осталось снега — видимо, стараниями этих самых существ. Одни копошились в мерзлом грунте, разрывая его могучими передними лапами, очень похожими на рабочие конечности медведок, что разводились в общине Перекресток Миров. Другие обтесывали мощными жвалами стволы деревьев. Третьи оттаскивали лишенные коры бревна. Четвертые «распиливали» их, подобно бобрам, на одинаковой длины куски.
Жрец вдруг вспомнил рассказы собирателей дров, нередко находивших в городе бревна, грубо обтесанные, погрызенные с торцов и почему-то сложенные неподалеку от человеческих убежищ. Не тварей ли это работа? Но как и почему бревна оказывались на другом берегу?
Еще одна группа коричневых существ укатывала бревна куда-то за телецентр. Этих неповоротливых, похожих на медведок гигантов было около сорока. По периметру рабочей зоны сновали другие, черные, с длинными подвижными хвостами. Они опирались только на задние лапы, на манер вымерших миллионы лет назад хищных рептилий, а еще две пары конечностей (на верхней Жрец углядел большие клешни) держали перед собой. Эти только ходили вокруг коричневых, словно надзиратели, пришедшие из самого ада. Черных было с десяток. Продолжая наблюдение, сектант понял, что коричневых гораздо больше, чем показалось сначала. Вот еще несколько, таща толстые корни деревьев, вылезли из земли — должно быть, там норы. Уловив краем глаза шевеление, дрожащими от страха и холода руками сектант перевел прицел на полуразрушенное здание, маячившее невдалеке от парка.
На крыше здания находилось еще одно существо. Оно было белым — не так-то легко заметить на снежном фоне. Высокая и узкая, похожая на исполинского богомола тварь опиралась на четыре мощные лапы толщиной чуть ли не с туловище. Вместо хвоста — два рогообразных отростка. Передние лапы не имели клешней, зато были очень длинными и оканчивались массивным когтем. На веретенообразной голове два красных шара — не иначе глаза.
К белому существу вдруг присоединилось другое такое же, невесть откуда взявшееся. И только теперь Жрец понял, что твари смотрят в его сторону. Неужели заметили?! На таком расстоянии?!
К страху присовокупилось желание писать, возможно этим страхом и вызванное. Сектант ясно осознал, что перед ним те самые твари. Твари-рабочие, охраняющие их твари-воины и твари-принцы. Ведь рассказывали, что принцы белого цвета. Это точно не трутни, которые иногда наведываются на берег людей. Ведь трутни, если верить легендам, красные.
Один из принцев запрокинул голову и принялся энергично махать передними конечностями. Второй вдруг бросился к краю крыши. Казалось, существо сейчас рухнет с большой высоты, но вместо этого оно самым невероятным образом побежало вниз по вертикальной стене. До слуха Жреца донеслись неистовое жужжание и свист, издаваемые, видимо, первым принцем. Что это? Сигнал тревоги?
Сектант быстро перевел взгляд на парк. Поведение тамошних тварей резко изменилось. Бурые жуки- великаны бросили свою работу и, неуклюже перебирая лапами, полезли в грунт. Их подстегивали, взмахивая хвостами, словно бичами, черные. Загнав работяг под землю, воины рассредоточились у нор, разведя в стороны клешни, заняв круговую оборону и ожидая врага. Со стороны руин телецентра неслись другие воины, причем некоторые верхом на принцах! И было понятно, куда они направляются. К Жрецу!
— Твою мать!!!
Армагедетель наконец вышел из оцепенения и бросился к двери. Помчался по ступенькам вниз, чертовски жалея, что не умеет двигаться по отвесным стенам, как та белесая тварь. Забыв о пианино, с грохотом налетел на него. Музыкальный инструмент загрохотал по ступенькам, следом кувыркнулся матерящийся Жрец.
