творений и определить-то не смогли. Большую часть удалось ликвидировать, а одно, с такими большими круглыми ушами, пушистое, всё-таки в лес убежало под шумок.
— Чебурашка. — припомнила я. — Оно безобидное, только песни странные поёт.
Значит, не фигня всё это… О!
— А что из „фигни“ получилось?
Давно мечтала такое в натуре увидеть, или услышать от очевидца как оно выглядит.
— Эта твоя „фигня“ так шарахнула, что от избушки одни подкопчённые ножки остались, — сообщил оборотень.
Я схватилась за голову.
— Так я теперь ведьма, получается? — ей-Богу, с ума сойду. И на этот раз по-настоящему.
— Не знаем мы этого. Колдовать у тебя получалось в состоянии крайнего шока. А приспособлено твоё тело или разум для этого? Наши люди после такого вообще и получаса бы не прожили. — вмешалась Риана.
— Вот так всегда, — я улеглась обратно, прикидывая, что подрезали моей кратковременной мечте: крылья, или, всё-таки, кое-что посущественней. — Нет нужных драйверов, и фигу тебе, а не апдейт.
— Риана, она опять заговаривается, — всполошился оборотень. Эльфийка возложила руку мне на лоб, и меня опять не стало. Я даже не успела спросить о Моррине.
Когда меня вновь вернули в живое состояние, я уже не была так благодушно настроена и настоятельно потребовала прекратить эксперименты над моей психикой. Ну что это такое? То туда, то сюда? А ещё меня очень интересовало, как долго я в растительном состоянии пребывала.
— Больше месяца, — помявшись, признался Маркин, потому как Риана выразительно отвернулась. Как отвернулась, так и повернулась обратно. А я тихо припухла: месяц в коме?! Интересно, а новый год уже наступил, или ещё нет?
— Зато мы тебя в цветке всё время держали, — не выдержала эльфийка. — Новое слово в медицине. Мы с Ориэлем придумали. Скрестили гигантский львиный зев с „Ловушкой “ и тысячелистником. Голова торчит наружу, только нектаром обтирать надо. Регенерация ускоряется в десятки раз. У тебя всё тело практически представляло собой кусок вяленого мяса. А теперь, полюбуйся. Как новенькая.
Я нырнула под покрывало для инспекции. И правда: от ужаса, представшего моим глазам при первом пробуждении, не осталось и следа. Ради такого результата я бы согласилась на переваривание меня гигантским цветком ещё хоть целый месяц: кожа стала очень нежной, а уж чище, по-моему, даже после сауны не была.
— А Моррин? Что с ним? — почему он-то не толпится рядом с моим коматозным ложем?
— О! — подскочил Мар. — Пойду-ка я назад в замок. Что-то у меня сердце не на месте.
Он стремительно удалился, а меня сложилось впечатление, что Риана хочет сплюнуть и выругаться.
— Да чокнутый он, твой оборотень! — в сердцах выпалила она. — Ведьма ему едва сердце не вырвала, все рёбра — в крошку, а он ещё тебя откачивать рвался. Как будто не знает, что без магии это — самоубийство чистой воды. Как, спрашивается?! Вы, вообще — два сапога пара: минус магии на двоих, а туда же!
Эльфийка отрефлексировала, отдышалась и уже более миролюбиво продолжила:
— Я его тоже отключила. Без мёртвой воды было не обойтись после одной ведьминой атаки, а ему ещё и от тебя досталось. В замок мы его переправили. Маркин сказал, оклемался вчера.
— А от меня почему? — не поняла я. Не помню такого!
— Он пытался избыточную энергию оттянуть, что на тот момент было равносильно сразу самому себе голову оторвать, — пояснила Риана. — Вокруг тебя такое инферно сырой магии завернулось! Ну, всё — думаю. Будет у оборотней новый вожак. Ан нет. Обошлось. Ненормальные вы оба.
