— Слушай, а чего они все к тебе ходят?
— А я у них, видишь ли, пророк, — сказал Логан. — Ну, не библейский, конечно… а как бы объяснить? — он приподнялся на локте, на Динкином голом животике очертил пальцем небольшой овал. Динка захихикала. — Вот представь: ты живешь в маленькой долине, окруженной горами. А здесь, — он нарисовал второй овал, побольше. — Здесь огромное водохранилище. Его хватит, чтобы затопить долину, и еще останется. Единственное, что этому препятствует — плотина. — Логан провел линию. — Видишь?
Динка представила: вода ревет, бьется о бетонную перегородку. А внизу…
— Ты, значит, плотина?
— К счастью, не вся. — Логан покачал головой. — Но, увы, я — самое слабое место в этой плотине. Эдакая усталость металла. Понимаешь?
— Не совсем, — Динка почувствовала, как по спине поползли мурашки. — То есть, ты вроде вредителя?
— Ну, зачем же. Как раз наоборот. Я ма-а-аленькая такая затычка, — пробасил Логан. Динка захихикала. — Ерундовина такая, что и не видно. Но напор воды настолько силен, что выдерни меня — и плотина разрушится в считанные минуты.
Он сказал это настолько просто, что Динке стало страшно.
— Как же так?
— Я и сам не знаю. Стечение обстоятельств.
— То есть, если ты умрешь…
— …ничего не будет, — закончил Логан. — Такая вот фишка.
— К-как? — не поняла Динка.
Логан вздохнул.
— Только я сам могу выдернуть пробку. Если захочу, конечно. Потому они ко мне и ходят. Убивать-то меня бесполезно.
— А… — у Динки пересохло в горле. — А уговорить?
Логан посмотрел на нее каким-то странным, изучающим взглядом.
— Курить хочу, — сказал наконец. — Теоретически? Да, можно.
— Вы знаете, что теперь будет, Логан. Мне бы не хотелось этого. Честное слово, не хотелось. — Голиков поднялся. — Вы мне даже нравитесь, господин Вайль.
— Дина, господин Голиков уходит.
Однако тот обернулся на пороге.
— Пророчество гласит, что пятьдесят седьмой из рода синих китов станет причиной падения Стены, — сказал он. — Вы — пятьдесят седьмой, Логан.
— Ну и что?
— А то, что мне плевать на пророчество, господин Вайль. Вы мне верите?
Логан медленно затянулся. Синий дым висел в воздухе.
— Я вам верю, господин Голиков, — сказал Логан. Выпустил дым уголком рта. — Только разве это что-нибудь меняет — ваше неверие и моя вера в ваше неверие? А? Как думаете?
— Ничего, — согласился Голиков. — Ничего не меняет. Потому что Йозеф Скшетуский верит. И остальные тоже…
— У него такие глаза странные, — сказала Динка, проводив гостя.
— Глубокие, словно дыры в черепе?
— Ага. Смотреть страшно.
— У некоторых из нас так бывает. Это… не очень хороший признак.
— Да уж наверное. — Динка хмыкнула. — И что это означает?
Логан поморщился.
— Как-нибудь в следующий раз расскажу. Договорились? Не слишком приятная тема.
— Люди-киты. По преданиям: сначала были люди-киты, потом люди-ящерицы… это, надо понимать, динозавры… потом теперешние люди. То есть, никакой мистики, если подумать. Обычная эволюция.
— Э? — Динка подперла щеку ладонью. — А как же магия?
— На самом деле, очень просто. Вот скажем, я вешу килограммов восемьдесят. Сколько, по-твоему, весит кит?
— Ну, не знаю, — Динка замялась. — Несколько тонн, наверное. Десять тонн?
— Хорошо. А большой кит?
— Ну-у, не знаю. Двадцать тонн?
— Сто. Или, по уточненным данным, примерно девяносто тонн, — он усмехнулся. — Сейчас я уже потерял часть нагулянного за лето жира. Так что примерно тонн семьдесят-восемьдесят. Тысячекратная разница. Из этого и возникает то, что ты называешь магией. А мы называем силой дома…
— Дом Катадон? — спросила Динка. — Кто это?
— Кашалоты.
— Физалис?
— Серые киты. Большой клан, но принадлежит к вассалам моего дома. Они мои подданные.
— Фау! А ты тогда кто?
— Я? — Логан затянулся, выпустил дым. Насмешливо посмотрел на Динку. — Позвольте представиться, мадмуазель. Мое величество Balaenoptera musculus. Так называемый синий кит.
— Кто это был? Тогда… ну, тогда, в первый раз?
— Не догадываешься? Кашалоты, конечно. Дом Катадон.
— И что они собирались сделать?
— Убить меня. Но ты не думай, они вообще-то хорошие люди, — сказал Логан.
— Хорошие?!
— Да. — Теперь глаза у него теперь были вполне обычные, зеленоватые. Выдохнул дым; проводил облачко взглядом. Посмотрел на девушку. — Они, как ни странно звучит, действительно хотят добра. Хотят спасти всех нас, Динка. Только, понимаешь ли… они слишком долго жили под тенью падающей волны. В темноте и сырости. И души у них теперь — ржавые…
Знаешь, иногда после кораблекрушения находили утонувших моряков — у некоторых из них были странные раны. Вот здесь, на плечах. Сможешь угадать, что это были за раны?
— Не знаю.
— Раны от каблуков. Их собственные товарищи вставали им на плечи, чтобы прожить еще одну, лишнюю секунду.
Логан помолчал.
— Иногда мне кажется, — сказал он наконец, — как что-то касается меня с той стороны плотины. Что-то вроде гигантского щупальца. А иногда краем глаза я вижу огни и движение. И тогда мне страшно.
Динка внимательно рассмотрела в зеркале свой животик. Повернулась боком. Картина не радовала. Совершенно. Две недели безделья даром не проходят.
— Кит, — сказала Динка чуть не плача. — Просто китенок. Куда это годится?
Логан стремительно ворвался в комнату.
— Я толстая, да? Я огромная…
Он поднял ее на руки.
— Ты тростиночка моя, — сказал Логан так низко, что завибрировал воздух в комнате. — Ты даже не представляешь, какая ты маленькая. Крошечная. И стрррашно красивая. Ну, не плачь. Не плачь, маленькая. Давай я тебя поцелую. И еще. И еще раз. Ты моя маленькая золотая… скумбрия!
— Дурак, — она против воли засмеялась. Обхватила его крепче. — Логан, не отпускай меня. Никогда. Никогда-никогда-никогда.
