обратном.
— Понятно, — прошептала Дейзи еле слышно.
— Сомневаюсь. Как и большинство людей, ты живешь надеждой, что когда-нибудь в твои двери постучится любовь, а с ней и вечное счастье, но при этом ты роешь себе могилу. Я не хочу участвовать в этом. Очень давно я пообещал себе, что никогда и ни с кем не разделю такие заблуждения.
— В том, чтобы любить кого-то, нет ничего плохого. Особенно, если выбрать подходящую пару.
— И ты думаешь, что подходишь мне?
Ее глаза наполнились слезами, но она спокойно встретила его взгляд.
— Не исключено. Я думаю, ты что-то чувствуешь по отношению ко мне, и если мы не упустим шанс, то это перерастет в нечто большее.
Алекс опять почувствовал, как тяжелый груз надавил на грудь, как внутри все сжалось — то, что она говорит, действительно может оказаться правдой. Очень часто, когда люди, ставшие ему дорогими и близкими, уходили из его жизни, он ощущал себя брошенным. И повторений не хотел.
— Ты ошибаешься. То, что я к тебе чувствую, называется физическим влечением, а не любовью. Я не люблю тебя сейчас и не полюблю никогда.
Боль и обида вспыхнули в ее глазах, делая их темно-зелеными. Завернувшись в простыню, она соскользнула с кровати и принялась собирать с пола одежду.
Это безумие! — кричал Алексу внутренний голос. Дейзи начала лихорадочно одеваться.
— Дейзи, — окликнул он ее у дверей.
Она остановилась и через плечо посмотрела на него. Эти печальные глаза... он обидел ее, и очень сильно.
— Прости.
Она пожала плечами.
— Все нормально. Если верить твоей теории, то моя любовь — это своеобразный грипп. И через пару дней, от силы неделю я буду в полном порядке.
Алекс ошибся. Любовь не похожа на грипп, решила Дейзи, разламывая пополам печенье.
— Ага. Я поняла, — промямлила она. Зажав телефонную трубку между ухом и плечом, она слушала старшую сестру, которая объясняла ей, почему не может прилететь в Чикаго на открытие театра.
С тех пор как Алекс вернулся в Бостон, прошло уже тринадцать дней, думала Дейзи, намазывая пальцем заварной крем на печенье и отправляя его в рот. А она и на дюйм не приблизилась к своему выздоровлению.
— Дез, мне очень-очень жаль, но ни на один рейс из Чикаго нет мест. Да еще доктор прописал Нэнси постельный режим до конца беременности, и мне придется заниматься всеми ее турами, пока не найду достойную замену.
— Ладно, Клеа, я понимаю.
Дейзи отломила кусочек шоколадного печенья и отправила его в рот. Снова мысли вернулись к Алексу. Она до сих пор не понимала, как сумела одеться и выйти из его спальни в ту ночь. Она чувствовала себя тогда так, будто в сердце воткнули нож. Вспомнились слова Алекса, что он не хочет ее любви, и ей опять стало больно.
— Если я найду способ, то обязательно приеду. Дейзи, ты мне веришь?
— М-м-м... — отсутствующе произнесла Дейзи и начала жевать следующее печенье.
— Я попытаюсь вырваться отсюда хоть ненадолго.
Дейзи прекратила жевать, озабоченная тревожными нотками в голосе сестры.
— Клеа, у вас все в порядке?
— Конечно, все отлично, только дел много, — привычно зазвучал тон «ничего, справлюсь». — Бизнес процветает.
Там все без изменений. Клеа всегда была умной, собранной и по-лисьи хитрой, когда дело касалось управления делами и людьми. При желании могла бы управлять всей страной. И все же что-то было в ее голосе очень похожее на страх.
— Как ты? Наверно, безумно нервничаешь, ведь премьера скоро?
— Да нет, если только чуть-чуть, — ответила Дейзи.
Мысли ее сразу же переключились на собственные заботы. Правда в том, что она настолько погрузилась в свои переживания, что была не в состоянии сосредоточиться на торжественном открытии театра.
Пора завязывать с хандрой. Алекс может не хотеть, чтобы она любила его, но любовь ему нужна. Каждому необходимо, чтобы его любили. Если этот красавец упрям и не хочет признавать в ней достойную партию, то это только его проблема. Жизнь была прекрасна до появления Александра Стоуна. И так будет снова.
Она не станет думать об Алексе ни секунды, пообещала себе Дейзи, беря печенье из коробки, иначе просто не влезет на премьере в свадебное платье.
— Как идет продажа билетов? — не унималась Клеа.
— Хорошо.
Даже очень хорошо. Продажи превысили ее ожидания.
— Ты же знаешь, на неделе у нас три спектакля, и похоже, на всех будет полный аншлаг.
— Здорово. Реклама окупится.
— Ага. Спасибо тебе за все твои подсчеты. Мой мозг просто закипает при виде всех этих цифр и наименований.
— Не надо меня благодарить. Если ты забыла, я поручилась за «Дом Магнолии», и для меня тоже очень важно, чтобы все прошло как по маслу.
— Так и будет, — уверила Дейзи сестру.
— Проблем со Стоуном больше нет?
Выбросить этого мужчину из головы стоило ей неимоверных усилий, и вот, пожалуйста. Дейзи положила на стол недоеденное печенье и потерла висок — начиналась головная боль. Напрасно она когда- то в разговоре с Клеа упомянула про Алекса.
— Он вернулся в Бостон.
— Это хорошая новость. Верно?
— Определенно.
— Знаешь, милая, для женщины, которая месяц назад готова была свернуть ему шею, ты не особо рада его отъезду. Мне казалось, мистер Стоун раздражал тебя и ты хотела избавиться от него как можно скорее.
— Конечно же, я рада. И он действительно раздражал меня. Жаль только... — ее голос срывался. — Жаль только, что я вообще повстречала его на своем пути.
На том конце провода повисло молчание.
— Ладно, Дейзи, хватит. Что случилось? Что натворил этот Стоун?
Дейзи молчала, и Клеа сменила тактику. Теперь ее слова зазвучали как приказ:
— Отвечай сейчас же! Что этот придурок сделал тебе? Он угрожал? Потому что, если это так, клянусь, я засужу его.
— Нет. Ничего подобного. Это личное, — ответила Дейзи.
— Личное...
— Да, и я не хочу говорить об этом.
— Насколько личное? — Клеа пропустила ее слова мимо ушей.
— Забудь, что я когда-то упоминала об Алексе Стоуне. Мне надо идти.
— Дейзи!
— Потом поговорим.
— Дейзи Мэйсон, не смей класть трубку. Скажи сейчас же, в чем дело?
— Да все у меня нормально, и мне надо бежать. В два часа у нас репетиция, и надо подготовить платье. Я позвоню после премьеры и расскажу, как все прошло.
Опустив трубку на рычаг, Дейзи одну руку положила себе на сердце, словно призывая его успокоиться
