– Так давайте заканчивать. Есть еще вопросы?
– Последний, Легат. Что вам предложил Председатель той Конторы?
– Ничего сложного, – усмехнулся Легат. – Найти Гумбольдта или стать им.
– И что вы решили?
– Это уже более чем последний вопрос, Генерал. Давайте договоримся на берегу, что он станет первым вопросом Председателя. Или Директора, путаюсь я и во временах, и в должностях… А уж тот, Очкарик, был первым из двух, верно? Хотя бы по времени? Или по времени, которое он прожил в роли Председателя…
– В роли?
– Фигура речи, Генерал, всего лишь фигура речи… Кстати, могу я позвонить своему Командиру? Он волнуется.
– К вашим услугам. – Генерал повел рукой в сторону стола, буквально забитого телефонными аппаратами. Все кроме одного – цвета слоновой кости. Один – жгуче-красный.
– Первая АТС – вот этот, – помог Легату Генерал.
Легат поднял трубку и набрал по памяти номер Командира.
– Привет, – сказал в трубку, когда тот откликнулся. – Пока все в порядке. Жив-здоров. Не бьют. Но и чаю не предложили… Да, иду к Директору… Конечно, перезвоню, – аккуратно положил трубку на рычаг.
– Э-э, может, чаю? – спросил Генерал.
– Лучше бы водки. Но – не сейчас… – И вспомнил: – Да, Генерал, а этот красный аппарат – пожарный?
– Нет, – почему-то засмущался Генерал. – Это связь с домом. С женой…
– Да, – согласился Легат, – все верно. Жена – это сплошная тревога… Сами поведете к Директору или шестерку пошлете?
– Он нас ждет обоих, – вроде бы обиделся Генерал.
– Ну, так пошли оба. Время дорого. Дел полно. А мне еще в семидесятый возвращаться…
Идти было недолго. Один коридор и два лестничных пролета наверх. Могли бы и лифтом, но на этаж Директора шел только один лифт, и он почему-то был сломан. Генерал кнопку пожал-пожал, потом извинился, сказал:
– И на старуху бывает проруха.
А Легат не утерпел с каламбуром:
– У старухи не бывает прухи… – но, решив, что позволил себе прямое хамство в адрес Конторы, подсластил сказанное цитатой из старого анекдота: – Это наша Родина, сынок…
Но не развалились, конечно, дошли нормально.
Ничего, в сущности, за сорок лет в этом тяжелом самодостаточном здании не изменилось. Ну, ремонт сделали, как всегда делали. Ну, мебель в очередной раз поменяли. Ну, вид из окна обеднел: свалил восставший народ памятник Другу Детей и оголил площадь. Лишил ее пупка. А народу что? Все как в семнадцатом: грабь награбленное, отречемся от старого мира, прошлое – на свалку.
Легат был далек от какого-либо протеста: против лома нет приема. Да и всегда так было: и при рюриковичах, и при романовых, и при всех последующих. Павлики, блин, Матросовы! Прикрываем амбразуру телом своего отца.
Кто сказал?
Кто-то сказал…
11
И приемная у Директора мало чем отличалась от любой среднестатистической приемной Большого Босса, и кабинет, в который их немедленно впустил среднестатистический подполковник, тоже был похож на типовой кабинет Большого Босса: очень богато и очень безлико. Правда, портрет Премьера на стене был иным. Премьер на нем сидел за рулем автомашины «Великая Река», склепанной руками нижнеречинских Левшей, и улыбался в объектив умеренной улыбкой. А портрет Верховного был официально парадный и висел поодаль. Правда, Верховный на портрете хорошо улыбался.
Вот оно – наглядное доказательство смены Курса! Раньше портреты главных начальников были тупыми, казенными, где все они смотрелись как близнецы-братья или, в лучшем случае, выпускники одного детского дома для высокопоставленных, а теперь налицо – яркая индивидуальность снимаемого Объекта и право свободного выбора для подчиненного Объекту вешателя.