Проклиная пианино, тех, кто его оставил, высоту здания и все сущее на земле, он быстро подобрал «винторез» и продолжил паническое бегство, не обращая внимания на боль в ушибленном колене. Впопыхах забыл, что проник в здание через балкон второго этажа и что первый этаж, вместе с входной дверью, погребен под толстым слоем снега. Изрыгая проклятия, снова кинулся наверх, на второй этаж. Через выломанную им дверь прыгнул на улицу. Барахтаясь в сугробе, услышал разносившееся над мертвым городом, вернее, над южной его частью высокочастотное стрекотание, больше похожее на вой — очень громкий и грозный.
— Мать всех тварей! — выдохнул Жрец, интуитивно догадавшись, откуда идет звук.
Ужас вытеснил из его сознания абсолютно все.
Он побежал к реке, по кратчайшему, как ему казалось, пути. Однако понял, очутившись внизу, что снова взял не то направление, не видя ледяной глади Оби за выросшими на берегу снежными барханами. Свою ошибку он осознал только тогда, когда провалился в гнилую кровлю метромоста, переходящего в туннель.
— Сука! — воскликнул он, поднимаясь с крыши вагона, оставшегося здесь, на его счастье.
Не будь этого поезда, он мог бы разбиться насмерть о рельсы и шпалы. Быстро спустившись на пути, он подумал, что это, возможно, не роковая ошибка, а удача. Уж теперь-то он знает верное направление. Авось, по мосту будет легче добраться до своего берега. Он будет бежать по рельсам вперед, не высматривая по сторонам тварей, не тратя времени и сил на поиск ориентиров.
Вперед! По мосту! В царство людей! К такой-то матери!
Барон провожал взглядом Штерна, который двигался к обнаруженному недавно очередному танку. Тот находился в пойме реки, частично скрытый снегом: оба люка на башне открыты, но повреждений незаметно.
Штерн добрался до танка, заглянул в башню и маякнул рукой, что все нормально. Барон махнул в ответ. Напарник полез в семьдесятдвойку, предварительно оставив свой рейдерский костюм-экзоскелет у снегохода — иначе ему просто не пролезть. Вот он скрылся внутри.
Откуда-то с юга… Если память не изменяет, то юг вроде в той стороне? Да. Оттуда прилетело странное свистящее эхо. Может, это искаженный холодом и руинами звук снегохода второй группы? Той, что состоит из Рипазхи и Мелиша…
Стоя у подножия давно не существующего Дмитровского моста, Барон осматривался. Небо затянуто косматыми серыми тучами. Так уже больше десяти лет: тучи, и нетающий вездесущий снег, и нескончаемый холод ядерной зимы, и руины, точно струпья на изувеченном теле.
Железнодорожный мост был давно обрушен, его ажурные стальные конструкции, частью торчащие из воды, частью свисающие с опор, изъедены ржавчиной. В девятистах метрах восточнее автомобильный Октябрьский мост и вовсе исчез, о нем напоминали только опоры. Зато находившийся в километре от железнодорожного, рядом с бывшим автомобильным, метромост все еще соединял две половины уничтоженного города. Правда, вид у него был плачевный. Крыша проходящего по мосту туннеля обвалилась, мало что осталось и от стен. В некоторых местах не удержалось и полотно, и можно было пройти лишь по висящему в воздухе рельсу. Таких участков было несколько, самый большой — метров сорок. Это при длине моста порядка восьмисот метров. Впрочем, теперь можно было пересечь реку и по льду.
Зашипела рация.
— Барон, это лагерь. Как слышно?
— Хорошо слышно, Дьякон.
— Обстановка?
— Да все тихо пока. Без признаков жизни. Нашли еще один танк, его сейчас Штерн обследует, — ответил рейдер.
— Ясно. Вездеход уже снарядили, скоро отправим к супермаркету. Но есть проблемка одна. Вы с группой Рипазхи не пересекались?
— Нет, командир. Ты же разные маршруты нам наметил.
— Это я знаю. Ну а вдруг?
— Нет. А в чем дело?
— И на связь ты с ними не выходил?
— Нет, командир. Да если бы выходил, трансляция и на лагерь бы шла. Так в чем дело-то? Что случилось?
— Они не доложились в срок. Ночью-то понятно. Буря, наверное, не давала, как и вам, на связь выйти. Но после того как буря утихла, уже два контрольных сеанса пропущено.
