вызывали улыбку. Наряды дворянства соответствовали странным понятиям о высокой
моде и красоте, в результате чего далранские красотки напоминали тряпичных кукол,
которых в России надевают на заварные чайники. На женщинах было навешано столько
ярких тряпок и украшений, что у меня создалось впечатление, будто они напялили
на себя весь личный гардероб, а заодно и всю казну графства или баронства.
Лениво переговариваясь с графом Асторским, я ждал появления за столом Кати и
Лены, которые также были приглашены на завтрак. Мне, было, некомфортно находится
в одиночестве среди этого театра абсурда, но девушки почему-то не спешили. Я
отослал за ними гонца, но он вскоре вернулся и доложил, что девушки сказались
больными и на завтраке не появятся. Странное поведение моих спутниц меня
озадачило и я, извинившись перед графом, отправился их навестить.
Мне снова пришлось проследовать на другой конец лагеря сквозь толпу любопытных и
выслушать очередную порцию небылиц о своей персоне. Я застал девушек в их шатре
и был очень удивлен их похоронным настроением и следами недавних слез на лице
племянницы. На мой невинный вопрос:
- Что произошло и почему вы не пришли на званый завтрак к графу Асторскому?
Я получил довольно злобный ответ от Кати, от которой совсем не ожидал подобного
наезда:
- Ты на себя посмотри! Сам сияешь как юбилейный рубль и вырядился, словно на
свадьбу, а про нас совсем забыл! Ты думаешь, что можно появляться на людях в
наших обносках и с лицами в прыщах? Лена еще прилично выглядит, а я как Золушка
из сказки - вся в золе и с немытой головой! Нас сегодня навестили две эльфийки
из свиты Малагдаера, по сравнению с ними мы выглядим как бомжихи!
Я вышел из шатра и обратился к дроу, который не решился войти внутрь без
приглашения и расспросил его об эльфийках из его свиты. Оказалось, что это были
полукровки, служившие камеристками в посольстве, и он послал их в помощь моим
женщинам. Однако Катя и Лена встретили их весьма недружелюбно, и они решили
ретироваться, чтобы не разгневать столь высокородных особ.
Вернувшись в шатер, я разъяснил ситуацию взбунтовавшимся спутницам, но это не
помогло мне разрядить обстановку. Обе девушки категорически отказались
появляться на людях в таком затрапезном виде, тем более на приеме у далранского
короля, который вскоре должен был прибыть в лагерь. Ситуация складывалась
неприятная и я пообещав девушкам вечером разобраться с их проблемами, вернулся
на прием к графу Асторскому.
Граф сразу обратил внимание на мой озабоченный вид и стал выяснять, чем вызвано
мое недовольство. Я воспользовался удобным моментом и, сославшись на то, что
герцогиня Пореченкова и принцесса Столярова заболели, отпросился для их
излечения. Граф принял мои извинения за испорченный прием, но 'отряд не заметил
потери бойца', и веселое застолье продолжилось после моего отбытия с еще большим
размахом. Оказалось, что я зря расшаркивался перед графом, потому что прием в
мою честь уже перерос в банальную пьянку, с песнями и плясками, которые
закончилась далеко за полночь.
Женская забастовка, на первый взгляд выглядевшая обычной блажью, но могла
серьезно расстроить мои наполеоновские планы. Герцогиня Пореченкова при помощи
легкого макияжа и достойном наряде вполне соответствовала своему титулу, но Катя
явно не тянула на титул принцессы. Нет, моя племянница не была дурнушкой, но и
красавицей ее назвать тоже было нельзя. К тому же тяжелый поход по лесам
негативно отразился на ее внешности и значительно усугубил ситуацию.
Я едва не сломал себе голову пытаясь найти способ решения этой проблемы и
наконец, пришел к спасительной мысли. Мне уже приходилось лечить серьезные раны
на лицах своих воинов и устранять появившиеся на них шрамы. Моя рука была хорошо
набита подобными операциями, поэтому исправление мелких косметических
недостатков не являлось серьезной проблемой. Опыт в медицинских вопросах у меня
имелся обширный, и я решил его применить для исправления Катиной внешности.
К моему удивлению, племянница сразу приняла предложение, лечь под нож
самозваного пластического хирурга и мне не пришлось ее уговаривать. Чтобы
проиллюстрировать девушкам свою задумку, я набросал лучом 'Силы' бедующий
портрет Кати на крышке стола и, получив несколько замечаний, поправил рисунок.
Главными требованиями племянницы были заостренные эльфийские уши и просьба
уменьшить выдающиеся скулы. Лена активно вмешалась в обсуждение облика Кати и
подсказала идею по удлинению ее шеи.
Окончив обсуждение, я сразу приступил к работе и усыпил пациентку, чтобы не дать
ей возможности передумать. По своему опыту я хорошо знал, что самое трудное в
таких вопросах - это решиться, а если начать дергаться, то результат будет
далеким от планируемого.
Магическая операция закончилась только под утро. Поначалу я действовал очень
осторожно, но со временем ко мне пришло вдохновение и я как художник, увлеченный
написанием эпохального полотна, работал как одержимый. Как говорится - 'Аппетит
приходит во время еды' и хирургическое вмешательство не ограничились пластикой
Катиного лица. Плюнув на все сомнения, я стал перекраивать практически все тело
девушки. Пропорции нового лица и шеи потянули за собой изменение бюста, а затем
талии, после чего потребовалось исправление изгиба ног и увеличение их длины.
Родинки на коже и родимые пятна удалялись, походя, а закончилась операция
шлифовкой кожного покрова и удалением наметившегося кое-где целлюлита.
Сил и нервов пластическая хирургия отняла не меряно, поэтому я провалился в
глубокий сон, даже не взглянув на результат своей работы, а просто накрыв тело
Кати чистой простыней.
Проснулся я только около полудня и, увидев, что Лена и Катя все еще спят, не
стал их будить и отравился в свой шатер. Запасов магической энергии у меня
оставалось на десяток пластических операций, но есть хотелось зверски. Быстро
перекусив, без китайских церемоний, я привел себя в порядок и снова вернулся к
девушкам.
Лена уже проснулась и злобно поглядывала на меня из-под нахмуренных бровей.
