– Это они, – шевельнул вмиг пересохшими губами Майер. – Метров шестьсот ходу. Назад!
Опыт – великое дело.
Грохот и яростный свет раскололи подземную тьму и скалу вместе с тьмой.
Прикрыв руками головы, разведчики некоторое время лежа выжидали, а после осторожно двинулись в сторону завала – уж очень хотелось полюбоваться на дело рук своих, да и убедиться в том, что враг уничтожен или хотя бы отрезан, было необходимо.
Завал получился отменным. Уже метров за пятьдесят в воздухе чувствовалась толовая вонь, и пыль от взорванного камня лезла в нос и глотку.
Майер зажег свечу, и в желтоватом ее свете они с удовольствием оглядели великолепную кучу скальных обломков различной величины, засыпавших тоннель под самый потолок.
– Чистая работа! – восхитился немец.
– Да, – согласился Петр. – Мышь и та… Э! А цэ шо?!
Возле стены, подвернув под себя руки, ничком лежал человек.
Точнее, сварог.
Некоторое время разведчики молча разглядывали неподвижную фигуру в переливчатом комбинезоне и круглом чудном шлеме на голове. Наконец Майер передал свечу Онищенко, наклонился и одним ловким движением перевернул сварога на спину… Слабый свет упал на густые ресницы, чувственный рот и длинные черные пряди волос, выбивающихся из–под шлема. Правой рукой Майер подхватил оказавшийся под фигурой излучатель, а левой неуверенно дотронулся до нежной щеки сварога.
– Тю! – сказал стоящий над ним Онищенко. – Кажись, баба!
Далекий звук взрыва докатился до отряда именно в тот момент, когда они заметили впереди слабый намек на свет.
– Наши взорвали тоннель! – крикнул ефрейтор Карл Хейниц.
– Впереди выход!! – радостно завопил Валерка Стихарь.
Уже через пятнадцать минут солдаты стояли на неширокой каменной террасе и, прикрыв ладонями слезящиеся от яркого дневного света глаза, оглядывали окрестности.
Собственно, оглядывать особенно было нечего – тоннель выходил в глубокое и узкое горное ущелье. Терраса, на которой они сейчас находились, практически отвесно обрывалась вниз метров эдак на пятьдесят прямо в белую от пены реку, несущуюся по ущелью. Выше вздымались все те же отвесные скалы, и только полоса голубого неба над головами и солнце, как раз в этот час заглянувшее в ущелье, убеждали людей в том, что они выбрались–таки наружу из каменного чрева гор.
– Ни фига себе вышли. – Валерка Стихарь наклонился над обрывом и сплюнул в далекую реку. – Как же тут спуститься? Или подняться? – Он задрал вверх вихрастую голову, осматривая скалы.
– Эй, да тут тропка! – замахал рукой отошедший чуть в сторону Кур г. Шнайдер.
Действительно, от террасы, начинаясь чуть ниже ее, вдоль скалы вела узенькая – впору пройти одному человеку – тропинка–карниз.
– Похоже, это единственный путь, – хмыкнул Дитц, внимательно изучая тропу. – Надо вам заметить, что никогда не любил горы, а тем более скалы, несмотря на то, что родился в Дрездене, который, как известно, является столицей так называемой Саксонской Швейцарии… Именно по этой причине меня не взяли в горные егеря – отборные войска вермахта, – он вздохнул.
– Надо дождаться наших солдат, – сказал Велга.
– Здесь?
– По–моему, лучше в пещере. Вдруг они погибли и на нас выскочит погоня?
– Я не слышал выстрелов.
– Я тоже, но у нас говорят: «Береженого бог бережет».
– А не береженого конвой стережет, – добавил Валерка Стихарь.
– Рядовой Стихарь! – В голосе Велги звякнул ме–талл.
– Простите, товарищ лейтенант, это я машинально! У нас в Ростове…
– Отставить разговорчики.
– Есть отставить.
Они вернулись в пещеру.
Тоннель перед выходом значительно расширялся, образуя настоящий зал. По размерам он, конечно, значительно уступал тому, из которого они ушли несколько часов назад, но и здесь хватало укромных уголков и крупных камней для устройства первоклассной засады.
