Какая нелепица! Она оказалась здесь по глупости, весьма непростительной. Она здесь посторонняя. Не следует забывать об этом. И нельзя надеяться, что жизнь ее может измениться. Аналогия с голодающим ребенком, приведенная Дианой Халсей, до ужаса справедлива…
Комната, которая ей особенно понравилась, по сравнению с остальными апартаментами выглядела меньше и проще.
– Ее называют дамским кабинетом, – сообщила Сейди, – потому что в былые дни здесь занимались вышиванием. Сейчас это общая комната. Когда мистер Джеймс приезжает домой, он любит по вечерам сидеть здесь, музицировать и читать.
И это все – о лондонском распутнике и трудоголике?! «Мистер Джеймс» с каждой минутой вызывал все больше удивления.
– Почему вы называете Джейка мистер Джеймс?
Сейди объяснила:
– Дед хотел, чтобы внука окрестили Джейкобом – это фамильное имя, но мадам оно не нравилось. Они с мистером Филиппом, ее мужем, сошлись на Джеймсе. Однако старый джентльмен привык все делать по- своему и стал звать его Джейком. Так и пошло. Однако я верю в имена, данные при крещении, поэтому для меня он всегда останется мистером Джеймсом.
«А для меня Джейком», – подумала девушка.
Сейди повела ее по галерее:
– Мистер Джеймс предложил начать с хозяйской комнаты. Он подумал, что вам, может быть, захочется в ней что-нибудь изменить.
Марин вспыхнула:
– Я уверена, что все прекрасно, и не собираюсь вторгаться в его личные покои.
Сейди бросила на нее снисходительный, если не сказать удивленный, взгляд:
– Бог с вами, мистер Джеймс до сих пор спит в своей старой комнате. Хозяйская комната не используется с тех пор, как умер мистер Филипп и мадам переехала в деревню, так что там потребуется обновление.
Возразить на это было нечего, поэтому Марин неохотно вошла вслед за Сейди в комнату. И словно попала в солнечное царство. Это впечатление усиливали золотистые парчовые драпировки на окнах и такое же стеганое покрывало на широкой постели.
– Какая прелесть!
– Возможно, но я считаю, что портьеры нужно снять, – сказала Сейди, неодобрительно осматривая занавеси. – Я говорила мадам, но она только посмеялась и заявила, что их любил мистер Филипп. Несправедливо, что он оставил ее, ведь они были так преданы друг другу.
– А что случилось?
– Он вышел посмотреть только что высаженные фруктовые деревья, а когда вернулся, пожаловался на головную боль, принял пару болеутоляющих таблеток и предупредил, что ненадолго приляжет в кабинете. Когда мадам пришла звать его к чаю, он был без сознания и вскоре умер в больнице. Аневризма сосудов головного мозга.
– Мой отец тоже умер совершенно неожиданно, но от сердечного приступа.
Сейди похлопала ее по руке.
– Все тяжелое уже позади, – ласково произнесла она. – И мадам должна перестать грустить. Настало время, чтобы счастье вернулось в дом… с новым поколением. Вот эта дверь ведет в ванную, а следующая – в гардеробную. Может, взглянете сами?
– Наслаждаешься экскурсией? – поинтересовался Джейк, когда она вернулась в спальню. Он развалился поперек кровати, опершись на локоть, и с улыбкой смотрел на Марин.
– Это… интересно. – Она еще раз оглядела комнату, стараясь избежать воспоминаний, которые мог вызвать лежащий на кровати Джейк. – А где миссис Хаббард… Сейди? – сухо поинтересовалась девушка.
– Не паникуй, она недалеко. Я предупреждал, что у нее романтическая душа. Она оставила нас наедине в спальне. Полагает, что мы тут же воспользуемся предоставленной возможностью. Я решил ее не разубеждать. Что ты думаешь по поводу конуры?
– Что?
– Отец называл гардеробную конурой, – объяснил Джейк. – Он считал, что ее можно использовать как место изгнания для согрешивших или слишком требовательных мужей. Поскольку я подхожу под оба определения, то должен готовиться к переезду в нее.
Марин спросила напрямик:
– Ты имеешь в виду… мы будем жить здесь?
– Я – нет. А вот ты после свадьбы поселишься в поместье.
– Значит, я останусь здесь одна?
– Вряд ли это можно назвать ограничением свободы. О тебе будут заботиться, даже лелеять.
– Я не инвалид, – яростно запротестовала Марин. – И у меня есть работа, которую я люблю. Я не хочу становиться… овощем.
Джейк вежливо поинтересовался:
– О каком овоще ты говоришь: о топинамбуре или, может быть, о цветной капусте?
Ее глаза сверкнули.
– Не смей издеваться!
– Твоя жизнь меняется, милая. Ты почти моя жена, и я не желаю, чтобы ты, в твоем положении, несколько недель подряд пропадала бог знает где. Однако у меня сложилось впечатление, что чем меньше мы будем видеться, тем лучше. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься. А до свадьбы я буду жить в Челси?
Он холодно улыбнулся:
– Дорогая, у нас впереди много забот. Даже самая простая свадьба требует усилий, и удобнее находиться под одной крышей. Но, уверяю, наша близость будет сведена к минимуму. Этим и утешайся.
– А как ты намерен утешить мать? Что она будет чувствовать, когда кто-то вроде меня поселится здесь и займет ее место?
– Во-первых, ты будешь вить собственное гнездо, а не занимать чье-то место. Во-вторых, маме хватит других забот… Они с отцом очень любили друг друга. И она всегда надеялась, что я женюсь по той же причине.
– Тогда почему ты не женился? На тебя вешалось достаточно женщин.
– Обожание должно быть взаимным. Понимаешь, в чем проблема?
– Понимаю.
– Тогда подумай еще кое о чем. Мы с тобой некоторое время были близки, так, может, ты перестанешь шарахаться в сторону каждый раз, когда я к тебе приближаюсь. Если, конечно, не считаешь, что я тебя изнасиловал.
– Нет, не считаю, но…
– Учти, – перебил ее Джейк, – скоро нам придется прикасаться друг к другу, даже если и без охоты. Хотя бы начиная с такой формальности. – Он полез в карман и достал нечто сверкающее. – Дай мне твою руку. Левую, Марин.
Она безмолвно наблюдала, как Джейк надевает ей на палец кольцо. Очень красивое кольцо с изящным кроваво-красным рубином среди россыпи бриллиантов. Потом неуверенно сказала:
– Я, наверное, не имею права принимать его.
– Это кольцо моей бабушки. Она оставила его мне как раз для такого случая.
– Но не для такой девушки. Это же сплошное притворство.
– Никакого притворства. Теперь ты – моя официальная невеста. И очень скоро станешь моей женой.
Глядя на сверкающие драгоценные камни, Марин осознала, что Джейк все еще держит ее за руку. Камни словно гипнотизировали его. Ей даже показалось, что сейчас он поднесет ее руку к губам. Этого не может быть! Это нельзя допустить…
Но тут открылась дверь, и появилась неугомонная Сейди:
