загаженные доспехи и приводить в порядок плети. Адреналин всё ещё кипел в крови и требовалось чем-то занять и руки и мозги. Я вымылась ещё раз и постирала одежду, разгуливая по „фазенде“ голышом.
Солнце село окончательно и стало холодно.
Вытащив ещё одно ведро воды, я, дрожа, прискакала в избушку, обшарила её, стараясь производить как можно меньше шума, с радостью нашла толстое одеяло на печи, завернувшись в него, улеглась рядом с Моррином и провалилась в сон.
Он проспал двое суток, даже не пошевелившись ни разу.
— Ты уверен, что кровоизлияния не произошло? — набросилась я на Мара, едва тот продрал глаза.
— Алёна, Мор сам бы ко мне обратился, если бы что-то было не так, — урезонил он меня. — Хоть он и обезбашенный по-своему, но отнюдь не безумец. Пусть спит.
— Может, воду попробовать? — во фляге ещё оставалось грамм сто.
— Не вздумай! — подскочил Воррок-младший. — Сама покалечишься, и Мору пользы никакой. Это только на тот случай, когда всё остальное не помогает. А этот случай — не тот. Я уже как-то такое видел. Он тогда тоже в минус вышел. Всё эти его эксперименты…
— А почему тогда он такого цвета, словно это не он, а гангрена лежачая? — не отставала я.
— Не знаю, — признался Маркин. — Но в прошлый раз тоже так было. Правда, я тогда ещё ребёнком был, но такое не забывается. А потом как-то одно ёмкое заклинание в книжке нашёл и попробовать решил. Понимаешь, если старший брат так может, то и я тоже. А Мор меня застукал…
Тут он непроизвольно втянул голову в плечи.
— Выдрал он тебя? — сочувственно спросила я.
— Лучше бы трижды выдрал, — с чувством сказал оборотень. — Всю магию на полгода в минус оттянул, типа, хочешь всё прочувствовать на своей шкуре, так вот тебе. Он и такое может. Так я по стенке всё это время ходил и обеими руками кружку держал. Такое чувство, словно парализовало всего.
Вдвоём мы кое-как раздели сине-бордово-зелёного оборотня и завернули в одеяло. Тот никак не отреагировал.
— А почему мы вообще тащились через всю Мальву к ведьме в гости, если можно было портал открыть? — после самочувствия Мора именно этот вопрос не давал мне покоя вот уже сутки.
Маркин потянулся.
— Чтобы портал открыть, нужно хотя бы раз в этом месте побывать и маячок поставить, а в этой долине ещё ни один из нас не был. Вот в обратную сторону — без проблем.
— Ты-то как? — запоздало поинтересовалась я у младшего брата.
— Да мелочи, — махнул он рукой. — Щит, конечно, таких параметров держать — удовольствие ниже среднего и изматывает, но больше физически. Резерв поубавился, но уже почти в норму вошёл. Вот придумать бы какие-нибудь стимуляторы на такой случай…
— И не думай даже! — подскочила я. — В моём мире их хватает, только спортсмены с непомерными амбициями потом мрут, как мухи. То сердце, то почки, а то, и всё разом отказывает. А на кладбище медалями хвастаться не перед кем.
Мар помотал головой.
— Знаешь, вы друг друга стоите. Оба перестраховщики и зануды.
— Не зануды, — взвилась я, входя в роль наставника молодёжи, даром, что эта молодёжь меня в пятнадцать раз старше. — Вот смотри, ну продержался ты, скажем, вдвое дольше, чем на что твой организм рассчитан. Герой. А потом что? Износ двойной, обмен веществ нарушен, и, к тому же, не забывай, что у каждого такого средства имеется куча вредных побочных эффектов. А на упреждение другими снадобьями бить — так у них таких эффектов ещё больше. А если один на другой они наложатся, что как правило и происходит… представь себе, что ты захотел из понтов муху на потолке из катапульты прибить, а сверху ещё этажей этак пять.
— Алёна, ты вроде бы у нас библиотекарь, а не знахарь широкого профиля, — удивлённо покосился на меня Маркин.
