мистер… о, как мне вас называть?
Он слегка поклонился.
— Позвольте представиться. — Его губы тронула улыбка, и глаза блеснули. — Я Жан-Люк Эшарп.
Глава 3
Жан-Люк ожидал, что ее реакция развеселит его, и не ошибся. Хизер разинула рот. Ее прелестные зеленые глаза расширились от ужаса. Кровь отхлынула от ее лица, и она побледнела. Даже веснушки исчезли.
Он расплылся в улыбке. Давно он не получал такого удовольствия.
Жан-Люк склонил голову набок.
— Что вы сказали?
— Как вы можете… — Ей удалось выдавить из себя несколько звуков. — Я… я думала, вы старик.
Его брови взлетели вверх.
— Я… о Боже, прошу меня простить. — Она откинула назад густые кудри. Ее сумочка со стуком упала на пол. — О черт.
Он хотел ее поднять.
— Я сама.
Хизер так стремительно нагнулась, что, когда выпрямлялась, ее качнуло.
Он поддержал ее.
— Я в норме. — Она попыталась ухватиться за какую-то одежду на вешалке, но платья расступились, как Краевое море, и она потеряла равновесие. — А!
— Я вас поймал!
Он схватил ее за рукав. Раздался треск.
Хизер повалилась на пол, и он следом за ней с рукавом в руке.
— Вы в порядке?
Он наклонился над ней. Задравшаяся юбка открывала взгляду стройные ноги.
— Вы действительно Жан-Люк Эшарп? — спросила она.
— Да.
Хизер со стоном закрыла лицо руками.
— У вас есть чердак, куда бы я заползла лет на пятьдесят?
Чердак у него был, и Жан-Люк испытал искушение пригласить ее туда. Она бы, безусловно, скрасила его ссылку. Но он не имел права лишать свободы смертную ради собственного удовольствия.
Он сидел на полу рядом с ней.
— Не стоит смущаться.
— Мне ужасно стыдно. Убейте меня немедленно.
Он хмыкнул.
— Сегодня и я просил о том же. Мы слишком эмоциональны, поп?
— Я наговорила вам всякой всячины. — Она опустила руки. Прошу меня простить.
— Не извиняйтесь за то, что были честны. Мне это нравится. В нашем бизнесе люди редко говорят правду.
Она села и поморщилась, заметив задранную юбку. Торопливо ее одернула.
— Я не понимаю, как вы можете быть таким кра… молодым? Если создавали одежду для людей вроде Мэрилин Монро.
— Я сын того Жан-Люка Эшарпа. Можете называть меня Жан, чтобы не путать с отцом.
— О, как здорово, что вы унаследовали его талант.
Жан-Люк пожал плечами. Он ненавидел ложь. По этой причине он предпочитал общество вампиров. Любые отношений со смертными подразумевали ложь, особенно теперь, когда ему предстояло скрываться. Он протянул Хизер оторванный рукав:
— Прошу прощения, но он оторвался.
— Ничего страшного. — Она затолкала рукав в сумочку. — Как вы сказали, ткань — дрянь. — Обведя комнату взглядом, она улыбнулась. — Не могу поверить, что сижу в настоящей модной мастерской со знаменитым кутюрье.
Он с улыбкой поднялся на ноги.
— Вы придете в понедельник на работу? — Он протянул ей руку, помогая встать.
— Еще бы. Это для меня осуществление мечты. — Она подала ему руку.
Он так резко ее поднял, что она ударилась ему в грудь. Его руки тотчас сомкнулись вокруг ее тела. Она подняла на него свои прелестные глаза. Такого темно-зеленого цвета. Он почувствовал, как участилось ее сердцебиение. Ему это понравилось.
— А вы знаете, что очень красивы?
Хизер покачала головой.
Очевидно, он обладал способностью лишать ее дара речи. В его крови вспыхнуло желание. Она была такая теплая, такая сладкая, но следовало остановиться, пока его глаза не загорелись красным огнем. Слишком сильным соблазном она представлялась, а он предпочитал избегать серьезных отношений.
Жан-Люк отпустил ее.
— Боюсь, могу нанять вас всего на две недели.
Когда магазин закроется, единственным смертным, которому будет разрешен доступ внутрь, останется его охранник Пьер.
— Я понимаю. — Она сделала шаг назад. Ее лицо опечалилось. — Я сознаю, что у меня нет опыта и в сентябре мне нужно возвращаться в школу.
— Вы полагаете, что не устроите меня?
Ее ответный румянец подтвердил, что он задел больную струну. Похоже, что за ее вздорностью скрывалась неуверенность в себе. Он и сам порой прибегал к «подобной уловке.
Но с чего Хизер Уэстфилд сомневаться в себе? Неужели кто-то хотел подавить ее дух? Жан-Люк вдруг ощутил желание двинуть кулаком в лицо тому, кто пытался это сделать.
— Я не боюсь, что вы меня разочаруете. Скорее напротив: боюсь слишком очароваться.
Очень уж хотелось ему оставить ее при себе, чтобы скрасить свое одиночество.
Она шумно глотнула воздух.
— У меня есть правило, которому я неукоснительно следую. Никогда не заводить романов со своими сотрудниками. Как бы они меня ни привлекали. Он позволил себе окинуть взглядом ее роскошную фигуру.
— О Боже, — прошептала она и сделала еще один шаг назад. — Я не ищу… я не готова… то есть я…
— Мысль о романе лишает вас дара речи?
— Скорее приводит в ужас! — Она состроила гримасу. — О, я не вас имела в виду, а абстрактное лицо. Год назад я пережила кошмарный развод и…
Жан-Люк поднял руку, прерывая ее.
— Я буду вести себя прилично. — И слегка улыбнулся. — А вы?
— Конечно. Я всегда… хорошо себя веду.
Но вид она имела какой-то неуверенный.
Может, ее посетило тайное желание предаться распутству? Его вновь обдала волна желания, и Жан-Люк сжал кулаки, чтобы не стиснуть ее в объятиях. Он так давно… Но эту мысль пришлось прогнать. Со смертными женщинами не стоило связываться. Он знал это по собственному горькому опыту.
Хизер двигалась по проходу, ведя ладонью по висевшей на вешалках одежде.
— Круто. — Она остановилась перед коллекцией ремней из кожи, меди и серебра.
— В этом году я впервые занялся дизайном ремней. Жан-Люк подошел ближе. Только смертные могли носить ремни из серебра. Симона и Инга держались подальше от всего, что могло обжечь их нежную
