— Все равно…
— Где камера?
— Улетела куда-то… Надо включить свет. Ты меня толкнул.
— Прости, — он встал, нашарил выключатель.
Камера валялась в дальнем углу. Стекло в балконной двери и три глазка в окне оказались простреленными. Следы от пуль на обоях напоминали засохших зимних мух.
— Пойдем смотреть пленку. Фильм ужасов.
— Не хочу…
Поспелов молча поставил ее на ноги, встряхнул.
— Ну?.. Ты же одну серию, самую первую, смотрела без меня. И ничего, выдержала.
— Тогда боевыми не стреляли.
— Но тогда у тебя и опыта не было. А теперь ты самый опытный боец в мире. Никто еще столько не воевал с покойниками.
— В меня первый раз… стреляли.
— Поздравляю с боевым крещением. Пойдем посмотрим, — Георгий повлек ее к двери. — Может, мы не только семейная пара фермеров. Еще пара чокнутых. Может, блазнятся нам скелеты.
Магнитофон проглотил кассету, включилась обратная перемотка.
— Не буду смотреть, — запротестовала Татьяна. — Лучше принесу водки.
Она схитрила и специально задержалась на кухне. Потом прошла по комнатам и везде включила свет.
Съемка оказалась мутной — не хватало освещения, — изображение расплывчатым, смазанным, однако на крупном плане отчетливо виделись детали: кости, будто связанные проволокой, лохмотья одежды — шинели, гимнастерки и даже нижнее белье.
Черепа скалили белые зубы, двигали челюстями, в костлявых руках оружие…
Странное дело: на экране все это выглядело наивно, не страшно, плоско. Только звук остался ярким, настоящим, несмотря на шорох ветра, записанный магнитофоном.
Он не досмотрел пленку, выключил — за дверью была Таня.
Вместе с водкой она принесла аптечку: на запястье левой руки у Георгия оказалась небольшая ранка, оставленная битым стеклом. Кровь уже запеклась, перевязывать не было нужды. Зато саднило указательный палец, опаленный пулей: сорвало кожу.
Они по очереди выпили водки из горлышка, без закуски, как на войне.
— Ну, что с нашими головами? — спросила она, кивая на магнитофон.
— Пока что ничего… Сейчас напьемся и посмотрим с начала до конца.
— Не буду! Избавь!.. Ты можешь сказать, что все это значит?
— Могу. Такое в моей практике бывало, — сообщил он.
— Такое? Со скелетами?
— Без скелетов, правда… Это еще когда в школе КГБ учился. Поехали мы на «терпелку» — полевые занятия по спецподготовке. Лес, горы, почти как в Карелии.
По вечерам у костра сидели, песенки под гитару… А места всем никогда не хватало. Был у нас один хлопец с Украины, шутник большой. Придумал фокус: разрядил патрон, порох высыпал, а пулю назад вставил. Пришел к костру и бросил в огонь. Всех как ветром сдуло. Кто знает, заряжен или нет?.. Бросил, самое лучшее место у костра занял, потом второй раз… На третий раз, естественно, никто не побежал. А патрон оказался боевой. Шутка жесткая, но совершенно грамотная.
— Мы занимаем чье-то место? — водка слегка расслабила Татьяну.
— Кому-то мешаем, кому-то, как бельмо на глазу…
— Неужели нас раскрыли? Расшифровали?
— Не может быть. Ворожцов к спецслужбам не имеет никакого отношения, местный житель. Но и его вытеснили отсюда.
— Приемы действительно жесткие… Против нас действует какой-то монстр!
— Действительно, монстр. У которого возможности неограниченные, Поспелов отхлебнул водки. — Я начинаю верить в инопланетный разум. И кто только назвал его гуманоидом?.. Вот он и есть наш противник, монстр со славой гуманоида. Не знаю, какого она происхождения, земного или космического, но это не абстракция — конкретная сила, существующая в «бермудском треугольнике». Уверен, ее можно пощупать руками, если после этих спектаклей остаются ржавые каски и пулевые пробоины. Кстати, знаешь, где сейчас этот хлопец, что бросал патрончики в костер? Один из соруководителей националистического движения на Украине, злобный враг России. Москалей готов резать собственными руками. А был весельчак, балагур, душа компании. Даже на шутки с патронами никто не обиделся… Недавно смотрел оперативную видеохронику по последним событиям в Белоруссии. А он уже среди минских националистов, приехал руководить, устанавливать свои порядки.
Эдакий трансфермер, способный менять форму, но не содержание… Наш противник полностью контролирует обстановку в «треугольнике», и если мы ему мешаем, значит он где-то тут близко. Если для него не проблема устраивать нам каждую ночь представления со скелетами, то и зеленые человечки в скафандрах — его детище.
— Зеленые человечки? — спросила Татьяна: о возвращении «новых русских» она ничего не знала…
— Видели тут и таких, — уклонился от прямого ответа Поспелов, чтобы не нагружать и так перегруженную психику «товарища по службе».
— Ворожцов ничего не говорил…
— Если бы они явились к Ворожцову, то участь его была бы печальна. Они и к нам не являются. И это меня успокаивает. Нас пока отпугивают, выгоняют из «треугольника», но не сводят с ума. Ну, ты отошла? — он погладил ее плечи. По-моему, с нашими головами пока все в порядке, будем жить.
— Кажется, я уже схожу с ума, — призналась Татьяна. — Потому что думаю… Завтра придется вызвать милицию. Когда фермерский дом обстреливают, а фермер это скрывает — ненормально.
— Пожалуй, ты права. Пусть милиция ищет монстра!
Рано утром, прежде чем сообщить в милицию, Георгий тщательно обследовал следы ночного происшествия. В стенах зала, откуда был выход на балкон, насчитал девять пулевых пробоин, и еще семнадцать — в обшивке дома снаружи, вокруг окна и дверного проема. Били очередями и очень прицельно, разброс был небольшой. Оружие находилось в крепких профессиональных руках. Поспелов проделал примитивную баллистическую экспертизу и установил, что вели огонь с озера, от поверхности воды: точка, откуда стреляли, находилась примерно в семидесяти метрах.
Извлеченная из стены пуля без сомнения была выпущена из немецкого автомата «шмайсер»…
Георгий замаскировал отверстие вынутой пули — для фермера характерно бежать за милицией, а не ковыряться в стенах, — и поехал в Верхние Сволочи, к ближайшему телефону. Было еще рано, жители выгоняли коров, и медпункт оказался закрытым, но фельдшер жила в этом же доме за стенкой. Агента Ромула пришлось будить условным стуком в кухонное окно: из-за забора уже таращилась сонная соседка…
Пока оперативная группа из районного центра добиралась до Сволочей, Поспелов больше часа «занимался любовью» с медичкой. Ромул доложила, что пилот Алексей Ситников успешно поправляется и начинает проявлять интерес к своему лекарю.
Причем весьма бурный, как только сожительница Демьяниха удалится за чем-нибудь из полуподвального этажа. Похоже, «подружка» Ромула начинает догадываться, куда навострил