Я откинулась на подушку, обдумывая сказанное. Стало быть, теоретически, я стала ведьмой? Нет, проснись, Алёна. Быть такого не может. Ну представьте себе ситуацию: современный человек — и такая вот сцена из кино, когда летают молнии, злодейка рассыпается в прах, а главный герой обретает запретный дар.
Может, и вправду перекурила, чего не требуется, и это мне все чудится?
Словно в опровержение, дверь грохнула об косяк.
— Нет, я его сейчас сама навеки успокою! — взвилась эльфийка. — Сквозь телепорт в таком состоянии? Кому было сказано — лежать покойником? Я же заклинание на дверь наложила.
— Риана, я выскажу тебе всю полноту моей безграничной благодарности позже, а сейчас, будь так любезна, исчезни, — очень вежливо попросил Моррин, невыразительно опираясь плечом о стену. Даже после памятной терапии мёртвой водой он выглядел поздоровее.
— Да леший с тобой, — всё-таки сплюнула Риана. — Скопытишься прямо тут — спасибо огромное. Препарирую прямо завтра.
И с не меньшим грохотом захлопнула за собой многострадальную дверь.
Почему у меня под рукой нет зеркала?
— Сейчас убьёшь, или попозже? — пискнула я, вжимаясь в подушку и накрываясь покрывалом. Жаль, не знаю, как цветок закрыть. На его месте, я лично бы за такое прибила меня на месте. Просили же: поосторожнее!
Оборотень приземлился рядом, рывком выудил меня из ненадёжного убежища, схватил в охапку и не очень логично сообщил, зарываясь лицом в мои волосы:
— Если бы не выжила — убил бы.
Помолчал немного, лихорадочно гладя щёки, губы, и добавил пояснение:
— Лично бы поднял и пристукнул лопатой. Леший бы тебя побрал.
Я с облегчением попыталась что-то возразить, но мне постоянно затыкали рот, не давая даже вдохнуть. В конце концов я попыталась сгладить драматизм ситуации и вывернуться из его рук: не умею, и не хочу уметь вести себя соответственно. Вывернуться мне не позволили, и мало-помалу я начала задумываться о том, как бы подпереть дверь стулом изнутри.
Внезапно он застыл камнем, отстранился сам и внимательно уставился на меня.
Отдышавшись, я в свою очередь недоумевающе вперилась в него взглядом, удивлённо гадая, что же такое произойти должно было, чтобы отвлечь оборотня от любимого хобби.
— Интересно… — Моррин натурально обнюхал мои волосы, сотворив на голове самое настоящее воронье гнездо, потом стянул покрывало и внаглую облапал с ног до головы.
— Это что такое? — возмутилась я: из эротической, сцена плавно перешла в научно- исследовательскую.
— Что-то изменилось, — наконец доложил он.
У меня сердце упало. Неужели бабуле всё-таки удалось подгадить напоследок? Такое радикальное вмешательство в мою физиологию вполне могло повлечь за собой генетическое изменение… Или я уже беременна, только не в курсе? После насыщенной недели в избушке, мир твоему праху, я уже ни в чём не была уверена.
— Что именно? — лучше уж всё сразу узнать, чем от неопределённости сердечный приступ схлопотать. И меры принять… Психиатра, там, личного завести…
— Всё… и пахнешь ты совсем по-другому. Как будто внешняя оболочка осталась, а всё остальное заменили, — задумчиво проговорил оборотень, втягивая воздух, как пылесос.
— Копчёной колбасой? — съязвила я, внутренне ощетиниваясь.
Мор покачал головой, продолжая принюхиваться, после чего глубокомысленно добавил:
— Магия тоже присутствует. До чего странно.
— А ты что, каждый день с ведьмами обнимаешься? — разозлилась я, отобрав покрывало. — Если на то пошло, человеческая женщина я у тебя первая. И мало ли, что я сегодня съела на завтрак.
— Всё-таки подслушивала, — уличил он меня, не очень удивившись.
— Выкладывай, что конкретно изменилось, — или сейчас узнаю, или никогда не наберусь храбрости спросить.
Оборотень притянул меня назад к себе, уткнулся носом в шею, потом профессорским тоном резюмировал:
