Элизабет, слегка запинаясь, заговорила снова:
– Наверное, было бы лучше, если бы вы с Джейком после свадьбы уехали ненадолго. Возможно, вы пришли бы к согласию, решили бы сохранить дружеские отношения.
Марин возразила:
– Хорошо, что не поехали. Я каждый день жаловалась бы на плохое самочувствие. Надеюсь, скоро недомогание прекратится. Хорошо бы на этой неделе, потому что мне нужно съездить в Лондон.
– Вы уверены, что в состоянии это сделать? На мой взгляд, вы немного бледны. Когда вам предстоит следующий визит к врачу?
– Через неделю. Она хочет, чтобы я наблюдалась и рожала в клинике «Мартингдейл». А сейчас мне нужно поговорить с агентами, занимающимися моей квартирой. Они предупредили, что арендаторы просят расторгнуть договор. Я в растерянности: пересдать квартиру или продать?
– Тогда я подвезу вас завтра в город. Мне надо кое-что купить, а потом встретимся и заодно позавтракаем в «Каса Романья», – предложила Элизабет.
Мать Джейка старается вести себя так, будто у нее появилась настоящая невестка. Неучтиво отказывать ей.
– Спасибо. Думаете, для нас найдется столик? Этот ресторан стал очень популярным.
– О, на это есть способы и средства. Так я подхвачу вас в девять тридцать?
– Почти свидание, – улыбнулась Марин.
Оставшись одна, она начала ежедневный ритуал блуждания из одной комнаты в другую, то поправляя подушку, то подбирая лепестки цветов, то регулируя положение занавесей. Она решила заботиться об этом доме. К слову, в Челси это занятие ее не соблазняло.
Что интересно, Элизабет живет очень близко, почти каждый день приходит тренировать своего старого мерина, Мистера Гритти, но при этом ухитряется вести себя скромно и не заходить в дом без приглашения.
А Марин приглашала ее постоянно, потому что, несмотря на всю неловкость ситуации, ей очень нравилась компания Элизабет.
«Надо было показать ей обои для детской, – с сожалением подумала Марин. – Она отвлекла меня этим чертовым приемом. Но без хозяина этого не решить, и если Джейка не устроит дата, идея умрет на корню».
Еще одна проблема – переделка хозяйских покоев. Каждый день, с легкой руки Сейди, прибывают альбомы с образцами материалов…
На следующее утро Марин проснулась разбитой. Она провела беспокойную ночь и, очевидно, лежала неудобно, потому что слегка побаливала поясница.
Не отменить ли поездку в Лондон? Но с Элизабет не придется трястись в поезде и толкаться в метро. Да и ланч в ресторане тоже очень заманчив. Марин решительно встала, надела простое платье кофейного цвета и подходящие к нему босоножки на низких каблуках. И улыбнулась, когда подъехала машина Элизабет.
Марин немного поглазела на витрины, прежде чем направиться в агентство. Час спустя она освободила бывших арендаторов от всех обязательств и согласилась выставить квартиру на продажу, тем более что уже нашлись потенциальные покупатели.
«Еще один кусочек моей демонтируемой жизни», – подумала она и вызвала такси до «Каса Романья».
Марин приехала в ресторан на десять минут раньше. Но столик в углу ждал, а когда она попросила минеральной воды, ее принесли мгновенно. Боль в спине не прошла, как она надеялась. Даже вроде бы усилилась. Но, может, у Элизабет найдется какое-нибудь обезболивающее.
Марин не очень любила глазеть на знаменитостей, но в таком месте это неизбежно. На расстоянии десяти ярдов от себя она увидела известного телеведущего и молодую актрису, которая недавно получила «Оскара» за роль второго плана.
И тут услышала женский голос:
– Неужели это малышка Уэйд?
Она подняла глаза и увидела, что возле стола стоит Диана Халсей. Сердце Марин ушло в пятки.
– Ах да, вы же теперь миссис Рэдли-Смит. И беременная к тому же. Хотя понятно, что последовательность событий несколько нарушена. Я ужасно расстроилась, что меня не пригласили на свадьбу, но теперь понимаю, почему Джейк предпочел замять дело.
Марин очень осторожно поставила бокал на стол и спокойно сказала:
– Добрый день, миссис Халсей.
Улыбка Дианы не сулила ничего хорошего.
– Надеюсь. Потому что, удивительное совпадение, я встречаю вас в Лондоне как раз тогда, когда услышала, что Джейк спрятал жену в провинции, а сам продолжает вести веселую жизнь. Видите ли, мы с приятельницей только что говорили о вас. Может быть, вы помните, я рассказывала о подруге, которая перестраивает особняк на юге Франции? Так она здесь. – Диана повернула голову. – Адела, дорогая, подойди и поприветствуй эту девицу.
Нет, не может быть!
Но Адела Мейсон уже шла к ним.
– Так-так, маленькая негодяйка! Диана говорила мне, что вы подцепили миллионера и даже ухитрились женить его на себе, чтобы дать имя своему ублюдку.
Адела не потрудилась понизить голос, и в их сторону стали поворачиваться. Надо было что-то сказать, что-то сделать, но боль в спине стала такой сильной, что даже думать было невозможно.
А Адела продолжала:
– Вряд ли ваш муж обрадуется, услышав, что именно вы – причина моего развода. Вы и ваш ребенок. Да, у нас с Грэгом все кончено, и я обвиняю в этом вас, Марин Уэйд. Вы его преследовали и добились своего. И я намерена сделать все, чтобы ваш муж узнал, какая вы потаскушка.
– Разумеется, я выслушаю все, что вы хотите мне сказать, но, возможно, сначала вам следует представиться? – спокойно произнес Джейк. Оказывается, он стоял всего в нескольких шагах от них, и глаза его сверкали, как синий лед, а рот превратился в жесткую линию. Позади него замерла потрясенная Элизабет.
Адела повернулась к нему и объявила:
– Меня зовут Мейсон. Недавно я имела несчастье нанять эту маленькую проститутку в качестве машинистки. Я думала, она даже не знает, как пишется слово «секс», пока не застала ее, голую, с моим мужем. Несомненно, она и вас обработала подобным образом. Насколько глупы мужчины! Но еще не поздно. Потратьте немного денег на тест ДНК щенка, которого она носит.
Марин вскочила на ноги. Все посетители ресторана уставились на нее, но она видела только Джейка, а он с ужасом смотрел на нее, и в лице у него не было ни кровинки.
Марин хотела защититься, сказать, что все сказанное Аделой – ужасная ложь. Что ребенок – его, и ничьим больше быть не может.
Вместо этого она услышала собственный голос:
– Воздух… пожалуйста…
Потом пол покачнулся, что-то ударило ее по голове. И Марин соскользнула в пронизанную болью тьму.
А потом был яркий свет, но не солнечный, проникающий сквозь занавеси в ее спальне, а свет лампы. И чей-то голос сказал:
– Миссис Рэдли-Смит, очнитесь, дорогая.
Веки были тяжелее свинца, но Марин все-таки открыла глаза.
– Вот и хорошо.
Незнакомая женщина держала Марин за запястье, проверяя пульс.
– Где я?
