– А мне и в отпуск ездить не надо было, я на своей земле был, – ухмыльнулся Вешняк. – В отличие от некоторых. Забыл, кто из нас немцко–фашистский захватчик, а кто защитник Родины?
– Ты знаешь, и правда забыл, – признался Карл. – Столько потом всего случилось, что теперь эта война кажется далёкой, как сон.
– Мне не кажется, – сказал Вешняк. – Как вчера всё было.
– Ну извини, – вздохнул Хейниц.
– Да ладно, кто старое помянет…
Некоторое время оба молчали, вспоминая каждый своё.
– Ага, вот вы где, – обрадовался, появляясь на пороге кают–компании, Женя Аничкин.
– А то ты нас обыскался прям, – хмыкнул Вешняк.
– Всю Пирамиду облазил, бедный, – подтвердил Хейниц. – От верхушки до подвалов. Нигде нас нет!
– Ладно вам, – сказал Женька. – Между прочим, я тоже в армейской разведке служил.
– Ты слышал? – обратился сержант к ефрейтору. – Он, оказывается, служил в армейской разведке!
– Охренеть! – искренне восхитился Хейниц. – Кто бы мог подумать! Крутой парень, горжусь знакомством.
– Везде и всегда одно и то же, – вздохнул Женька. – Но вы бы всё–таки коней придерживали хоть иногда, ага? А то ведь, кто здесь дедушка ещё посмотреть надо.
– Знавали мы не так давно одного Аничкина, – задумчиво произнёс Вешняк. – Вождя племени. Ох и противный же был тип, да, Карлуша?
– Кошмар, – подтвердил Хейниц. – Наглый до изумления. Думаешь, все Аничкины такие?
– Кто ж их знает, Аничкиных этих, – рассудительно заметил сержант. – Но того Родионом звали, не Евгением. Будем справедливы.
– Будем, – согласился Карл.
– Вы закончили? – осведомился Женька, усаживаясь в кресло и закуривая сигарету.
Ответом ему были неопределённые улыбки и благодушное молчание.
– Я, собственно, хочу сказать, – продолжил Женька, – что собираюсь проведать наших друзей– киркхуркхов на острове. Кто–нибудь имеет желание составить мне компанию? Я бы и один слетал, да наша Маша против.
– Есть такие! – сообщил Сергей Вешняк, не торопясь затушил папиросу, поднялся на ноги и одним ловким движением расправил под ремнём гимнастёрку. – Беру назад свои слова насчёт Аничкиных. Добрейшей души люди! Не считая, понятно, отдельных уродов, которые и среди каких–нибудь Ивановых, прости господи, очень даже встречаются.
– А что, – поинтересовался Женька. – И правда вы знали Аничкина – вождя племени?
– Мы с ним даже немножко воевали, – подтвердил Хейниц. – Но очень аккуратно. Без жертв.
– Родион Аничкин по кличке Хрипатый, – сообщил Вешняк. – У него ещё баба была такая… страшноватая. Лет на пятнадцать его старше, не меньше. В общем, два сапога пара, как говорится. Бандиты. Потом, если хочешь, расскажу подробнее. По дороге. Ты когда на остров этот собрался лететь?
Женька сообщил, что лететь он собрался прямо сейчас.
Во–первых, надо было забросить киркхуркхам кое–какое оборудование и припасы, а во–вторых, оставлять надолго бывшего врага без присмотра – пусть даже и на острове в океане – было бы весьма опрометчиво.
– Кто знает, что им в их пятиглазые головы взбредёт? – резонно заметил он. – Имперский десант, как–никак. Профессиональные вояки. Сочтут себя несправедливо обиженными и устранёнными от дел, построят лодки и отправятся на материк шорох наводить. Ещё утонут по дороге, не дай бог. А не утонут, так и того хуже – начнут среди местных племён авторитет завоёвывать. Оно нам надо?
– Хрен его знает, что нам надо, – сказал Вешняк. – И мне особенно. Карл, ты как, не хочешь с нами прокатиться?
