не судьба.
На такие условия отец согласился сразу. Уж на три месяца аренды маленькой комнатенки раскошелиться нетрудно. А там, глядишь, сын поймет свои ошибки и станет более гибким в выборе нового рода деятельности. Или вообще возьмется за ум и продолжит учебу самостоятельно. Если один раз сильно обжечься, то дальше молодой индивидуум начинает лучше соображать.
Так рассуждал многоопытный отец, сам весьма много сделавший в жизни и сумевший в чужой стране добиться если и не среднего, то вполне существенного достатка для своей семьи.
Так что вскоре комнатушка при серенькой адвокатской конторе была арендована, молодой парень с идеальной осанкой установил там телефон, разослал кучу объявлений по многочисленным газетам и стал ждать своих первых клиентов. Только вот что было странным в этих объявлениях: все они были размещены в эмигрантской прессе, ни одно не попало в местные, англоязычные издания. И суть объявлений, переведенных на шестнадцать языков, сводилась к следующему: «Частный сыщик берется только за невероятные по сложности дела. Скользкие дела или связанные с бытовыми проблемами к рассмотрению не принимаются». Ну и как положено, внизу номера телефонов: офиса и мобильный.
Разъяснений понятию «скользкий» не давалось, понятие «бытовые» тоже варьировать при желании можно в каком угодно направлении. Но, видимо, потенциальных клиентов сразу сбивала с толку первая фраза в объявлении. Наверняка многие думали, что это розыгрыш или поиск слишком уж доверчивых клиентов. Потому оных и не наблюдалось в течение целого месяца. Но объявления в газетах продолжали регулярно появляться. Сыщик терпеливо высиживал рабочий день на рабочем месте. А чтобы напрасно не тратить время, усиленно, с огромным увлечением штудировал словари по иным языкам.
Лишь в начале второго месяца на пороге комнаты возник престарелый седобородый азиат. Без звонка, предупреждающего о своем приходе. Без вежливого стука в дверь. Просто открыл дверь, сделал шаг и замер. И стало заметно, как удивление пробивается на невозмутимом лице гостя. Непонятно было, кого он собирался перед собой увидеть, но уж не юного молокососа, который при всем желании на частного сыщика не смахивал. Азиат вообще-то соображал хорошо – увидев незнакомого человека, не повелся на его внешний вид. Постоял с минуту, оглядываясь по сторонам, и только потом на приличном английском поинтересовался:
– Когда я могу поговорить с мистером Бокедом?
Хозяин кабинета легко уловил основной акцент визитера, встал на ноги и принялся отвечать на беглом китайском:
– Да когда угодно, уважаемый! Проходите, присаживайтесь!
Немного сомневаясь и тщательно осматривая совершенно пустую от любых плакатов, картинок, полок и офисной техники комнату, азиат прошел к столу и уселся в гостевое кресло. Тут же ему последовало предложение выпить чаю и вопрос:
– По какому вопросу желаете поговорить?
– Да не так поговорить, – гость при этом жестом отказался от предложенного чая, – как просто хотелось бы на него посмотреть.
– Всего лишь? – Сыщик мгновение подумал, потом уселся обратно, придвинул к себе читаемые перед тем правила японской орфографии и, углубляясь в чтение, равнодушно буркнул: – Да на здоровье! Смотрите сколько угодно!
Старик шумно втянул в себя воздух и затих. А Чарли и в самом деле перестал обращать на него внимание. Он уже несколько последних месяцев полагался только на свой несколько странный дар предвидения. Именно этот самый дар потребовал выбрать стезю сыщика, именно этот самый дар помогал терпеливо ждать не только сейчас, но все детские годы, все те тяжкие годы после травмы. И именно сейчас этот дар утверждал, что ничего иного в данной ситуации предпринимать не стоит. Все, мол, идет своим чередом, и форсировать события не следует.
