Ката, – остались живы по чистой случайности, вовремя забаррикадировавшись в одном из складов. К сожалению, склад оказался не продовольственным.
Когда Улстер Ката узнал о результатах операции, в частности, о количестве убитых ирюммов, он пришел в бешенство. Нет, он никого не расстрелял, но провел тщательнейшее расследование, в ходе которого обнаружил самых злостных нарушителей приказа и с позором выгнал их вон, заменив наиболее крепкими парнями из бывших добровольческих отрядов.
Теперь нужно было как–то жить дальше.
Народу через компьютерную сеть, а также возобновившийся «Вестник Нового Даррена» популярно объяснили, что он, народ, наконец свободен от ненавистного ига коварных ирюммов и теперь заживет счастливо под мудрым руководством Временного Правителя Нового Даррена Улстера Каты.
«Мы найдем себе новую родину, – обратился к вейнам в первый же день после переворота Улстер Ката.
Но мы найдем ее сами, а не по чьей–то указке. Теперь ирюммам никогда не отыскать нас. А если это каким–то образом и случится, то к тому времени мы будем достаточно сильны, чтобы дать захватчикам надлежащий от–пор. Наши инженеры и ученые уже практически разобрались в устройстве СП, и скоро мы отправимся в трудное, но увлекательное путешествие к новой жизни. Ничего не бойтесь. Я – с вами».
Но в том–то и дело, что ни ученые, ни инженеры вейнов не могли хотя бы с пятидесятипроцентной уверенностью назвать звезду, возле которой могла бы вращаться планета, способная их приютить.
Кроме, разумеется, той, на которую их с самого начала собирались доставить ирюммы.
ГЛАВА 4
– Как ты думаешь, они нас заметили? – с плохо скрываемым беспокойством обратился Дитц ко второму пилоту «Невредимого» Слерру.
– Трудно сказать, – пожал тот плечами, и Хельмут в который уже раз поразился схожести некоторых жестов сварогов и людей. – Мы же ни черта, по сути, не знаем, кроме того, что они гуманоиды, такие же, как и мы. Положительно, последнее время плюнуть во Вселенной стало некуда, чтобы не попасть в гуманоида, – он рассмеялся.
– А что, большая редкость?
– Мы, свароги, шастаем по космосу уже около двух тысяч лет и за все это время, насколько мне известно, четырежды натыкались на разумную жизнь – один раз в пятьсот лет получается. В трех случаях из четырех жизнь эта была отнюдь не гуманоидного типа. И лишь в четвертом случае – гуманоидного. Да и то, если честно, с большой натяжкой. Вы, люди, – пятый случай, а эти, – он кивнул подбородком на обзорный экран, – шестой. Так что сам посуди.
Облаченные в десантные боевые скафандры, трое землян и два сварога сорок минут назад покинули борт «Невредимого» на одном из трех его космокатеров.
Их путь лежал к неизвестному объекту искусственного происхождения, находящемуся в данный момент на расстоянии ста пятидесяти тысяч километров от «Невредимого».
Решение о необходимости экспедиции было принято сравнительно легко, но вот ее состав… Экипаж «Невредимого» был слишком мал – каждый сварог на счету, – и капитан Грапп мог выделить лишь одного, а именно – второго пилота Слерра, как самого молодого и наименее ценного, с его, капитана, точки зрения, члена команды. Земляне же, наоборот, захотели поучаствовать все, кроме сержанта Сергея Вешняка, заявившего, что ему хватит пережитых приключений на всю оставшуюся земную жизнь и загробную в придачу и что он лучше уж тут посторожит Милосердие Бога и принцессу Стану. Конечно, если товарищ лейтенант прикажет… Товарищ лейтенант не приказал.
Более того, Александр Велга счел необходимым самому остаться на крейсере, так как покидать «Невредимый» ему и Дитцу одновременно было бы непростительной глупостью.
