющийся вопль возвестил, что дубинка Бешеного Сони вышибла кого-то из седла.
— Видит Тарсес, я хотел решить все миром, — мрачно сказал Ганди-Ла, швыряя в одного из врагов огненный шар.
— Маг! Смотрите! Маг! — заорал один из стражников, но быстро заткнулся, поскольку крайне затруднительно издавать какие-либо звуки в том случае, если у тебя перерублена шея.
Яхирон радостно присвистнул, вскинувший аркан вояка лишился кисти и, воя от боли, свалился наземь. Бешеный Соня насильственным образом спешил еще одного стражника, и тут бой прекратился, так как уцелевшие вояки из Ужасающей Тысячи дружно закричали, что сдаются.
Из десятка в седлах остались четверо, все бледные и трясущиеся, и меж них — обладатель красного плаща. Из упавших выжили только двое, один ухитрился перенести удар Махота и теперь мотал головой, стоя на четвереньках, а второй, с обрубком вместо кисти, скрипел зубами от боли.
— Давай отрубим этим падлам головы! — Яхирон от возбуждения дрожал и покачивался в руке Егора, с острия капала кровь. — Хотя сначала можно руки и ноги, чтобы помучились! Это будет приятно и познавательно!
— Не стоит делать этого, — сказал кто-то голосом сильным и властным.
Аладдин перестал смеяться, те из стражников, что могли удивляться, удивились заново, и на лице Бешеного Сони появилась легкая озадаченность. Ганди-Ла отчего-то резко помрачнел и даже испустил печальный вздох, а Егор посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос.
На обочине, там, где начинались густые заросли малины, стоял высокий и тощий эльф, и кончики его ушей воинственно топорщились. В руке он держал посох из белесого, странно поблескивающего дерева, серый балахон свисал до земли, а желтые глаза смотрели яростно и пристально.
— А ты кто такой? — поинтересовался Яхирон.
— Мое имя — Бурбурэль Посох, — сообщил эльф, — и в данный момент я возглавляю отряд Хранителей.
— Хранителей? — Егору представилась кучка хоббитов с волосатыми ногами и перепуганными лицами и золотое колечко на пальце одного из них, тысячи лет назад изготовленное в подземной кузнице.
— Да спали меня Оро, — эльф махнул рукой, и из малинника выбралась крайне разношерстная компания.
Хоббитов меж них не было.
Зато имелся гном с бородой, как у Карла Маркса, и длинными гибкими пальцами, гоблин с ехидным взглядом прирожденного зубоскала, еще один эльф — на этот раз молодой, вооруженный луком и канонически голубоглазый, а также некто сутулый, лысый, одноглазый и настолько вонючий, что это
