– Хорошо. Как только это произойдёт…
– Группа наблюдения на связи. Прошу слова. Сообщение класса «экстра».
– Слушаю.
– Замечены чужие корабли. Предположительно два военно–космических флота сварогов с разных сторон эклиптики. Появились из гиперпространства одновременно и теперь идут на сближение. Точка рандеву – планета айредов.
– А вокруг планеты мы крутимся… Ясно. Есть догадки, что им здесь надо?
– Догадки есть. Но это лишь догадки.
– Слушаю.
– Судя по последним данным внешней разведки, две враждующие империи сварогов, наконец, решились пустить в ход силу. По–моему, очень скоро здесь станет по–настоящему жарко.
– Чертовски не вовремя. А это не может быть охотой на нас?
– Сварогам неизвестно о существовании каравос Раво.
– Вы уверены?
– Я основываюсь на имеющихся у меня данных.
– Как скоро они здесь ожидаются? Десант поднять успеем? Или хотя бы его часть?
– Нет.
– Ясно. Принимаю решение. Всем кораблям срочно идти на временную базу, с тем, чтобы потом вернуться. Терять десант мы не имеем права – слишком много сил ушло на подготовку нашего вторжения. На базе сидим тихо, соблюдаем полное радиомолчание, внимательно наблюдаем за действиями сварогов, ждём моих дальнейших распоряжений. Вопросы?
– А если они всё же по наши души?
– Тогда стартуем, разбегаемся в разные стороны, уходим в гиперпространство и собираемся в трёх разных местах, как и прописано в плане вторжения. Но только по моей команде. В случае моей внезапной гибели, по команде старшего Первого звена. И далее по Уставу. Надеюсь разъяснять не надо? Кто забыл – откройте и прочитайте. Всё. Выполнять.
13
Много позже Влад не единожды пытался восстановить в памяти этот страшный штурм от начала и до конца. И не мог. Отчетливо он помнил только самое начало, когда шевелящееся море «термитов» выплеснулось из леса, без всяких помех затопило город, обступило со всех сторон детинец и попёрло на стены.
А потом начался ад кромешный.
На этот раз «термитов» было гораздо больше, а вот защитников детинца почти не прибавилось (если не считать полутора десятков брашенцев, которые начали выздоравливать после прививки Йовена Столеды и нашли в себе силы взять в руки оружие и подняться на стены).
Правда, решимости стоять до последнего людям (Влад не видел существенных различий между человеком и айредом – ну, два сердца у последнего, и что?) и киркхуркхам хватало с избытком. И они стояли насмерть. Потому что ничего другого просто не оставалось – враг окружил детинец со всех сторон, отступать явно не собирался, а подмоги ждать было неоткуда.
Четырежды «термиты» прорывались на стены, и четырежды были отброшены. Дощатый настил забороло – Влад неожиданно для себя самого вспомнил это слово, означающее защищённую бруствером площадку, идущую поверх стен, на которой располагались защитники древнерусских городов – был залит людской кровью и слизью гигантских хищных насекомых. Когда это стало очень мешать – ноги скользили и разъезжались, женщины, занятые в основном подносом боеприпасов и помощью раненым (хотя некоторые из них сражались на стенах наравне с мужчинами) быстро организовали специальные бригады, которые деревянными лопатами, ранее предназначенными для уборки снега, очищали настил, а затем посыпали его песком.
Сначала «сдохли» парализаторы киркхуркхов, и пятиглазые имперские десантники взялись за мечи и копья. Да так ловко, словно всю жизнь с ними обращались. Но тогда же отделение Млайна и понесло первые потери.
Это случилось как раз во время третьего прорыва на стены. Краем глаза Борисов видел, как, отмахиваясь от наседающих на него двух насекомых, киркхуркх пропустил нырок в ноги ещё одного.
