который изо всех сил пытался открутить. — Просто это займет немного больше времени, чем я предполагал. — Приготовившись к нелицеприятному замечанию, он взглянул вниз.
Алтея терпеливо стояла рядом, а ветерок трепал ее волосы.
— Что это? — спросил он, кивком указывая на ее ладони.
— Мне кажется, это называется сэндвич. — Она подняла вверх хлеб и сыр, чтобы продемонстрировать ему. — Не так уж много, но я подумала, что ты проголодался.
— Это точно. — Ее поступок немного смягчил его. Он поднял руки и продемонстрировал ей ладони, перепачканные в смазке. — У меня небольшая проблема.
— Ладно. Наклонись.
Когда он послушался, она поднесла хлеб к его рту. Они смотрели друг другу в глаза, когда он откусил кусок.
— Спасибо.
— Не за что. Я нашла пиво. — Алтея вытащила из кармана бутылку и откупорила ее. — Мы поделимся. — А затем поднесла бутылку к его губам.
— Теперь я знаю, что люблю тебя.
— Просто ешь. — Она снова поднесла сэндвич к его рту. — Ты хотя бы приблизительно знаешь, сколько времени понадобится, чтобы исправить неполадки?
— Да. Час, возможно, два.
Алтея заморгала:
— Два часа? Но к тому времени уже стемнеет. Ты ведь не собираешься взлетать в темноте?
— Нет, не собираюсь. — Хотя Кольт и опасался внезапного нападения, он повернулся к Алтее спиной и снова занялся мотором. — Будет безопаснее подождать до утра.
— До утра, — повторила она, разглядывая его спину. — И что мы будем делать до утра?
— Для начала поставим палатку. В кабине на полке есть палатка. Думаю, старина Фрэнк любит вывозить своих подружек на природу.
— Чудесно. Просто замечательно. По-твоему, мы должны спать прямо здесь?
— Мы могли бы спать и в самолете, — заметил Кольт. — Но там не будет так удобно, тепло и просторно, как в палатке, около костра. — Он принялся насвистывать, копаясь в моторе. Он сказал, что в долгу перед ней, не предполагая, что сумеет отплатить так быстро и так хорошо. — Но я не думаю, что ты умеешь разводить костер.
— Да, я не умею разводить этот чертов костер.
— Неужели ты никогда не была скаутом?
Алтея в ответ сердито зашипела:
— Нет. А ты?
— Не могу похвастаться, но я дружил с некоторыми из них. Что ж, иди и собери хворост, дорогая. Я досконально объяснил тебе твои обязанности.
— И не подумаю собирать хворост.
— Хорошо, но солнце скоро скроется, и станет холодно. А огонь не только согревает, но и отпугивает.
— Я не… — Она осеклась, неуверенно оглядевшись по сторонам. — Кого отпугивает?
— О, ну ты понимаешь. Оленей, лосей… диких кошек…
— Диких кошек. — Ее рука автоматически потянулась к кобуре. — Здесь нет диких кошек.
Кольт поднял голову и огляделся, словно обдумывая ее слова:
— Что ж, возможно, еще не сезон. Но к зиме они начнут спускаться с гор. Конечно, если ты хочешь дождаться, пока я закончу с мотором и сам пойду за хворостом… Но к тому времени уже совсем стемнеет.
Он специально это подстроил. Алтея в этом не сомневалась. Но в то же время… Она снова бросила взгляд в сторону леса, где сгущались длинные тени.
— Я наберу дров, — пробормотала она и зашагала к деревьям. Но только после того, как проверила оружие.
Кольт, улыбаясь, смотрел ей вслед.
— Мы прекрасно поладим, — сказал он самому себе. — Прекрасно.
Следуя наставлениям Кольта, Алтея сумела развести более или менее приличный костер, выложив камнями небольшое углубление в земле. Ей не нравилось это занятие, но она справилась. А затем, поскольку он по-прежнему был занят починкой, ей пришлось самостоятельно устанавливать палатку.
Это было легкое куполообразное сооружение, которое, как заявил Кольт, само развернется. Спустя двадцать минут борьбы и ругательств Алтея наконец смогла развернуть ее. Прищурившись, она разглядывала свое творение, понимая, что здесь поместятся два человека, если будут спать тесно прижавшись друг к другу.
Она все еще разглядывала ее, не обращая внимания на вечернюю прохладу, как вдруг ожили турбины самолета.
— Как новенький, — крикнул Кольт, а затем заглушил мотор. — Мне надо помыться, — сказал он и выпрыгнул из кабины, держа в руках кувшин с водой. — Отличная работа. — Кольт кивком указал в сторону палатки.
— Огромное спасибо.
— В самолете есть одеяла. Мы можем неплохо устроиться. — Он глубоко вдохнул запах дыма, сосен и чистого холодного воздуха. — Очень похоже на привал в горах.
Алтея сунула руки в карманы:
— Ты должен дать мне слово.
Насухо вытерев руки тряпкой, он встал:
— Только не говори мне, что никогда не ходила в походы.
— Ладно, я ничего тебе не скажу.
— Что же ты делаешь во время отпуска?
Она вскинула бровь.
— Я останавливаюсь в отеле, — строго ответила Алтея. — Где есть обслуживание номеров, холодная и горячая вода и кабельное телевидение.
— Ты не представляешь, сколько потеряла.
— Похоже, я вот-вот это представлю. — Она вздрогнула и вздохнула. — Сейчас мне не мешает выпить.
Вдобавок к божоле у них нашелся ароматный острый сыр, икра и хрустящие крекеры с нежным паштетом.
В конечном счете, подумала Алтея, могло быть и хуже.
— Это не похоже на походную еду, к которой я привык, — заметил Кольт, намазывая икру на крекер. — Я думал, что мне придется застрелить для нас кролика.
— Пожалуйста, дай мне сначала поесть. — Алтея отпила еще вина, чувствуя странное умиротворение.
Огонь действительно прогнал холод. И так приятно и спокойно было смотреть, как он мерцает, слушать шипение поленьев. А над их головой в безоблачном черном небе ярко мерцали бесчисленные звезды. Луна посеребрила деревья и осветила призрачным сиянием снег, укутавший вершины гор, которые окружали их.
Алтея перестала подскакивать всякий раз, как ухала сова.
— Чудесное место. — Кольт закурил послеобеденную сигарету. — Я никогда раньше здесь не бывал.
«Как и я», — подумала Алтея, хотя она уже больше десяти лет жила в Денвере.
— Я люблю город, — сказала Алтея, больше обращаясь к себе, чем к Кольту. Она пошевелила палкой дрова в костре, не потому, что это было необходимо, а потому, что ей нравилось смотреть на разлетающиеся в разные стороны искры.
— Почему?
