такое….Шастают тут всякие…
Удовлетворенный царящим в квартире безмолвием, я вошел и огляделся. Три картонные коробки весьма внушительных размеров стояли прямо посреди комнаты.
— С кем бы поспорить, что я знаю, что там внутри? — пробормотал я. — И что ты собираешься делать теперь? Бежать с ними бесполезно — догонят. Прятать их в подъезде или подвале тоже не годится — найдут. У тебя есть десять секунд на раздумье, потом сюда ворвутся здоровенные парни и будут тебя бить, причем именно за тугодумие. Ты этого хочешь?
Этoгo я не хотел, поэтому, быстро воплотив в жизнь появившуюся у меня идею, через минуту уже выбегал из парадной дома. Добравшись до ближайшего таксофона, я отдышался и набрал номер телефона только что покинутой мной квартиры. Трубку не снимали минуты две, затем в ней что-то щелкнуло, и раздраженный голос рявкнул:
— Да!..
— Привет, мужики, — жизнерадостно поздоровался я. — Я тот парень, который у вас коробки стащил. Вы уже это заметили?
После краткой паузы последовала такая замысловатая брань, что я даже покраснел. Правда, от удовольствия.
И машину вам тоже я испохабил, — в экстазе признался я. — Причем это далеко не последний сюрприз для вас. этой ночью…
— Ты кто, ублюдок?! — взревели в трубке.
— Барабашка, — усмехнулся я. — Слышал про такого шаловливого пакостника? Ну так что, вам нужны ваши микросхемы обратно или нет?
— А ты что, собираешься их отдать? — несколько озадаченно поинтересовался мой собеседник.
— А зачем бы я стал вам звонить? — в свою очередь удивился и, У меня есть то, что нужно вам, у вас — то, что нужно мне.
Сообразил?
— Сколько ты хочешь за них? Только в пределах разумного.
— Ты прекрасно знаешь, что я хочу! — рассердился я. — Деньги ссуньте друг другу в… нагрудный карман, а мне отдайте иерея!
— Ты сумасшедший?! — опять заорали в трубке. — Что ты несешь? Какой «иерей»?! Что это — «иерей»?
— Православный, — отчеканил я. — Двухметровый! Голубоглазый и черноволосый!
— Это точно какой-то псих, — услышал я, как мой собеседник жалуется другу. — Он требует в обмен на микросхемы… иерея! И чтоб обязательно не ниже двух метров, с черными волосами и голубыми глазами. Я даже не знаю, что отвечать. Эй, парень, ты меня слышишь? — обратился он ко мне. — Давай мы тебе лучше заплатим, а? На эти деньги ты сможешь себе трех иереев купить. Давай поговорим, как деловые люди. Назови цену.
— Отдайте иерея! — повторил я свои условия. — Вы мне иерея, я вам микросхемы. Мне нужен иерей!
— Ты что, издеваешься? Это шутка такая? Или ты просто хочешь помотать нам нервы и повысить цену выкупа? Мы не можем отдать тебе иерея! Физически не можем!
— Если вы что-то с ним сделали, — тихо сказал я, — если вы хоть что-то с ним сделали…
— Да ничего мы с ним не делали! Ни черта мы с ним не делали! Ни фига мы с ним не делали! Ни…
— Я вас в мелкие клочки порву, — закончил я. — И каждый кусочек будет не больше этих самых микросхем!
— Это точно псих, — сказали в трубке. — Такого я даже в бреду представить не мог. Я тебе говорю: мы на шизофреника нарвались.
— Дай-ка трубку мне, — сказал другой голос. — Послушай, приятель, давай поговорим серьезно. Я понять не могу, как ты на нас вышел, и не понимаю, чего ты от нас хочешь, но готов признать, что ты нас переиграл. У нас очень мало времени, и мы согласны играть по твоим правилам. Что ты хочешь?
— Отдайте иерея! Я устал это повторять. Мне нужен священник, и ничего больше. Все остальное меня не интересует.