Восемь человек в полном молчании растворились, исчезли в полумраке, слившись с окружавшим их кам–нем. Кто лучше фронтового разведчика может устроить засаду? Только другой, еще лучший разведчик. Ни один, даже самый внимательный глаз не смог бы обнаружить в этом сравнительно небольшом пространстве восемь вооруженных людей, готовых к любым неожиданностям и опасностям.
Привычно замедлилось время.
Впрочем, ждать слишком долго не пришлось.
Сначала они услышали приглушенные голоса, потом шаги, и наконец из черной пасти тоннеля вывалились оба разведчика, вытолкнув перед собой.
– Ой, мама! – не выдержал Валерка Стихарь, выскакивая из–за крупного камня, как чертик из коробки. – Какая девчонка! Это что же, за нами такую погоню послали? А где остальные? Нет, только не говорите мне, что все погибли в засаде, – мое сердце этого не перенесет…
– Валера, успокойся. – Велга вышел на середину пещеры, закинул автомат за спину и весело осмотрел всю троицу. – Докладывайте.
Остальные возникли за его спиной словно из ниоткуда, во все глаза разглядывая прекрасную пленницу. Руки у пленницы были крепко связаны за спиной.
– Все получилось по плану, товарищ лейтенант, – кашлянул Майер, дотрагиваясь до левого глаза, под которым красовался шикарный свежий синяк. – Заложили взрывчатку. Ждали. Дождались. Рванули. Погоню завалило. Может, часть отрезало, не знаю. Этой вот повезло – жива осталась. Даже слишком жива, я бы сказал…
– А–а! – догадался подошедший Дитц. – Неужто это она тебе фингал подвесила?
– Так точно, – хмуро кивнул пулеметчик и вдруг весело ухмыльнулся. – Боевая девка, господин обер–лейтенант! Ногой меня, представляете?
– М–мда, – неопределенно протянул Хельмут и кивнул на излучатель, висевший на груди Онищенко (свой «ППШ» тот перекинул за спину). – А это что?
– Трофей, господин обер–лейтенант, – отрапортовал украинец. – У нее був. Помьятаете… э–э… помните, колы мы сидели в тих кимнатах с прозрачною стеною? Той… этот Карсс нам показував, як вона, эта зброя… оружие действуе. – Петр перекинул ремень излучателя через плечо и протянул чужое оружие Дитцу. – Такое же.
– Отлично. – Дитц принял излучатель, с удовольствием взвесил его на руках и опустил прикладом к земле. – С трофеем потом разберемся. Сейчас меня лично больше интересует сия особа… – Неожиданно он сделал длинный шаг вперед и жестко ткнул пленницу пальцем в грудь. – Имя?!
Незнакомка, отшатнувшись было от Хельмутова тычка, закусила нижнюю губу, ожгла обер– лейтенанта яростным взглядом серых глаз и демонстративно сплюнула на пыльный сапог немца.
– Ах ты… – Дитц коротко взмахнул рукой, и голова незнакомки дернулась вбок и назад.
Звонкий звук пощечины заметался под сводами пещеры.
– Погоди, Хельмут… – шагнул к немцу Велга.
– Нет, это ты погоди, Саша, – спокойно повернулся к нему Дитц. – Твоя славянская мягкотелость здесь абсолютно излишня. Это враг. Он был вооружен и шел за нами, чтобы убить. Что из того, что она женщина? В данном случае это не имеет никакого значения. Повторяю: она – враг. А с врагом у меня разговор короткий. Не станет говорить – расстреляю безо всякой жалости. И никто мне в этом не помешает. Даже ты. Понял меня? – И Хельмут подмигнул Александру правым, не видимым пленнице (он стоял к ней в профиль) гла–зом.
– Понял, Хельмут. – Велга безразлично пожал плечами и отошел в сторону, бросив через плечо: – Действуй. Только не забудь передвинуть переключатель на «переводчике», а то он тебе сейчас переводит с немецкого на русский.
