— Спасибо. Скажи, что все хорошо.
Олдит откинула занавес, и они увидели, что юноша прижимает к груди круглую тростниковую корзинку, в которой кто-то царапается и скулит.
— Лорд Ален видел, как вам понравился щенок, и подумал, что он вас утешит, мадемуазель. Но если он вам надоест, я его сразу заберу.
Гизела протянула руку к корзине и неожиданно для себя улыбнулась. Там сидел щенок, которого она спасла во дворе замка.
Большие круглые глаза внимательно смотрели на Гизелу. Она взяла у Юона корзинку и, поставив на кровать, вытащила щенка, потерлась носом о его мягкую коричневую головку.
— Скажи своему хозяину, что я очень тронута его подарком. — Тут у нее дрогнул голос. — Я, конечно же, оставлю щенка на ночь.
Юноша с облегчением вздохнул и пошел к двери.
— Лорд Ален подумал, что вы, наверное, обрадуетесь, если ваши покои будет охранять тот, кого вы хорошо знаете.
С вежливым поклоном Юон удалился, а Гизела вышла из комнаты, прижимая к себе щенка. Какая-то фигура поднялась с корточек и вежливо с ней поздоровалась. Гизела радостно вскрикнула.
— Олдит, иди сюда! Здесь Сигурд, его выпустили из темницы!
Глава четвертая
Когда Гизела проснулась, в комнату из окна струился бледный утренний свет. Сразу не сообразив, почему находится не в своих покоях в Брингхерсте, она вдруг все вспомнила и подавила подступившие рыдания. Она была одна — Олдит куда-то вышла.
Сбросив одеяло, Гизела встала. От окна раздалось тявканье — это подаренный щенок изо всех сил пытался дотянуться до нее, так как Олдит веревкой привязала его за кожаный ошейник к железной ручке комода, стоящего у незакрытого ставнями окна.
Гизела отвязала щенка и снова улеглась с ним в постель. Она стала ласкать и целовать его, а тот от радости вилял хвостом и лизал девушке лицо.
Грустные мысли стали постепенно отходить. Гизела то плакала, то целовала щенка, и за этим занятием ее застала Олдит, появившаяся из-за кожаной занавески с кувшином горячей воды и полотенцами.
— Вы избалуете собаку, — нарочито строго сказала она.
Гизела откинула со лба тяжелые пряди волос.
— Ах, Олдит, я знаю, что слезами горю не поможешь, но когда я проснулась и увидела, что я не в Брингхерсте, неожиданно заплакала. А этого малыша не обижай! Он ведь еще ребенок и наверняка скучает по матери. Ты что-нибудь узнала об отце?
— Пока нет. Сенешаль сказал, что сейчас у него этот лекарь-еврей. Попозже вы сможете пойти к нему.
— Он не пришел в себя?
Олдит покачала головой.
— Не тревожьтесь понапрасну. После снотворного снадобья он будет долго спать.
Гизела хотела встать, но щенок ее не пускал, за что получил шлепок от Олдит и был снова привязан к комоду.
— Ах ты, чертенок! — разворчалась нянька. — Я проснулась и увидала, как он жует вашу туфлю. Подожди! — прикрикнула она на щенка. — Я скоро принесу тебе поесть, а потом Сигурд погуляет с тобой во дворе.
Гизела поспешно умылась и оделась. Ей не терпелось пойти к отцу.
— Ты уже видела лорда Алена?
— Мне сказали, что он уехал в Брингхерст осмотреть повреждения и проследить, чтобы прислали мастеров из Окема.
Гизеле это не понравилось.
— Он слишком много на себя берет. Я сама должна этим заняться.
Олдит сердито взглянула на нее.
— Вот ваша благодарность! Человек занимается вашими делами, когда своих выше головы, а вы недовольны.
— Я не ребенок, чтобы ты меня отчитывала! — резко ответила Гизела, но тут же пожалела о сказанном и взяла Олдит за загрубевшую руку. — Прости, я виновата. Я ведь знаю, как ты обо мне печешься, но…
— Но вам не нравятся его знаки внимания, — продолжила Олдит. — А что было бы, не приди он вам на помощь? Страшно подумать.
— Знаю, и очень ему признательна за это и за заботу об отце, но… Барон чересчур надменен и полагает, что мы будем беспрекословно следовать его советам, поэтому не считает нужным ни о чем спрашивать.
— Ваш отец сейчас не в состоянии что-либо решать, — заметила Олдит, — да и вы пока что тоже.
Гизела застегнула пояс. Хорошо, что Олдит захватила ей одежду, так как платье, что было на ней вчера, безнадежно испорчено. Достаточно взглянуть на него, чтобы стало ясно — она чудом избежала насилия и смерти. И за свое спасение она должна благодарить Алена де Тревиля.
Они с Олдит спустились по винтовой лестнице в зал. У очага для Гизелы был накрыт стол, около которого стоял Сигурд, готовый прислуживать мадемуазель.
Гизела через силу улыбнулась ему.
— Тебя не били, Сигурд?
— Нет, госпожа. Я сидел взаперти, но есть мне давали. Барон сказал, что я могу вам прислуживать, если дам слово, что не убегу.
— И ты дал слово?
Сигурд усмехнулся.
— Он — мой сеньор, и мне пришлось это сделать. К тому же… я хотел быть около вас, госпожа.
— Смотри, сдержи слово! Я ведь отвечаю за тебя.
Он налил ей эля. Гизела отломила кусочек от белой булки, а Олдит подвинула поближе горшочек с медом.
— Сигурд, ты должен примириться с теперешним положением. К тебе отнеслись очень снисходительно.
— Я ему об этом уже говорила, — сердито сказала Олдит, — и не желаю больше слушать его жалоб. Нам всем придется терпеть, и нечего отчаиваться.
Гизела опустила голову — Олдит укоряла и ее, а не только Сигурда. Что ж, Гизеле следует покориться судьбе и выйти замуж за барона Алена де Тревиля? Никто не может понять, как она горюет по Кенрику. Потерять жениха, более того, стать причиной его смерти! Надо поехать и засвидетельствовать свое сочувствие матери Кенрика, решила она. Вот только навещу отца и посмотрю, хорошо ли о нем заботятся.
Спустя час Гизеле позволили пройти к отцу. Уолтер Брингхерст, к радости дочери, был в сознании, хотя выглядел бледным и похудевшим. Она опустилась подле него на колени и поцеловала руку.
Он погладил ее по голове.
— Ты не пострадала, дитя мое? Мне сказали, что ты появилась в доме как раз во время налета. — Его вопрос прозвучал взволнованно и недвусмысленно.
— Нет, папа. К счастью, подоспел барон Ален де Тревиль и спас меня от грабителя, который… — Она отвернулась. — Барон убил его, но прежде тот убил Кенрика.
— Да, я об этом знаю. — Сэр Уолтер сжал губы. — Кенрик был прекрасным, благородным молодым
