Я был потрясен. Джоко Стайнбергера я знал еще с тех времен, когда его вместе с целой группой художников открыла покойная Леонора Вейт. Сначала она была его агентом, затем он по наследству перешел ко мне. Джоко стал неотъемлемой частью галереи. Он, конечно, взбалмошный тип, но предателем вроде никогда не был. Ну надо же, переметнулся к Мэрилин, а мне и слова не сказал. Ужасно обидно. Кристиану я упустил по собственной воле, тут и расстраиваться нечего. И вот теперь оказывается, что за шесть месяцев я потерял двух художников. Есть над чем подумать.
– У него новый материал, и он хочет, чтобы я его выставляла, – сказала Мэрилин.
– Надеюсь, ты ему отказала?
– Да.
– Отлично.
– Отказала. А теперь, пожалуй, соглашусь.
– С чего бы это?
– Потому что ты плохо представляешь его интересы.
– Правда?
– Не-а.
– По-моему, следовало сначала дать нам с ним это обговорить, а не решать все за меня.
– А я ничего и не решала. Это все он. Он первый ко мне обратился.
– Скажи ему, пусть сначала со мной поговорит. Вообще-то, полагается делать именно так.
– А я не буду.
– Да что с тобой? Мэрилин!
– Нет, это что с тобой!
– Ниче…
– Да пошел ты!
Она замолчала. Голова у меня начала раскалываться.
– Мэрилин…
– Я тебя несколько недель не видела!
Ну что тут скажешь?
– Где ты был?!
– Я был занят.
– Чем?
– Расследованием.
– Расследованием?
– Ну да.
– С какой стати?
– Мы очень продвинулись.
– Правда? Потрясающе! Просто замечательно! Ура! А из пушек палить будем?
– Что?
– Ну, типа, бах-бах.
– Я не понял.
– Все ты прекрасно понял.
– Честное слово, нет. И, если ты не возражаешь, я бы хотел все-таки поговорить с Джоко. Какое ты вообще право имела…
– Господи! Хватит уже!
– Нет, ты скажи! Какое…
– Замолчи.
Я так и поступил. Потом поднялся на ноги.
– Выпей воды, а то голова заболит.
– Я же знаю, ты ее трахаешь.
– Что, прости?!
– «Что, прости», – передразнила она. – Ты все прекрасно слышал.
– Слышал, но не понял.
– Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля.
– Спокойной ночи, Мэрилин.
– Не смей уходить!
– А что я должен – стоять и смотреть, как ты из себя идиотку строишь?
– Попробуй только уйти, я тебе не такое устрою!
– Успокойся, пожалуйста.
– Скажи, что ты ее трахнул.
– Кого?
– Перестань!!! – завизжала Мэрилин.
Тишина.
– Скажи, что трахнул.
– Я ее трахнул.
– Отлично. Ну вот, уже хоть что-то.
Я не ответил.
– Меня не обманешь. Я все знаю, мне все агенты докладывают.
– Какие агенты? – И тут до меня дошло. – Исаак?
– Так что не парься.
– Господи боже! Мэрилин!
– Ну прямо оскорбленная невинность! Посмотрите на него. Сам же трахал, и сам же возмущается.
– М-да. Не хочу тебя расстраивать, но он не стоит тех денег, которые ты ему платишь. Я с ней действительно спал однажды, но это было задолго до того, как мы начали работать над делом.
– Я тебе не верю.
– Хочешь верь, хочешь нет. Это правда.
– Меня-то ты не трахал. Значит, трахал кого-то еще.
– Ты что, совсем тронулась? Я в больнице лежал.
– И что?
– И то. Я не мог… Я не собираюсь об этом говорить.
– Скажи, что ты ее трахнул.
– Я уже сказал… А ты теперь все время будешь одно и то же твердить?
– Что?
– «Трахнул, трахнул, трахнул».
Она засмеялась:
– А как еще это называется?
– Это называется «не твое дело».
Она в одну секунду взлетела из кресла с бокалом наперевес. Я присел, бокал врезался в стену и разлетелся вдребезги. Ксерокс весь засыпало осколками и залило виски.
– Ну давай, повтори. Скажи, что это не мое дело.
Я медленно выпрямился с поднятыми руками. На ковре, в том месте, где стоял бокал, осталось влажное пятно.
– Когда ты ее трахнул?
– Зачем тебе?
– Когда?
– Месяца два назад.
– Когда?
– Я же тебе сказал.
– Точнее.
– Тебе точную дату и время назвать?
– Днем? Или ночью? В постели? Или на диване? Или на кухонном столе? Поделись с нами, Итан, народ