Вешателя фоток, вестимо, не подумайте дурного…
Все повторялось, как кинохроника в сельском клубе, где пьяный киномеханик пустил по второму разу журнал «Новости дня». Был такой журнал во время оно, кто застал… Разве что бюст Дзержинского исчез. А и то логично: вон – с площади, вон – из кабинета. Диалектика…
Директор вышел из-за аэродромно величественного стола и шагнул навстречу гостям. Первому заму он легко кивнул: мол, виделись, а Легату заулыбался лучисто, протянул руку, пожатие было в меру сильным, но – не чересчур. Типа можем сломать кисть, но не имеем такого намерения. Впрочем, Легат не спасовал, тоже как следует пожал – зря, что ли, он третий год в престижной и дорогой «качалке» железо ворочает…
– Рад видеть, поскольку много слышал, – сказал Директор, приглашая гостей сесть за отдельно стоящий стол – для планерок, летучек, совещаний и отдельных бесед. Типа этой.
– Ну, уж и много! – заскромничал Легат. – Максимум со вчерашнего дня.
– Если бы вы знали, как хорошо можно узнать человека всего лишь за один день. Были бы данные…
Судя по сказанному, данные на клиента в Конторе имелись с избытком.
Или не клиента? Или уже фигуранта по делу? Жизнь покажет…
– Чай? Кофе? Фрукты?
– Спасибо. Не затрудняйтесь.
– Да какие ж тут затруднения… – нажал какую-то кнопочку под крышкой стола и немедля в комнату вплыл сотрудник Конторы в полевой форме официанта на кейтеринге и поставил на стол поднос со всем выше предложенным.
– Позволю себе налить вам кофейку. – Директор поставил перед Легатом чашку на блюдечке, налил из кофейника славно пахнущий кофе, устроил рядом молочник с явно горячим молоком. Себя тоже не обделил. А зам все себе сделал сам, извините за невольную рифму.
– Вот видите, как все обернулось, – улыбнулся Директор, – и не хотели вроде из ложно понятого чувства независимости, а теперь пьете не без удовольствия. Мы давно бросили вредную и непродуктивную манеру давить на человека, попавшего в эти стены. – Он обвел рукой стены своего кабинета, видимо, не имея в виду иные здешние стены – казематов там или чего здесь имеется… – Мы стараемся ненавязчиво показать человеку плюсы нашего предложения – ну, вот хотя бы пример с кофе! – его выгоду, его потенциальные возможности в будущем…
– Вы правы, – согласился Легат, – кофе здесь у вас варят лучше, чем у нас в Службе. Крепче и душистее. Но вот выпил я чашечку, а где плюсы и выгоды?
– Не все сразу, дорогой Легат, не все сразу.
– Ага. Прелюдия перед пытками огнем и дыбой. Заранее предупреждаю: боюсь боли, все скажу, на все соглашусь. Но и цену вам выкачу – мало не покажется.
– Мы за ценой не постоим, – цитатой откликнулся Директор.
А зам его по имени Генерал молчал, не встревал, пил зеленый чай.
– Давайте о цене – позже, – предложил Легат. – Сначала, если позволите, обо мне лично. Дело в том, что ваш коллега из семидесятого, как я понял, предложение заменить Гумбольдта назвал вторым. Про запас. А основной вариант – я должен найти беглеца. Зачем найти – не объяснили. А я не понял: зачем он им, если они меня на место Гумбольдта прочат?.. Ну, да Бог им судья! Наверно, это просто – забота о человеке. Бывает… Так, может, подумаем вместе, как его найти? Неужели всей силы Конторы не хватит для поисков одного человека? Не поверю! Я, знаете, человек пожилой и привык уважать вашу службу. Более того, я склонен полагать, что вы догадываетесь, где Гумбольдт. Агентурные данные там или что еще… Опросите всех диггеров, например… Ну, не против я, не против собственной кандидатуры на роль резидента! Но зачем учить неученого, когда ученый жив-здоров?
– Мы ищем, – быстро сказал Генерал.