После недолгого, но бурного обсуждения, закончившегося волевым решением Дитца и Велги, в состав экспедиции со стороны людей вошли: Хельмут Дитц, Рудольф Майер и Валерка Стихарь. Со стороны же сварогов, кроме пилота Слерра, вызвался поучаствовать старший советник Карсс, который хоть и не являлся членом экипажа, но вполне мог считаться полноправным представителем правительства «северных» сварогов, то есть являлся лицом официальным, а значит, наделенным полномочиями вести переговоры с представителями чужой цивилизации.
Принцессу Стану, разумеется, несмотря на все ее уговоры и даже угрозы, оставили на «Невредимом». Подготовка к экспедиции заняла четверо суток. Нужно было выработать план, обучить землян пользоваться десантными скафандрами и провернуть еще кучу всевозможных дел.
За это время крейсер приблизился к необыкновенному объекту на расстояние в сто пятьдесят тысяч километров и, уравняв свою скоростью с его, завис как бы «под ним», тщательно сканируя разделяющее их пространство на предмет обнаружения радио или каких–либо иных волн, могущих нести информацию о языке существ, населяющих этот удивительный искусственный мир.
Кое–что перехватить удалось. С помощью корабельного компьютера расшифровали структуру и основные понятия чужого языка, ввели соответствующую самообучающуюся программу в переносные «переводчики» (с этим чудесным устройством земляне познакомились еще раньше, и до сих пор оно вызывало у них нечто среднее между священным трепетом дикарей и восхищением ребенка новой дорогой игрушкой). Можно было отправляться.
Инструкции, полученные ими перед погрузкой в катер от капитана Граппа, были предельно точными и краткими, а именно: понапрасну не рисковать, в случае малейшей угрозы применять оружие, вернуться живыми и в срок, срок – двое суток, связь – через каждые два часа. Начальником экспедиции был назначен старший советник Карсс. Хельмуту Дитцу скрепя сердце пришлось с этим решением согласиться, – ведь он, Дитц, хоть и являлся целым обер–лейтенантом и командиром взвода разведки славного вермахта, но в контактах с иным разумом смыслил, прямо скажем, слабо и в тактике космического боя на чужой территории, будь то звездолет, «челнок», десантная баржа, искусственная планета или что другое, не разбирался, хотя и справедливо полагал, что тактика сия мало должна отличаться от тактики боя, скажем, в каком–нибудь общественном здании типа университета или министерства со множеством коридоров, разнообразных помещений, обширным темным подвалом и донельзя захламленным чердаком.
Итак, пятеро представителей гуманоидной расы (вернее, рас) в полной экипировке заняли свои места в космокатере, попрощались с товарищами и, помолясь, отчалили.
За пультом управления сидел, разумеется, второй пилот «Невредимого» Слерр, но, в случае чего, управлять этим космическим корабликом, предназначенным, кстати, не только для длительных перелетов внутри планетных систем, но и для посадок на атмосферные и безатмосферные планеты, мог и старший советник Карсс, успешно прошедший в свое время обязательный для правительственных служащих курс астронавигации и управления космическими кораблями и уже на «Невредимом» освеживший свои знания.
Свароги честно попытались дать хоть какие–то зачаточные навыки (пусть лишь в теории) управления космокатером и людям, и частично это им удалось, видимо, в силу личностных качеств обучаемых, – ведь хороший разведчик должен быть внутренне готов воспользоваться любой техникой – будь она простая или сложная, чужая или своя. А Дитц, Майер и Стихарь были хорошими разведчиками.
Здесь, в катере, космос подступил к ним вплотную.
Сами размеры «Невредимого» и условия жизни на борту не давали, что называется, «всей кожей» ощутить равнодушную черную бездну с мириадами не менее равнодушных звезд там, за тонким слоем пластика и металла.
В космокатере все обстояло иначе.
Здесь не было отдельных кают, а все внутреннее пространство делилось перегородками на три основных отсека: двигательный, грузовой и рубку управления, служившую одновременно и спальней, и кают–компанией, и камбузом. Между рубкой и грузовым отсеком располагались сантехнический блок и шлюзовые камеры.
