Уральска.
Утром 9 марта 1919 года Фурманов записал: «Часов в 7 я увидел впервые Чапаева. Передо мной предстал типичный фельдфебель, с длинными усами, с прилипшими ко лбу волосами; глаза иссиня- голубые, понимающие, взгляд решитель- ный. Росту он среднего, одет по-комиссарски, френч и синие брюки, на ногах прекрасные оленьи сапоги. Перетолковав обо всем и напившись чаю, отправились в штаб. Там он дал Андросову много ценных указаний и детально доразработал план завтрашнего выступления. То ли у него быстрая мысль, то ли навык имеет хороший, но он ориентируется весьма быстро и соображает моментально. Всё время водит циркулем по карте, вымеривает, взвешивает, на слово не верит. Говорит уверенно, перебивая, останавливая, всегда договаривая свою мысль до конца. Противоречия не терпит. Обращение простое, а с красноармейцами даже грубоватое».
«Доразработав» план бывшего полковника Андросова и его штаба, Чапаев приказал:
«Краснокутскому стрелковому полку выступить в 19.00 9—го марта из Казачьей Таловки на Порт- Артур, откуда, после двухчасового привала (с 23.30 до 1.30 мин.), на Сломихинскую и к 6.00 10-го марта подойти к пункту в 7,5 верстах от неё, установив связь с Интернациональным полком для одновременного удара.
Интернациональному стрелковому полку выступить из Сарыкупа 9-го марта в 22.00 на Моч. Кожан и далее (после привала с 1.00 до 3.00) на Сломихинскую. К 6.00 10-го марта подойти к пункту в 7,5 верстах северо-восточнее Сломихинской и установить связь с Савинским полком.
Савинскому стрелковому полку в 20.30 9-го марта выступить из Вербовского и к 1.00 подойти к месту двухчасового привала — южной оконечности озера Рыбный Сокрыл. К 6.00
10—го марта выйти к М. Кора-Уткуль, в 7,5 верстах юго-восточнее Сломихинской, установив связь с Интернациональным полком для нанесения одновременного удара по противнику.
Артиллерии (прямой наводкой) открывать огонь по взводу от батареи, не допуская одновременного подавления артиллерией противника всей батареи. При обнаружении батарей противника немедленно заставить их замолчать вторыми взводами».
Месяцами не сумевший овладеть Сломихинской, полковник Андросов скептически улыбался. А Чапаев продолжал диктовать, не обращая на это внимание.
Внимательно наблюдал за Чапаевым и Фурмановым. Стоял, присматривался, восторгался им. «Себя он ценит высоко, — заметил он потом в дневнике, — знает, что слава о нем гремит тут по всему краю, и эту славу он приемлет как должное. Через час с ним еду на позицию в Казачью Таловку, где стоит Краснокуц- кий полк. Завтра, в 8 утра, общее наступление».
И далее:
«Поднялся Чапаев быстро со стула.
Все расступились, и он вышел первый — так же, как первым вошел сюда».
Чапаев и Потапов ехали парой лошадей в санках. Фурманов — верхом с тремя сопровождающими всадниками сзади. Ехали споро. В Казачьей Таловке, в сорока пяти километрах были через три с половиной часа. «Таловка была совершенно переполнена: улицы запружены были артиллерией, обозами, конными всадниками; разрушенные хаты были набиты битком красноармейцами. Ревели верблюды, гикали скачущие всадники, кричали, шумели красноармейцы. У костров грели чай, шутили, смеялись, пели песни. Потом одна за другой части начали выступать к Порт-Артуру».
Чапаев провел инструктивное совещание с командирами, а в пятом часу утра снова двинулись в путь. До Порта-Артура восемнадцать километров ехали молча, думали о предстоящем бое.
Порт-Артур, крошечное селение, был полностью разрушен и сожжен. Жители разбежались. Чапаев, не задерживаясь, проследовал дальше, а Фурманову, до этого не имевшего дело с лошадьми, после дальней дороги в седле пришлось на время остаться.
С утра 10 марта, в назначенное приказом время полки повели наступление на Сломихинскую. Краснокуцкий полк был встречен артиллерийским огнем противника, но наступавшие продолжали идти и ускоряли движение. Чапаев тоже шел в цепи и оттуда руководил боем. Разгорелся огневой бой. Противник был хорошо окопан и укрыт за домами. Наступавшие лежали под огнем на снегу и были видны как на ладони. Показалась казачья конница. И только глубокий снег не позволил ей стремительную атаку. Чапаев сориентировался. И перебросил на левый фланг пулемётную команду. Конница была встречена плотным огнем. В рядах конников образовалась свалка, а в следующий момент, неся большие потери, они повернули обратно. Отбив контратаку, артиллеристы стали сближаться с противником, чтобы устремиться в атаку.
Интернациональный полк вышел к Сломихинской с запада и завязал бой на её окраине.
С юга подходил к Сломихинской запоздавший и недисциплинированный Савинский полк. Он «усомнился» в своем командире, который якобы уводит их к противнику. С наступлением они задержались потому, что шумели, «выясняли»... В бою не участвовали и дали противнику отвести свои силы. Возмутительное поведение полка доставило много хлопот Чапаеву. Он руководил боем и постоянно гнал туда гонцов, не имея с полком связи и не понимая, в чем дело.
И все же:
ДОНЕСЕНИЕ ВАСИЛИЯ ЧАПАЕВА В ШТАБ IV АРМИИ ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ СТАНИЦЫ СЛОМИХИНСКОЙ
ст. Сломихинская 10 марта 1919 г.,
15 ч 1 мин.
Доношу, что сегодня в 13 часов дня стц. Сломихинская занята войсками Алек(сандрово)-Гайской группы. С нашей стороны потери незначительные. Силы противника в два раза превышают численность наших войск. Техническое вооружение противника: 5 3-дюймовых орудий и одно 11,2 дюйма и более 30 пулеметов. Противник отступил по направлению Map Таз-уба, 2 5 вёрст северо-восточнее Сломихинской.
Комбриг ЧАПАЕВ
Военком ФУРМАНОВ
Со взятием Сломихинской пришлось заниматься укреплением дисциплины и в Александрово-Гайской группе. Обнаружилось, что некоторые воины допускали случаи грабежей населения. Позволяли себе брать вещи, даже совершенно ненужные, «просто так», по распущенности. Узнав об этих случаях, Чапаев распорядился утром следующего дня провести митинги во всех полках. Красноармейцы поклялись больше такого не допускать и бороться с этим злом в своей среде самым беспощадным образом.
Оказалось, что бывший командир бригады — Андросов, начальник штаба бригады и другие командные лица напились и вели себя не достойно. Чапаев распорядился арестовать их и отправить в Александров- Гай. Но начальник политотдела бригады Ефимов занял неправильную позицию по укреплению дисциплины. Его возмутили не случаи грабежей населения и пьянства бывшего бригадного начальства, а крутые меры, принятые Чапаевым для удаления недостойных руководителей. И все же, признавая арест правильным, он в то же время заявил, что Чапаев вносит анархию и дезорганизацию и что работать с ним он не желает. Между Ефимовым и работником политотдела армии Мюратом по поводу этого ареста произошел разговор по прямому проводу:
Мюрат: Зав. политотделом армии тов. Кучмин предлагает сообщить подробности ареста штаба