— Зато мама у меня — спортивный врач, — отрезала я. Между прочим, не соврала. Маменька моя ни одной Олимпиады вынужденно не пропустила, будучи намертво приписанная к бывшей союзовской сборной по тяжёлой атлетике. Вот уж чьи рассказы на сон грядущий слушать не порекомендую. Сейчас они с папой (а он в своё время эти самые средства и разрабатывал) где-то в Швейцарии работают. Только в комиссии по контролю за использованием допингов на велосипедных гонках. Сколько не звали, а поехать посмотреть мне так и не удалось: то сессия, то ещё что.
— Раз в норме… У меня к тебе большая просьба. Метнись к пограничному камню. Под берёзой, где вещая ворониха гнездо свила, живёт болтливый барсук. Попробуй его сюда притащить. Скажи, странная пришелица жива, волк её не съел и помощь нужна.
Вот молодец! Коротко кивнув, Маркин вышел из избушки.
Я бросила взгляд на полутруп, лежащий на шкуре. Понимаю теперь, почему они свидетелей регенерации не любят: прямо на моих глазах участок кожи на плече посветлел, принимая нежно-салатовую окраску, зато шрам, по-прежнему украшавший грудь и живот налился ярко-красным, потом внезапно посинел. Пришлось отвернуться, чтобы потом спать ночью спокойно.
Моррин радовал меня спецэффектами весь день, вечер и следующий день, включительно, однажды перепугав почти до обморока. Я как раз собиралась забрать его одежду на предмет приведения оной в порядок; и не по причине желания изобразить верную подругу жизни, а от банальной скуки, как всё обозримое тело оборотня вдруг разом посинело, а сосуды приняли насыщенный чёрно-багровый оттенок. Я так и осела рядом, напряжённо прислушиваясь к едва слышному, но на удивление ровному дыханию. Так же внезапно, как и появилось, явление исчезло, оставив за собой вполне добропорядочную бледность.
Ночь прошла спокойно, а в районе полудня Мор очнулся.
— Ну привет, соня, — с сердца словно камень свалился при виде пружиной взвившегося в воздух оборотня, и я запустила в него высохшими штанами.
С неприличной для пострадавшего героя ловкостью тот их поймал и огляделся. Глаза тоже выглядели более-менее прилично. Зато я хлюпала носом, изрядно простудившись в процессе помывок колодезной водой.
— Ты заболела? — этот факт не укрылся от его внимания.
— Банальный насморк, заработанный при температуре воды в три градуса, — отмахнулась я. — При надлежащем лечении проходит за неделю, без оного — за семь дней.
— Быстро в баню, — частично одевшись, Моррин плавным движением перетёк в вертикальное положение и распахнул неприметную, а потому мною до этого не замеченную дверь в стене. — Мар что, вообще тебе ничего не показал?
— Не успел, — я подорвалась, сгорая от любопытства. Что же я пропустила, обшаривая избушку? — Я его сразу озадачила.
За дверью обнаружилось нечто, напоминающее турецкую сауну, заполненную горячим паром и всеми полагающимися косметическими причиндалами.
— Как обидно! — на ходу раздеваясь, я ринулась в приятный сюрприз. — А я-то уже представила себе, как ты из колодца воду носишь.
— Вот ещё. В этой избушке волшебства больше, чем во всём моём замке, — высокомерно фыркнул оборотень, подхватывая секиру и брусок для заточки, и выплыл наружу.
От бронхита и вшей мы меня спасли.
Когда я по уши довольная выбралась из сауны, он уже закончил приводить оружие в порядок и вновь растянулся на шкуре, бездумно рассматривая потолок.
— Ты всё это время была здесь? — неожиданный вопрос застал меня врасплох.
— Ну, — неопределённо отозвалась я, причёсываясь.
За спиной повисла напряжённая тишина, после чего Моррин глубоко вздохнув, начал:
— Процесс регенерации…
— Ты меня при первой встрече куда больше напугал, если ты это имеешь в виду, — перебила я. Ох уж мне эта его фишка с непотерей лица. — А так, всё было вполне пристойно, ты не бредил, военные тайны не выбалтывал. В следующий раз хоть захрапи для приличия, а то я тебя уже закапывать собралась, только
