Стихотворения

Сегодня с утра дождь да тучи,
под дождем так угрюм кельнский Дом,
как дым, смутен облик могучий,
ты его узнаешь с трудом.

Как монах, одинокой тропою,
запахнувшись зло в облака,
он уходит упрямой стопою
в иные, в родные века.

А лишь станет совсем туманно,
он, окутанный мраком ночным,
как вещий орел Иоанна,
вдруг взмоет над Кельном родным;

вознесется плавно и гордо,
станет бодрствовать целую ночь,
громовержушим «Sursum corda!»
отгоняя Дьявола прочь.

Собор в Милане

Чистилища вечерняя прохлада
в твоих тенях суровых разлита,
но сочетают окна все цвета
нетленного Христова вертограда.

И белый луч, от Голубя зажжен,
сквозь все лучи и отблески цветные,
как прежде в сердце бедное Марии,
Архангелом в твой сумрак низведен.

Его крыло белей и чище снега
померкло здесь пред Розою небес,
и перед Тем. Кто Альфа и Омега,
возносится столпов воздушный лес.

В страну, где нет печали, воздыханья,
уводит непорочная тропа,
и у органа молит подаянья
погибших душ поникшая толпа.

Флорентийский собор (Maria del Lilia)

У ног твоих беснуются авто,
толпа ревет: «Satan il destruttore!»
Но ты молчишь, в твоем угрюмом взоре
века не изменилося ничто.

В тебе душа титана Бриарея,
пред Агнцем кротко падшего во прах,
среди врагов заложником старея,
ты задремал по грудь в иных мирах.

Разубранный снаружи прихотливо
таишься ты, не тратя лишних слов,
но яростны твоих колоколов
немолчные приливы и отливы.

Все предали, но свято ты хранишь
синайских громов отчие раскаты,
Архангела-гонца глагол крылатый,
видений райских пламенную тишь…

Уж шесть веков, как в нас померкла вера,
блюди же правду дантовых терцин,
на куполе — сверженье Люцифера,
и над распятьем черный балдахин.

Томва Di S. Domenico