Долли сделала распечатку маршрута к дому Гая Новака, сложила листок бумаги в несколько раз, сунула в карман. Выходя, подошла и поцеловала мужа в макушку. Он сказал, что любит ее. Она сказала, что тоже его любит.
Потом Долли схватила ключи и поехала к Гаю Новаку.
Тиа видела по выражению их лиц: полиция не принимает всерьез факт исчезновения Адама.
— Вы должны объявить его в срочный розыск, — потребовала она.
Эти двое копов вместе выглядели почти комично. Один — крохотный латинос в униформе, по фамилии Гутиерес. Вторым оказалась высоченная темнокожая женщина, представившаяся детективом Клер Шлиц.
На вопрос ее ответила именно Шлиц:
— Ваш сын не попадает под эту категорию.
— Почему?
— Нет никаких доказательств похищения.
— Но ему всего шестнадцать, и он пропал.
— Да.
— Так какие еще требуются доказательства?
Шлиц пожала плечами.
— Свидетель не помешал бы.
— Не при каждом похищении находится свидетель.
— Верно, мэм. Но вам все равно нужно иметь доказательства того, что его похитили. Или что ему угрожали физической расправой. У вас они есть?
«Грубыми их не назовешь, — подумала Тиа. — Скорее, высокомерными».
Они добросовестно записали всю информацию. Они не отметали тревог родителей, но вовсе не собирались бросить всё и задействовать все имеющиеся силы в поисках подростка. Клер Шлиц прояснила свою позицию путем своих вопросов и ответов, которые давали Майк и Тиа.
«— Вы мониторили компьютер сына?
— Вы активировали джи-пи-эс-навигатор в его мобильном телефоне?
— Вас настолько беспокоило его поведение, что вы отправились искать его в Бронкс?
— Он прежде убегал из дома?»
Вот в таком духе. С одной стороны, Тиа просто не могла винить копов, с другой — для нее не было ничего важнее исчезновения Адама.
Гутиерес уже успел поговорить с Майком. Он тоже вмешался:
— Вы говорили, что видели на улице Дэниела Хаффа, Ди-Джея Хаффа? Что он мог быть с вашим сыном?
— Да.
— Я только что говорил с его отцом. Он полицейский, вы знаете?
— Да.
— И он сказал, что его сын весь вечер находился дома.
Тиа взглянула на Майка. И увидела, как возмущенно сверкнули его глаза. А зрачки сузились, превратились в еле видные черные точки. Такой взгляд ей доводилось видеть и прежде. Она положила руку ему на плечо, но успокоить не смогла.
— Он лжет, — прохрипел Майк.
Коп пожал плечами. Тиа заметила, как потемнело распухшее лицо Майка. Он взглянул на нее, потом — на Мо:
— Мы отсюда уходим. Сейчас же, немедленно.
Врач хотел оставить Майка в больнице еще на день, но тот и слушать не желал. Спорить с мужем Тиа не стала. Она знала: Майк сам справится со своими болячками. Он чертовски крепкий парень. Это третье его сотрясение мозга, два предыдущих он получил на хоккейной площадке. Майк потерял несколько зубов, ему много раз накладывали швы на голову и лицо, нос был сломан дважды, челюсть — один раз. И никогда, ни разу он при этом не пропустил ни одной игры, и даже получив серьезные травмы, всегда доигрывал матч.
Тиа также знала, что спорить с мужем бесполезно, да и не хотелось. Пусть поскорее встанет с постели и займется поисками сына. Она понимала: от безделья ему будет только хуже.
Мо помог Майку сесть. Тиа помогла одеться. На одежде остались пятна крови. Но Майк не обращал на это внимания. Поднялся с кровати.
Они почти уже дошли до двери, как Тиа почувствовала: в кармане завибрировал мобильник. Она взмолилась о том, чтобы это был Адам. Но нет.
Эстер Кримштейн даже не поздоровалась.
— О сыне что-нибудь слышно?
— Ничего. Полиция считает, просто сбежал из дома.
— Но разве это не так?
— Не думаю, — сухо ответила Тиа.
— Бретт сказал, вы за ним шпионили.
«Бретт и его длинный язык, — с раздражением подумала Тиа. — Чудесно, лучше быть не может».
— Я просто проверяла его переговоры в Интернете.
— А я о чем? Это то же самое.
— Адам просто не мог убежать… вот и все.
— Все родители склонны так думать.
— Я знаю своего сына.
— Ну да, все из той же оперы, — заметила Эстер. — Слушай, у нас плохие новости. В отсрочке отказали.
— Эстер…
— Прежде чем скажешь, что не поедешь в Бостон, выслушай меня. Я организовала лимузин, водитель за тобой заедет. Уже должен был заехать, стоит и ждет у больницы.
— Но я не могу…
— Послушай, Тиа. Окажи мне любезность. Водитель отвезет тебя в аэропорт Тетерборо, он, кстати, недалеко от твоего дома. У меня есть частный самолет. У тебя есть мобильник. Если вдруг будут новости о Майке, водитель отвезет тебя куда надо. В самолете тоже телефон имеется. Если услышишь что-то, когда будешь в воздухе, пилот доставит тебя в рекордно короткое время. Может, Адама найдут, ну, я не знаю, допустим, в Филадельфии. И я отдаю свой самолет в полное твое распоряжение.
Майк вопросительно взглянул на Тиа. Та лишь покачала головой и жестом показала: иди, не обращай внимания. Мужчины шагали вперед по больничному коридору.
— Когда прилетишь в Бостон, — продолжила Эстер, — возьмешь показания под присягой. Если что-то произойдет во время слушаний, тут же бросаешь все и летишь домой на моем самолете. От Бостона до Тетерборо сорок минут лёту. И есть шанс, что в этот самый момент твой мальчишка войдет в дом и станет придумывать дурацкие оправдания, потому как всю ночь пьянствовал с дружками. Как бы там ни было, но ты окажешься дома.
Тиа потерла переносицу.
Эстер спросила:
— В моем предложении есть смысл, как думаешь?
— Есть.
— Вот и славно.
— Но я все равно не могу.
— Почему?
— Не смогу сосредоточиться.
— Не пори чушь! Ты знаешь, что мне нужно от этих показаний.
— Ты хочешь, чтобы я с ним пофлиртовала. Муж в больнице…
— Его уже отпустили. Я все знаю, Тиа.