Конечно, насчет того, что случится дальше, в те юные годы странное предвидение молчало глухо, но вот уверенность на сиюминутный момент давало стопроцентную. Потому юный Бокед действовал именно так, а не иначе.
Молчание и «смотрение» продолжались немыслимо долгое время: три часа!
Уже и мысли у хозяина «офиса» стали появляться, что дело движется к обеду и следует спуститься вниз в паб, съесть парочку кусочков обжаренной цветной капусты да запить это чистой водой, как странный визитер шевельнулся и продолжил разговор, словно длиннющей паузы в разговоре и не существовало:
– Все-таки клиентов к вам мало захаживает.
– Сегодня вам, уважаемый, повезло: вы первый в очереди, – таким же ироническим тоном ответил парень. – Если очень постараетесь, можете попасть и на послеобеденный прием.
– В самом деле, стоит постараться. – Теперь глаза азиата сощурились так, что превратились в узкие щелочки. – Настолько содержательно и глубоко давно беседовать не приходилось.
– Прекрасно! Всегда рад помочь.
– А я, извините, не помешал вашей учебе?
– Нисколько. За смотрины я денег не беру.
– Да это и понятно. Как говорят у меня на родине: помогающий молчать – не поможет прокормиться.
– Но в ответ порой добавляют: не открывающий рот – меньше объедает.
– О! Вы читали Ци Занляо?
Опять глаза гостя значительно приоткрылись от удивления. Пришлось его немного разочаровать:
– Не то чтобы читал – так, просматривал.
После чего вновь воцарилось молчание. Но ненадолго, минут на пятнадцать. Потом гость вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и решился все-таки поговорить о деле. Хотя и начал он издалека:
– Меня несколько поразила лаконичность вашего объявления, мистер Бокед.
Парень на это только вопросительно подвигал бровями, поэтому гостю, уголок рта которого дрогнул в усмешке, пришлось продолжить:
– И наивысшая категория дел: «невероятные по сложности». Поэтому меня сразу тянет задать первый вопрос: как много подобных дел вам удалось раскрыть, мистер Бокед?
– Не знаю, как к вам обращаться, уважаемый, вы не представились. Поэтому сразу дам ответ, а заодно и напомню – вам повезло оказаться в списке первому.
Азиат застыл. Кажется, даже дышать перестал. Потом неожиданно разродился очередной восточной мудростью:
– Начавший первым имеет все шансы как стать самым богатым, так и раньше всех умереть от бедности.
И опять парень нашел что ответить, хотя и потратил на напряженное размышление целую минуту:
– Мечущийся в долгих раздумьях лелеет свои слабости, зато губит инициативу.
Старик на это изречение зашевелился так, что показалось вначале: он рассерженно встает и собирается уйти. Но гость только уселся удобнее и сразу выпалил суть дела:
– Меня зовут Бату Лайж. У меня пропал гонг. Украли. Не мой личный гонг, общины. Причем гонг священный, которому нет равных даже в Поднебесной Империи.
В то время в Европе еще не было даже отдаленного понятия о едином евро, да и Англия впоследствии осталась при своей валюте. Но как только ввели евро, Чарли всегда требовал оплату только в новых банкнотах Евросоюза. А тогда он допускал некоторые поблажки в этом вопросе.
– Какой валютой собираетесь со мной расплачиваться, мистер Лайж?
Азиат опять на несколько минут провалился в раздумья.
– Какой вам будет удобнее. Хоть в юанях.
– Мне будет удобно в фунтах стерлингов.
– Без проблем! – Кажется, старик вздохнул свободно и расслабился: – Сумма?
Молодой сыщик, впервые в своей практике начавший говорить о требуемом гонораре, недрогнувшим голосом поставил перед клиентом свои условия:
– Если я отыщу ваш гонг, вы мне выплачиваете сто двадцать тысяч.
Сумма на те времена более чем огромная. Да плюс ко всему никто из самых знаменитых сыщиков