Острые челюсти–жвала сомкнулись на бедре имперского десантника, он вскрикнул от боли, оступился, поскользнулся, упал и тут же на него насели те двое, от которых он до этого весьма успешно оборонялся….
Когда подоспевшие айреды и киркхуркхи всё–таки прикончили тварей, упавший десантник уже не дышал – ему перекусили горло…
Помочь в тот момент товарищу у Влада не было никакой возможности. Во–первых, тот был от него далеко – шагах в двадцати, не меньше, а во–вторых, приходилось отчаянно драться за собственную жизнь – этот третий и самый серьёзный прорыв «термитов» на забороло едва не закончился успехом – и это не давало ни единого шанса отвлечься на что–то иное.
Влад, как мог, старался беречь заряды деструктора, но они всё же кончились, и тогда он молча принял протянутый ему Свемом чей–то меч и, не раздумывая, рубанул им по первой же, сунувшейся через бруствер, морде «термита». Морда исчезла, но на её месте тут же возникла следующая, и Влад рубанул снова…
В ранней юности правша Влад Борисов много времени потратил на то, чтобы научиться одинаково хорошо владеть обеими руками – был у него такой бзик. Полностью осуществить задуманное не удалось, но определённых результатов он достиг – умел левой рукой и ложку с вилкой держать, и кое–какой инструмент (молоток, отвёртку, плоскогубцы, ножницы), и камень бросить. Писать левой или там рисовать, правда, так и не научился, но приобретённые навыки потом не раз помогали ему в жизни. Пригодились и теперь.
Меч айредов напоминал скифский акинак по форме лезвия, конусообразно сужающегося от рукояти к острию, но был чуть длиннее и перекрестие имел не в форме сердца, а вроде загнутых кверху воловьих рогов, как у более поздних мечей европейского Средневековья.
Впрочем, специалистом по мечам Влада назвать было никак нельзя. Просто однажды в молодости, еще до прихода в Стражу Внезеркалья, ему пришлось проработать лето в археологической экспедиции на юге России. Там он и почерпнул некоторые сведения о холодном оружии скифов и сарматов, а также обучился простейшим приёмам обращения с ним (надо было куда–то девать избыток молодых сил летними вечерами, не все ж на местную самогонку и девчонок тратить).
И вот теперь все эти знания и умения, вкупе с возвращенной Пирамидой молодостью и здоровьем, в прямом смысле спасали ему жизнь.
Хорошо было то, что «термиты», кроме собственных челюстей–жвал и хитинового панциря не имели никакого оружия и защиты. Обоюдоострый и прилично сбалансированный меч айредов довольно легко отрубал вражьи лапы и головы, рассекал брюхо или протыкал «термитов» насквозь. Но это, пожалуй, и служило людям единственным преимуществом. На стороне же врага была многочисленность, живучесть (даже отделённая от тела голова «термита» ещё с минуту норовила ухватиться мощными челюстями за что–нибудь живое и тёплое), полное отсутствие страха и какое–то холодное, неотвратимое упорство.
Они использовали трупы сородичей в качестве дополнительной опоры и продолжали лезть вверх.
Десяток за десятком.
Сотня за сотней.
Тысяча за тысячью.
Владу практически некогда было следить за тем, что происходит на других участках стены – свой бы удержать, но по отдельным крикам он догадывался, что дело идёт к концу. Убитых и раненых «термитов» сменяли новые, а убитых и раненых защитников детинца сменить было некому. К тому же все без исключения устали до такой степени, что у некоторых – самых слабых – оружие натурально выпадало из рук, и они без сил опускались на помост, уже равнодушные ко всему, даже к смерти.
Передышка наступила точно в тот момент, когда Влад, прикончив очередную, перебравшуюся через бруствер тварь, понял, что уже не может поднять меч ни правой, ни левой рукой. Вернее, поднять–то, наверное, ещё сможет, но вот нанести им стоящий удар – вряд ли. Силы кончились, и мышцы отказывались