– Нет. Тут в Пирамиде куча мест, куда я ещё не заглядывал. Вот и займусь. Утолю свою природную любознательность
– Найдёшь голых девок, не забудь о товарищах, ага? – подмигнул сержант и, не дожидаясь ответа, вышел из кают–компании.
Аничкин подумал было, не спросить ли у Хейница, о каких голых девках речь, но быстро пришел к выводу, что, пожалуй, не стоит. И направился вслед за сержантом.
Машинный зал – необъятный и в то же время странным образом уютный, очаровал Аню сразу же, как только она туда попала. А уж «доска объявлений» и вовсе заворожила.
Сама идея, что можно сидеть и держать перед глазами реальные проекции девяносто семи миров, на сорока пяти из которых прямо сейчас, в этот самый момент, вовсю происходит разумная жизнь, показалась Ане весьма необычной и впечатляющей. Она быстро научилась разбираться в тонкостях отображения информации на «доске», а также способах уточнения её у Цили Марковны (главное, задать правильный вопрос и внимательно выслушать ответ) и уже на четвёртый день после отбытия космической спасательной экспедиции на Лекту сама вызвалась на полноценную вахту у «доски объявлений», мотивируя свою просьбу желанием поскорее стать не обузой (грудной ребёнок есть грудной ребёнок), но полезным членом команды.
– А куда Лизку денешь? – осведомилась Маша Князь. – Может, ну его, полноценную? Хватит и пары часов? Пойми правильно, я первая готова с твоей Лизкой возиться – славная деваха, но… – Маша неопределённо развела руками, как бы говоря, что дети детьми, но мешать выполнять служебные обязанности они не должны.
– Да никуда я её девать не собираюсь. С собой возьму. Чем она мне там помешает? Или ты боишься, что я из–за неё не справлюсь?
– Брось, Ань, что ты, ничего я не боюсь. Эта хреновина без нас больше миллиона лет простояла, и никто, кроме Оскара, тут вахту не нёс. Но раз уж мы начали в эти наши человеческие игры играть, то хорошо бы придерживаться правил. Иначе и затеваться не стоило, согласись.
– Я всё понимаю, Маш, не волнуйся. Сама анархию терпеть не могу – полной чашей хлебнула в своё время, расскажу как–нибудь. Если Лизка заскучает и капризничать начнёт, Локотка свистну, он отлично умеет её развлечь.
Локоток и впрямь проникся к трёхмесячной Лизе каким–то особым чувством с первых минут знакомства и с видимым удовольствием развлекал и утешал девчушку, когда в том возникала нужда, разыгрывая перед ней целые, понятные, вероятно, лишь им двоим, представления. Например, одним из любимых развлечений обоих было следующее: Локоток усаживался на перильца Лизкиной кроватки таким образом, чтобы ребёнку было хорошо его видно, и начинал превращаться в модели и копии различных предметов и существ. При этом внятно, приятным звучным голосом называя каждое перевоплощение и его основные показатели и функции – так, что получался целый рассказ.
«Это – ёжик. Он живёт в лесу, ест грибы и яблоки. Вот такие грибы – белые. И такие – лисички. А такие – раморры – не ест. Потому что раморры растут здесь, на планете Жемчужина, а на Жемчужине ёжики не водятся. Зато на Жемчужине водится зверёк блогг – вот такой. Он живёт недалеко от нашей Пирамиды. Пирамида такая. Ещё рядом с Пирамидой живёт птица флегг – вот такая. Блогг немножко похож на кролика. Это кролик. Он любит морковку… »
Было так интересно и забавно, что Аня, бывало, и сама глаз не могла оторвать от импровизированного спектакля, который разыгрывал перед её дочуркой Локоток.
Неудивительно, что и Лизка буквально души не чаяла в искусственном человечке и, как только он появлялся в поле её зрения, начинала радостно агукать, улыбаться, пускать слюни и махать руками и ногами.
Вот и сейчас можно быть совершенно спокойной, потому что кроватка (только что проверяла) под Лизкой сухая, есть ей положено только через два часа, и Локоток тут как тут, занят своим любимым делом – играет с её ребёнком. Странное всё–таки создание этот Локоток. Странное и удивительное. Как по ней, то
