полномочий, эта информация должна быть для вас исполнимой. Или иначе: осуществимой. Вашими ли возможностями или возможностями тех людей, которые… давайте скажем помягче… согласятся с вашими решениями. Я прав?
Стратег смотрел на Легата с явно читаемым уважением. Мол, по тоннелям на пузе лазит, а ведь не дурак, нет, дураков в их тамошней Службе, похоже, не держат. Или этот вообще – особенный? Но, по- любому, мне с ним повезло…
Все это Легат легко прочел и прочитанное ему не понравилось.
Ну и что с того, что не понравилось? Как там у популярного поэта-певца, который здесь пока еще не стал популярным? Гулять так гулять, стрелять так стрелять… А у нас – играть так играть. Из того же ряда. А ставка, говоря высокопарно, – жизнь. Его, Стратега, хорошая жизнь. Или очень хорошая, что лучше. А у Легата ставка иная – побыстрее и половчее закрыть эту лавочку. Если ее вообще можно закрыть…
– Вот что, – осторожно начал Легат, – я полагаю, что смогу помочь вам. Информацией – если она будет. И будет той, что полезна, уж извините, не только вам, но и мне. Под собой я имею в виду не лично себя, а свое настоящее. Или ваше будущее, хотя, извините за прямоту, вы вряд ли до него доживете. То будущее, что существует и вполне прилично себя чувствует за сорок лет отсюда. Мне его ломать не в жилу. И даже мысли у меня такой нет. Так что условие первое нашего устного договора… Или вы хотите письменный?
Чего ж в дурака не сыграть!..
– Упаси боже! – старорежимно открестился от вопроса Стратег. – Мой кабинет не прослушивается…
– Уверены?
– На все сто!
– Я о вашей Конторе вообще-то куда больше страшилок знаю. И представьте, верю им. А одна из страшилок гласит: вас слушают везде. Даже если в сортире орлом на унитазе сидите.
Стратег засмеялся.
Легат счел, что смех не наигран, а вполне естественный. Или действительно самое большое начальство не слушают, или Стратег – наивный романтик народной безопасности. Первое или второе, а выхода нет. Эзопов язык никто не отменял, просто знающих и понимающих его стало чересчур много. Ну и хрен с ними. Над Стратегом, судя по всему, только Очкарик, а что говорить Очкарику, Легат уже знал. Высчитал. Не исключено – с ошибками.
Что ж, его беда! Никогда не увлекался устным счетом в применении к Конторе…
– Итак, условие первое, – начал Легат. – Я получаю от вас ту информацию, которую потребую. И не объясняю, зачем она мне, а вы не спрашиваете. Ремарка к месту: мне некому здесь продать эту информацию – раз, два – я больше всего на свете хочу вернуться домой и забыть всё и всех, включая вас, коллега… – подчеркнул последнее слово, но Стратег и глазом не моргнул.
А зачем? Он сам себе коллегу выбрал – в лице Легата. Хотя, если честно, иного выбора не было.
Старина Гумбольдт мог бы стать информатором для Стратега, но откуда у старины Гумбольдта информация о том, почему и зачем именно так будет через сорок лет и в течение сорока лет? Почему и зачем?..
Из книг? Из газет? Из телевизора?..
На основании этих источников даже аналитики-любители не работают: всем инсайд нужен. А Легат инсайд имеет – в определенной мере, конечно, но для задуманного – выше крыши.
Другое дело, что условие про информацию Легат придумал до кучи. Наверняка существует какая-то отработанная схема обмена информацией между этим временем и временем Легата. Причем все бонусы – на стороне его времени: чтоб все знать, не надо ползать на пузе по тоннелю, достаточно войти ногами в архивы. Которые, конечно, малость поредели после революционного бардака бездумных девяностых, но все же сохранились в основе.
Но Легат сейчас мыслил шкурно. Чтоб ухитриться и порвать ниточку (или обрушить мосты, если хотите…) между временем Бровастого и временем Верховного и Премьера, нужно, увы, время и, как ни иронизируй сам над собой, знания об этом периоде очень пригодятся…
– Принято, – сказал Стратег.
