Маркер лично обслуживал почетных гостей. Ему помогала целая орда лакеев, приносивших подносы с самыми соблазнительными угощениями: пирожками, пирожными, тортами, сандвичами. В шесть часов все стали собираться. Принни сказал, что в Воксхолле у него назначена встреча с графиней ди Росси. Похоже, он не на шутку увлекся таинственной, хоть и не слишком молодой, красавицей.
Воксхолл, прекрасный увеселительный сад, был открыт в 1661 году сразу же после реставрации королевской власти.
Сначала до него можно было добраться только по воде, с западной стороны, но вскоре к первому входу добавили еще один, уже на суше. Билеты стоили два с половиной шиллинга. Сад оставался популярным местом для посещений почти полтора века, поскольку владельцы не жалели сил и средств на развлечения публики, гулявшей по вымощенным гравием, обсаженным деревьями, кустами и цветами дорожкам. Главная аллея, идущая от входа, протянулась на девятьсот футов и была тридцати футов в ширину. По обе ее стороны росли могучие вязы. Параллельно тянулась Южная аллея, с тремя высокими сводчатыми проходами, разрисованными видами развалин древнего города Пальмиры, настолько искусно выполненными, что многие считали их настоящими. В торжественных случаях развалины заменялись готическим храмом с искусственным фонтаном в центре. Южная аллея была такой же длины и ширины, как и Главная. Слева от Главной аллеи находилась аллея Отшельника, по одну сторону которой были густые заросли, а по другую — невысокие холмы. Еще одна аллея звалась Темной, или аллеей Любовников. Узкая и уединенная, она и в самом деле считалась традиционным местом свиданий тайных любовников. Все четыре аллеи пересекала пятая, известная как Большой переход. Часть сада между Главной и Южной аллеями, отделенная Большим переходом, называлась Рощей. Именно это место обожали посетители. Считалось модным назначать встречи именно там. В Роще часто давались концерты. Сегодня музыканты исполняли Генделя и Гайдна.
Принни и его компания уютно устроились в отдельном кабинете, где они могли одновременно наслаждаться чарующими мелодиями и возмутительно дорогим ужином, состоявшим из молоденьких цыплят, полупрозрачных ломтиков ветчины и говядины, пирожных и вина. Перегородки были расписаны сценами из сельской жизни: крестьяне, собравшись в круг, отплясывали на зеленом лугу на фоне живописных домиков с черепичными крышами.
В девять часов прозвенел колокол, возвещая о начале знаменитого Каскада. Музыканты отложили инструменты. Поскольку представление длилось всего четверть часа и постоянно менялось, все забыли про ужин и поспешили выйти. Сегодня они увидели высокие, увенчанные снежными шапками горные вершины, с которых в покрытое кружевной пеной озеро низвергался бурный водопад. Поразительное зрелище сопровождалось фейерверком. Когда все закончилось, компания вернулась в кабинет наслаждаться второй частью концерта.
— Ну и ну! — ахала Онор. — В жизни такого не видела!
В те времена считалось вполне приличным, отправляясь в увеселительные места, брать с собой слуг. Графиню тоже сопровождала немолодая служанка Анна. Порядочные женщины, находясь в обществе посторонних джентльменов, часто имели при себе горничных, и это не вызывало нареканий.
— Долго еще вы пробудете в Лондоне, ваша светлость? — осведомилась графиня.
— В четверг мы возвращаемся домой. Я должна по пути заехать к отцу. Моя мачеха вот‑вот должна родить.
— Неужели? — Графиня удивленно подняла брови. — У вашего отца есть еще дети?
— Был сын, Джеймс Люсиан. Его казнили в Париже, как врага революции. Он поехал туда к невесте. Собирался жениться, но ее вместе с родственниками потащили на гильотину. Мой брат не захотел оставлять любимую, хотя ему предлагали покинуть ее. Но Джеймс Люсиан был таким отважным! Если у меня родится мальчик, я хочу назвать его в честь брата.
Она незаметно смахнула слезы.
— Вы ожидаете ребенка? — едва слышно спросила графиня.
