«Командарму-4. Предлагаю вам прибыть в 6 часов вечера на собрание командиров и комиссаров для объяснения по поводу ваших выговоров нам за парад.
Комбриг Плясунков».
Михаил Васильевич отправился на это собрание.
Поехал вдвоём с адъютантом, без оружия, без провожатых. Когда он вошёл в комнату, где собрались командиры и комиссары Плясункова, никто не встал. Некоторые, увидев Фрунзе, злорадно пробурчали:
— Ага!
Не присаживаясь, не здороваясь, Фрунзе сказал:
— Я присутствую здесь не как командующий армии, а как член партии. Командующий армии не может быть на таком собрании. Как член партии, пославшей меня на работу в армию, я заявляю вам: ваше собрание и вызов являются преступными. Вы хотели меня запугать? Царское правительство дважды приговаривало меня к виселице. Вы видите, я пришёл к вам без оружия, — сказал он, распахнув полушубок. — Подтверждаю все свои выговоры и замечания, сделанные на параде, и заявляю вам: если вновь отмечу случаи нарушения дисциплины, буду карать беспощадно, вплоть до расстрела. Нарушая дисциплину, вы разрушаете армию. Советская власть этого не допустит!
Раздались возмущенные крики. Командиры заговорили наперебой. Фрунзе сказал: «До свидания, товарищи!» Он, не оглядываясь, пошел к выходу И все, как один, встали провожать его. Это было признанием его как командарма.
Поздно вечером на квартиру Фрунзе явился Плясунков.
— Что скажете? — спросил Михаил Васильевич. Он встретил Плясункова стоя.
— От лица собрания я прошу вас извинить за наш поступок...
Проводя комплектование частей, пересматривая командно-политический состав, Фрунзе получил сообщение о прибытии в штаб армии Чапаева. И однажды Фрунзе доложили:
— Приехал из Москвы Чапаев, просит его принять.
По комнатам штаба быстро разнеслось:
— Чапаев приехал!
Даже машинистки бросили работу и с любопытством стали выглядывать в коридор.
О Чапаеве ходило множество анекдотов и слухов. Судя по этим рассказам, можно было представить: сейчас ввалится шумный, болтливый, лохматый партизан с хриплым басом, в гимнастерке, расхристанной до пупа, и сядет на стол, на пол или еще что-нибудь в этом роде.
И вот появился стройный красивый человек, свежевыбритый, с тщательным пробором в приглаженных волосах, в хорошо пригнанной, почти щеголеватой одежде; самый подтянутый, самый нарядный из всех, кто был в тот момент в штабе. С безупречной выправкой, став во весь фронт перед Фрунзе, негромким голосом он отрапортовал:
— Чапаев! Явился в ваше распоряжение.
— Садитесь, — сказал Фрунзе.
Скромно, не отрывая глаз от Фрунзе, Чапаев сел. Дверь в кабинет захлопнулась и не открывалась очень-очень долго.
В беседе Василий Иванович рассказал об учебе в военной академии, о причинах ухода из неё, как и о мотивах поступления. И, разумеется, о проведённых им боях в составе IV армии. Михаил Васильевич поделился с Чапаевым результатами своей поездки и впечатлениями от войск. Василий Иванович со знанием дела охарактеризовал командующему части и их командиров. Фрунзе разглядел в нем незаурядного командира. В заключение беседы он объявил о предстоящем наступлении и о назначении В.И. Чапаева командиром Александрово-Гайской бригады и группы.
В тот же день было оформлено назначение, вызвавшее немалое опасение в штабе.
В двухстах пятидесяти километрах от штаба, при плохих средствах связи на самом ответственном участке фронта руководителю группы предстояло действовать почти самостоятельно. Он должен был стать правой рукой командующего армии.
И вот на этот пост Фрунзе назначил человека, которого видел впервые в жизни!
Чапаев не меньше других понимал ответственность назначения. Ни часа не медля, можно сказать, прямо выйдя из кабинета Фрунзе, он отправился в Александров-Гай. Первым, кого он встретил там, был Фурманов. Назначая Чапаева командиром группы, в том же приказе Фрунзе ответил: «Комиссаром группы назначается Дм. Фурманов». Вот как описывает встречу жена Фурманова Анна Стешенко.
...Приехали в Уральск. По дороге от Самары до Уральска слушали легенды о Чапаеве, о его храбрости, что Чапаев не знает отступлений, что он, как орел, носится и побеждает. Хотелось не только слышать, хотелось увидеть Чапаева.
В Уральске вечером получили приказ от Фрунзе о том, что Волков и Шарапов остаются в Уральске, а Фурманов назначается комиссаром Александрово-Гайской группы, командовать которой будет Чапаев. Радости нашей не было конца. Ехать к Чапаеву, к этому легендарному герою, работать с ним — это ли не радость, только скорей туда, к нему.
Две ночи провели в Уральске. На другое утро, распрощавшись с товарищами, мы уехали в Александрово-Гайскую бригаду. Был февраль месяц 1919 года. День и ночь шла стрельба. Начальник политотдела бригады производил впечатление неплохого коммуниста и товарища, но справиться с этими полупартизанскими частями, как он говорил, не представлялось возможности. А части были из полков Стеньки Разина, пугачёвцев и домашкинцев. Этими полками когда-то командовал Чапаев. Отсюда он уехал в академию учиться. На другой день после нашего приезда получаем телефонограмму от Фрунзе о том, что из Александрово-Гайской бригады создаётся 25-я дивизия и командиром её назначается Чапаев.
Дней через пять-шесть на рассвете — стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, настежь открывается дверь и вваливается целая ватага крепких, рослых, краснощеких людей. Среди них человек невысокого роста. Вошёл, сбросил бурку, остался во френче защитного цвета, в оленьих сапогах.
— Здравствуйте. Я — Чапаев.
Я осталась лежать в кровати, а Фурманов вскочил, кое-как натянул на себя одежду. Я же из-под одеяла наблюдала за Чапаевым. Быстрые движения, походка немного лисья, быстрый взгляд. Он подозрительно посмотрел на меня, словно взглядом говорил: «А что это за баба?»
— Жена? — спросил Чапаев.
— Да, — ответил Фурманов.
Я ещё глубже юркнула под одеяло.
— Зачем?
— Она политпросветом будет заведовать.
— А, культуру, значит, садить будет...
На этом разговор закончился.
Несмотря на принятые меры, М.В. Фрунзе к началу марта армию достаточно готовой не считал. Но обстановка, складывающаяся на Восточном фронте, требовала активизации действий. Приказом командарма №012 от второго марта ставилась задача на наступление, на разгром противника и на овладение Лбищенском.
К этому времени пополнились отряды Иваново-Вознесенских ткачей и самарских рабочих. Они были сменой в армейском резерве, первой бригады 25-й дивизии.
Правой группе войск в составе АлександровоТайской бригады и Балаковского полка предстояло овладеть станицей Сломихинская.
Выйти в тыл основной группировке противника и отрезать ей путь отхода. Затем вместе с Николаевской дивизией и 1-й бригадой 25-й дивизии уничтожить основную группировку противника южнее