– Условие второе. Вы можете контролировать мои перемещения отсюда туда… – Он показал пальцем – откуда куда. Получилось: от окна на площадь к стене с портретом Бровастого. Никаких аллюзий, чистая случайность! – Но я не докладываю ни вам, ни вашему шефу… тут уж ваша забота, как меня прикрыть… об этих перемещениях. Поверьте на слово, удовольствия от хождения… вернее, ползания туда-сюда я не получаю. Есть необходимость – иду…
– Принято, – сказал Стратег.
Он сейчас на все соглашался, что не исключало в дальнейшем коварства и козней с его стороны. Согласие человека Конторы – это вам не парафированный высоко-договаривающимися сторонами Документ о мире во всем мире. И там-то, то есть во всем мире, его нарушают безбожно, а здесь…
Но у Легата, ни на грош не верящему Стратегу, иного выбора не было.
Как там мама покойница говорила маленькому Легату, когда он божился честным пионерским по какому-нибудь фиговенькому поводу? Верю, верю всякому зверю, говорила мама, а тебе, ежу, погожу…
В принципе логично. Но и с ежом управиться можно…
– Условие третье и последнее. Информацию, которую я буду приносить лично вам, я же стану и анализировать для вас, в пользу ваших планов. Если вы что-то не примете, не поймете, захотите перепроверить – готов обсуждать и отстаивать предложенную мной версию. Если вы начнете действовать самостоятельно – я отстраняюсь, увольте. Тем более что обсуждаемое – абсолютно приватный проект, не имеющий к общему делу прямого отношения… Вы, конечно, можете не согласиться со мной, вы даже можете устроить так, чтобы где-то в районе Дороголюбова меня переехал асфальтоукладчик, но вряд ли это в ваших личных и, все-таки верю, в ваших государственных интересах…
– Не считайте меня идиотом, – вроде даже обиженно сказал Стратег. – Я приставлю к вам охрану, она станет следить за транспортной ситуацией, особо выделяя дорожные машины и механизмы… Короче, третье тоже принято. Есть еще пункты?
– Последний. О нашем… скажем так, соглашении… никто знать не должен. Особенно – Очкарик.
– А вот за идиота держать меня не надо, – с хорошо слышимым раздражением сказал Стратег. – Хватило и асфальтоукладчика.
– Тогда будем считать, что все подписано и… как там?.. парафировано участниками переговоров. Финита!
Легат встал.
– Вы сейчас куда?
– Я сейчас к Председателю.
– А он вам назначал?
– Что за бюрократия, дорогой Стратег! Назначал – не назначал… Я постучусь – вдруг да и впустят.
– Вот жизнь! – искренне, как писали старых романах – в сердцах воскликнул Стратег. – К Самому! К Председателю! Постучится он!.. – И снизил тон: – Ладно, попробуйте. Получится – возьму на вооружение…
– Не получится, так меня застрелят в приемной… Переправьте мой труп по тоннелю. Мои друзья это сделают тем более охотно, что я втравил их в большую жопу… Да, кстати, Стратег. Когда я пойду в свое время, я заберу одного, он мне здесь не нужен. И не беспокойтесь: Контора за ним присмотрит…
– Ваше право… – Стратег сегодня был – само согласие.
По сути, визит к Стратегу был деловым – если иметь в виду проглоченную им наживку. Ну и крючок – плюс. Поскольку Легат ни сном ни духом не зарекался помогать Стратегу подняться по здешней служебной лестнице – крутой донельзя, он тем не менее преотлично понимал, что в его еще не до конца сформулированной игре… или войне?.. такой союзник не помешает. Точнее, может помочь. Втемную. Поэтому информация для него будет, и даже стратегия и тактика по применению этой информации будут сформулированы и запущены.
Хотя поднимется он по означенной лестнице ровно так, как поднимется. Ни на ступеньку больше. Другое дело, что Легат будет знать об этом заранее. И разом. Вот вернется в свое время и посмотрит, сколько у Стратега ступенек впереди и какая – когда. Может, и надрываться зря не надо будет…