— Да, — кивнула Аллегра. — Поэтому и спешу домой. Я приехала в Лондон лишь для того, чтобы посоветоваться с врачом, и леди Беллингем предложила мне показаться доктору Бредфорду. Я так счастлива! Представляю, как обрадуется мой муж! Мы хотим создать большую семью.
— Неужели? Честно говоря, я никогда особенно не любила детей, но теперь, когда умер муж, жалею, что не родила ему наследника, — откровенно призналась графиня и, обратившись к Принни, с улыбкой попросила:
— Надеюсь, мы сегодня тоже сыграем, ваше высочество? Вчера вечером мы так приятно провели время!
— Совершенно согласен с вами, мадам. И вы принесли мне удачу, — галантно ответил принц и, слегка понизив голос, добавил:
— Фортуна далеко не всегда бывает так милостива ко мне.
— Я к вашим услугам, ваше высочество, — кокетливо усмехнулась графиня.
— Я в восторге, мадам, — пробормотал Принни, откровенно пожиравший глазами ее декольте. — В полном восторге!
Джордж Браммел, отнюдь не страдавший отсутствием сообразительности, заметил, что, когда графиня отвернулась от Аллегры, ее лицо исказилось страдальческой гримасой.
Любопытно…
Исполненный решимости узнать причину, он оказался рядом с графиней, едва компания покинула Рощу и направилась к тому месту, где ожидали экипажи.
— Кто вы на самом деле, мадам? — едва слышно осведомился он на безупречном итальянском. — Вы сами утверждаете, что родились в Англии. Кто же был ваш отец?
Графиня ответила взглядом, полным тоски.
— Я… я младшая дочь герцога Арли, мистер Браммел, — выдохнула она. — Умоляю, не выдавайте меня.
Браммел от неожиданности растерялся. Такого он не ожидал.
— Так вы мать герцогини?!
— Да. Не думала, что когда‑нибудь увижу Англию еще раз, но французы разорили мою виллу в окрестностях Рима.
Муж умер два года назад. Детей у нас не было. Я вернусь в Италию, как только оттуда прогонят французов, но пока мне больше некуда ехать. Я отнюдь не бедна, поскольку Джанкарло поместил все свое состояние в банкирский дом, филиалы которого разбросаны по всей Европе. Не думала, что меня кто‑то узнает. Даже принц меня не вспомнил, хотя мы встречались, когда он был еще совсем молод. Он уже тогда пытался сунуть руку мне за вырез. Я дала ему пощечину. Но все в прошлом. Теперь, если он снова проделает нечто в этом роде, я и не подумаю ответить ему, как тогда. — Она с печальной усмешкой пожала плечами. — Как вы понимаете, мне необходимы влиятельные друзья.
Браммел кивнул.
— Но сейчас, встретив герцогиню, вы сожалеете о том, что произошло?
— Нисколько! — возразила графиня. — Я не любила первого мужа, но не могла жить без второго и не хотела, чтобы кто‑то встал между нами. Представьте, он отвечал мне тем же, и я до сих пор счастлива, вспоминая об этом. Просто странно сознавать, что твоя дочь совсем взрослая и что ты скоро станешь бабушкой. Смириться с мыслью, что собственная сестра заняла твое место, нелегко. Однако я прожила свою жизнь так, как мечтала. Многие ли могут сказать о себе то же самое? Да, грустно потерять сына, но ведь он был настоящим героем, не так ли? А мое единственное дитя — прелестная молодая женщина с безупречными манерами, и к тому же умная и образованная. Аллегра нашла свою любовь, и я желаю, чтобы она навсегда сохранила привязанность мужа.
— Вы не откроетесь ей? — удивился Браммел.
— Разумеется, нет! Пусть она была нежеланным ребенком, но я ее выносила и родила, доставив огромную радость супругу, который, несмотря на мое к нему отношение, был неплохим человеком. Даже узнай Аллегра, кто я на самом деле, ничего, кроме огорчений, это ей не принесет. Я для нее никто, посторонний человек, да и не собираюсь разыгрывать роль матери через столько лет. Тем не менее я рада, что ее судьба сложилась так удачно.
— Вы реалистка, мадам, — заметил Браммел по‑английски.
