— Прекрасно. На моего мужа напали, сын пропал. Неужели думаешь, я в настроении с кем-то флиртовать?
— В настроении? Да что мне за дело, в каком ты настроении? Ты просто должна сделать это, обязана. На кону свобода человека, Тиа!
— Тебе лучше найти кого-то другого.
Возникшая пауза становилась все тягостнее. Наконец Эстер прервала ее:
— Это твой окончательный ответ? — спросила она.
— Окончательный, — ответила Тиа. — И он будет стоить мне места, да?
— Не сегодня, — после заминки ответила Эстер. — Но очень скоро. Поскольку теперь я знаю, что не могу положиться на тебя.
— Буду из кожи лезть вон, лишь бы вернуть твое доверие.
— Не вернешь. Я редко кому даю второй шанс. И на меня работают много адвокатов, которым он никогда не понадобится. Так что будешь снова перебирать бумажки. Вплоть до увольнения. Скверно. Я видела в тебе потенциал. — Эстер Кримштейн повесила трубку.
Они вышли на улицу. Майк внимательно смотрел на жену.
— Тиа?
— Не хочу об этом говорить.
Мо отвез их домой.
— Что же теперь делать? — спросила Тиа.
Майк проглотил таблетку обезболивающего.
— Наверное, ты должна заехать за Джил.
— Да, конечно. А ты куда собрался?
— Для начала хотел бы поболтать с капитаном Дэниелом Хаффом, — ответил Майк. — Выяснить, почему он соврал.
Глава 21
— Этот Хафф, он вроде бы коп, верно? — спросил Мо.
— Да.
— Расколоть такого будет непросто.
Они уже припарковались у дома Хаффа, примерно в том же месте, где накануне останавливался Майк. Он не стал прислушиваться к советам Мо. Выскочил из машины, бросился к двери. Мо остался ждать. Майк постучал. Потом позвонил в звонок. Никто не открыл.
Майк обежал дом и постучал в заднюю дверь. И снова безрезультатно. Тогда он приставил ладони к глазам, всмотрелся в окошко. Никакого движения в доме. Подергал ручку. Дверь заперта.
— Майк?
— Он мне солгал, Мо.
Они вернулись к машине.
— Куда теперь? — спросил Мо.
— Дай я поведу.
— Нет. Куда ехать?
— В полицейский участок. Где работает Хафф.
Ехать было недалеко, чуть меньше километра. Майк думал о том, какой короткий путь от дома до работы и обратно проделывает каждый день Дэниел Хафф. Повезло ему. Майк вспомнил о долгих часах, которые проводил в пробках на мосту по пути в больницу, а затем сам себе удивился. К чему размышлять о таких пустяках? Только теперь он заметил, что дышит с трудом и что Мо тревожно косится на него время от времени.
— Майк?
— Что?
— Там тебе надо вести себя поспокойнее.
Майк нахмурился.
— Да что ты говоришь!
— Говорю. Можешь сколько угодно иронизировать по поводу моих призывов к здравому смыслу, но ведь должен же ты понимать: если я советую сохранять хладнокровие, на то есть веские причины. Нельзя заявиться в участок и требовать встречи с офицером полиции в таком заведенном состоянии.
Майк не ответил. Полицейский участок занимал перестроенное помещение старой библиотеки на холме с чудовищно тесной автостоянкой. Мо долго кружил, выискивая свободное место.
— Ты меня слышал?
— Да, Мо, я тебя слышал.
Перед входом не было ни одного свободного места.
— Заедем с южной стороны.
— Времени нет, — отозвался Майк. — Я пошел. Как-нибудь справлюсь.
— Одного не пущу, — буркнул Мо.
Майк резко развернулся к нему.
— Послушай, Майк, ты выглядишь жутко!
— Хочешь быть моим водителем — ладно. Но ты мне не сиделка, Мо. Так что, давай высаживай. Мне нужно поговорить с Хаффом наедине. Если будешь болтаться рядом, он что-то заподозрит. Один смогу потолковать с ним, как отец с отцом.
Мо свернул к обочине.
— Помни, что только что сказал.
— О чем?
— Как отец с отцом.
— И это значит?..
— А ты сам подумай.
Майк выпрямился во весь рост — острая боль полоснула по ребрам.
«Физическая боль — странная штука», — подумал он.
У него высокий порог болевой переносимости. Он это знал и считал своим преимуществом. Ему даже нравилось выматываться, нравилось, когда после долгой активной работы ноют мышцы. На льду ребята часто использовали болевые приемы, но это только подстегивало Майка. Когда ему сильно доставалось, он заводился еще больше, играл еще отчаяннее и мощнее.
«Наверное, обстановка в участке ленивая и сонная», — подумал Майк. Сам он бывал здесь лишь однажды, когда пришлось оставить свою машину на ночь на улице. Городские власти выпустили распоряжение, запрещающее парковаться на улице после двух часов ночи. Но внутренний двор у дома Майка засыпали новым гравием, так что пришлось идти в полицию за разрешением оставлять машину в течение недели на улице у ворот. Тогда за столом сидел всего один коп, остальные столы у него за спиной пустовали.
Но сегодня в помещении было как минимум пятнадцать стражей порядка, кругом кипела бурная деятельность.
— Чем могу помочь?
Полисмен в форме выглядел слишком молоденьким. Возможно, еще один пример того, какое влияние на нас оказывает телевидение. Но Майк ожидал увидеть в приемной закаленного в боях, прожженного ветерана, как в фильме «Блюз Хилл-стрит», который говорил: «Давайте будем аккуратнее в высказываниях». Этому же парнишке было на вид лет двадцать. Он смотрел на Майка с нескрываемым удивлением, затем указал на синяки на лице.
— Вы по поводу побоев?
— Нет, — ответил Майк.
Остальные копы задвигались еще проворнее. Передавали друг другу бумаги, громко перекликались,
