Выходя, я услышал звуки, которые бы предпочел не слышать — Государыня плакала. Черт возьми… почему я все и всегда делаю не так?
Когда я отпирал Майбах — я услышал, как кто-то постучал по крылу. Обойдя вокруг машины, я увидел наследника, он прятался за ней.
— Павел… ты что здесь делаешь?
— Прячусь… не говорите никому.
— Не скажу. А можно с тобой прятаться?
— Нет… увидят. Дядя Саша… скажите, почему нам нельзя поехать в Россию?
Ну и как ответить на этот вопрос двенадцатилетнему пацану? Ему ведь и в самом деле не с кем играть в этом поместье.
— Павел… в жизни получается так, что не всегда ты находишься там, где хочешь, и с теми, с кем хочешь. И делаешь то, что ты хочешь. Но если ты должен, ты делаешь то, что ты должен и там, где ты должен. Воспринимай это… как задание. Шпионское задание в чужой стране.
Господи… что я несу?
— Дядя Саша, а папа меня любит?
Да… если меня из этого поместья не вынесут на носилках — это будет очень хорошо.
Я присел перед Наследником на корточки, чтобы смотреть ему в глаза.
— Папа тебя очень любит. Папа не может тебя не любить, потому что ты один — у папы. И папа — у тебя тоже один.
— А почему он тогда не любит маму? Почему мама у папы не одна?
Боже мой…
— Павел, ты мне веришь? Ты веришь мне?
— Верю, сударь.
— Тогда послушай меня. Папа… любит и маму. Просто папа запутался и очень сильно. Папа очень упрямый, и когда ему говорят, что он поступает неправильно, он продолжает поступать неправильно просто из… своего упрямства. Но это неправильно, Павел… никто не имеет права поступать неправильно, даже Император. Понимаешь? Все должны поступать правильно.
Не знаю, понял ли меня Павел, но он нахмурился и сказал.
— Я никому не позволю обижать маму. Даже папе. А эту… я просто убью. Убью и все.
Господи… Господь Всеблагой, так вот зачем ты просишь винтовку. Николай… гад, что же ты творишь-то?!
— Вот что, Павел. Ты не должен так думать. Помимо папы есть и дворяне. Есть честные дворяне, которые укажут папе на то, что так делать нельзя. Но ты — не должен никого убивать. Ты будущий монарх, и дворяне поддержат тебя, если увидят, что ты поступаешь правильно. А убивать — неправильно. Понял?
Раздался шум, я посмотрел поверх багажника и заметил, что бонна вышла и смотрит в мою сторону.
— Беги. Кажется, нас заметили…
Будущий император козырнул мне как сумел.
— Честь имею, сударь.
— Честь имею. Беги. И не хулигань.
Наследник повернулся — и отчаянно ломанулся в кусты, которыми опоясывалась стоянка для машин. Под пристальным взглядом бонны я встал, открыл багажник, сделал вид, что туда что-то кладу. Потом — достал ветошь, вытер руки. Я просто проверял, что с колесом, у меня спустило колесо. Ничего более…
Вот так вот. Вот до чего мы дожились. Ехали, ехали и… приехали.
Это снова я, Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества — только теперь уже в отставке. Человек, оторвавшийся от Родины, от корней — грин-карта, которая у меня есть — это всего лишь разрешение здесь жить, Северная Америка никогда не была моей родиной и не станет ею. А в России я не был уже два года.
Почему? Спросите что-нибудь полегче, может и отвечу.
Теперь я представляю собой нечто вроде бизнесмена. Торговля оружием и решение вопросов безопасности. Вдобавок и консультант СРС. Внештатный, конечно же, никто не примет в штат разведывательной службы человека с такой биографией, как у меня, лучше сразу заявление об отставке написать. Проблемы, какие я решаю, относятся теперь к обеим Америкам — Северной и, в основном — Южной.
Сюда я прилетел из Каракаса, на несколько дней — просто отдохнуть. Находясь в САСШ, я, конечно же, не мог не отдать визит Ее Императорскому Величеству, которая после известных событий покинула Россию и теперь живет здесь вместе с наследником. Ее Высочество, принцесса Мария осталась в России с отцом, на попечении нянек. Про развод, конечно же, никто не говорит — но Августейшей семьи больше нет. Не в смысле Августейшей — а в смысле семьи — распалась семья в самом житейском смысле. В этом во всем виноват и я тоже. Косвенно — но это не дает мне покоя.
Кабы знать, кабы ведать…
Сев в машину, я выехал с территории поместья — но через некоторое время был вынужден затормозить у первой же забегаловки. Если так ехать — рано или поздно врежешься в восемнадцатиколесную фуру, и на этом закончится твоя жизнь. Непутевая…
Болела голова — но это не от контузии, с нею-то я справился, у меня голова крепкая. От ощущения непоправимости прошлого, бессмысленности настоящего и кошмарности будущего. Вот так вот — три в одном.
Местные фермеры, заруливающие в забегаловку отведать пулярки [42] по рецепту полковника Сандерса, недоуменно косились на мой Майбах — такие машины здесь не останавливались, их владельцы питались в других местах.
Ну и черт с ними, пусть косятся…
Решив, что лучше пока никуда не ехать, я включил компьютер, удобно расположенный прямо на передней панели Майбаха, вышел в Интернет. Чтобы не сидеть и не думать о том, о чем думать не следует, лучше потратить минут пятнадцать — двадцать на приведение дел в порядок.
Как у любого человека, скрытного и занимающегося требующими секретности делами — у меня было шесть действующих электронных почтовых ящиков, расположенных в разных странах, у разных провайдеров и даже на разных языках — русском, английском, французском, германском. Работать в Интернете, выходя в него с арендованной машины, хорошо — след ни к кому не приведет, Майбах я беру в аренду по корпоративной карте и расплачиваюсь от имени корпорации. Проверил русский ящик — ничего, он у меня спящий. Все три английских — как обычно полно спама, хватает сообщений и по делам — но ничего такого, что требовало бы немедленного ответа, займусь этим вечером. Французский ящик тоже спящий, немецкий…
В немецком было послание. Подписанное одной только буквой — К. Его я смотреть не стал — в конце концов, хватит уже. Я тоже человек.
Basta.
Подготовка
18 июля 2004 года
Особый район Российской Империи на Дальнем Востоке
КВЖД
Двадцать один километр от демилитаризованной зоны
— Дай сигарету…
Вместо сигареты, решившему закурить казачине прилетел смачный подзатыльник от вахмистра,