— Тебе патологоанатом потребуется, а не священник! — голос в трубке стал истеричным. — А если священник когда-нибудь и подойдет к тебе, то только для того, чтобы отпевать!
— Ну, вы пока подумайте, — посоветовал я. — Может быть,| я еще позвоню вам… Не знаю…
Я повесил трубку и закурил. В их положении было полезно немного понервничать. В том, что они не сбегут, я был уверен. Осталось решить — вызывать наряд милиции сейчас или сперва попытаться вынудить их вернуть Разумовского добровольно, с грубой силой в лице милиции я решил не торопиться. И конце концов, Гаранин был прав: кто знает, насколько крепки эти ребята и сколько времени оперативникам придется повозиться с ними, прежде чем прояснится судьба иерея. Во всяком случае, еще один звонок, по моему мнению, особенно усугубить понижение дел не мог.
Я потушил окурок, взглянул на часы и вновь набрал номер телефона.
— Это снова я, — сказал я. — Считайте, что вам повезло, я все же надумал позвонить. Но этот шанс последний. У меня правило одно доброе дело в месяц. Как у тимуровцев. Лимит исчерпан. Итак, что вы решили?
— А как ты умудрился вынести все эти ящики? — вкрадчиво спросил мой собеседник. — Мы вернулись довольно быстро Ты физически не мог вынести их в одиночку. Здесь какой- то подвох.
— Интересная загадка, да? — самодовольно усмехнулся я. — Даже не знаю, что тебе и ответить. Может быть, я живу в этом же подъезде и просто-напросто перетащил ящики к себе в квартиру, может быть, скинул их с балкона моему приятелю, который поджидал меня в машине, а может быть… Гадать можно долго. Что будем делать? Гадать дальше? Бегать по квартирам, будить соседей и пытаться заглянуть им под кровать? Или все же возможно возвратим иерея?
— Значит, если мы не отдадим священника, то микросхем не увидим? — переспросили на другом конце провода. — Без вариантов?
— Только иерей, — подтвердил я. — И не позднее, чем через три часа. Священник в обмен на микросхемы. Вы согласны?
— У нас есть выбор? Хорошо, ты получишь своего священника.
— С ним все в порядке? Он жив? Здоров? Где он?
Здоров, здоров, — заверил мой собеседник. — Соскучился по тебе так же, как ты по нему. Как будем производить обмен?
— Сколько времени вам потребуется на то, чтоб привезти иерея?
— Он недалеко. А где микросхемы?
— Они тоже недалеко.
— Так какие же ты предлагаешь варианты обмена?
Ответить я не успел. Тонкое холодное лезвие ножа плотно
прижалось к моей шее, и стоящий сзади человек взял трубку из | моих рук.
— Все в порядке, Кирилл, — услышал я рядом уже знакомый, голос рыжеволосого. — Он жаждет отдать нам микросхемы безвозмездно. В качестве гуманитарной помощи.
Ни на секунду не отрывая ножа от моего горла, он повесил трубку и усмехнулся:
— Неужели ты думал, что мы, как перепуганные ягнята, будем жаться у телефона и слушать твою дребедень? Мы же поняли, что ты звонишь нам с улицы, а далеко уйти ты не мог. Правда, мне пришлось побегать, осматривая все ближайшие таксофоны.
И вот тебе лично от меня!
Тяжелый удар обрушился мне на затылок. Когда звездочки наконец прекратили свой хоровод перед моими глазами и комариный зуммер в ушах смолк, я сплюнул появившуюся во рту горечь и пообещал:
— Я лично перекрашу надгробие на твоей могиле в рыжий цвет. И это будет единственное место на кладбище, где народ будет падать со смеху.
— Ах ты дерьмо, — разозлился рыжеволосый, занося руку для повторного удара, но его остановил голос из подъехавшей машины:
— Не торопись, Вадим. Такими делами надо заниматься вдумчиво, спокойно и в специально
