ГЛАВА 4
Через два часа между железнодорожной насыпью и лесополосой вырос приметный холмик свежевскопанной земли. В него воткнули крест, наскоро связанный из очищенного от веток и разрубленного пополам ствола молодого тополя; на крест водрузили белый летный шлем и дали в голубое безоблачное небо скупой залп.
Работка оказалась довольно–таки потной и грязной, и хорошо, что Стихарь обнаружил неподалеку то ли маленькую речушку, то ли большой ручей, где они смогли помыться и отдохнуть на пологом травянистом бережку.
Время было самое обеденное, но есть после такой работы никому не хотелось, и Хельмут Дитц, достав из нагрудного кармана небольшой блокнот и огрызок карандаша, сказал:
– Ну что, приступим? По–моему, кое–какие факты у нас уже имеются.
– Фактов на самом деле до хрена и больше, – сказал Велга, задумчиво жуя травинку. – Вот с объяснениями похуже. Летательный аппарат неизвестной конструкции – раз. Непонятная форма одежды – два. Стрелковое оружие, с которым лично я не встречался, – три. Эмблема с Георгием Победоносцем… Нет, ничего не приходит в голову.
– А что, – спросил Карсс, – разве у вас нет… ах, да, я и забыл. Действительно, нет. У нас когда–то были такие машины, и назывались они «крутилетами». От слов «крутить» и «летать». Крутящийся винт создает подъемную силу и…
– Да это все понятно! – досадливо махнул рукой Велга. – Пусть будет «крутилет», какая разница…
– Можно еще назвать «вертилет», – вставил Стихарь. – По–моему, так даже лучше звучит. Послушайте, а может, пока нас не было, на Земле что–нибудь серьезное произошло?
– К примеру, умер товарищ Сталин, коммунисты сожгли свои партбилеты, а к власти пришли герцоги и бароны! – весело предположил Майер.
– А мы выиграли войну! – хохотнул Шнайдер. – Иначе откуда бы взялись герцоги и бароны?
– Типун вам на язык! – рассердился Малышев. – А этот «крути–верти» откуда? И вообще, умереть, конечно, каждый может и даже, как это ни печально, товарищ Сталин. И с партией тоже всякое может случиться… Что это вы на меня так смотрите, товарищ лейтенант? Мо–жет. Но чтобы вы победили в этой войне!.. – Он аккуратно сложил из пальцев правой руки внушительных размеров кукиш и продемонстрировал его немцам. – Вот вам. Не дождетесь.
– Эй! – подскочил вдруг на месте молчаливый и не очень эмоциональный Карл Хейниц и с размаху хлопнул себя по лбу. – Я понял!
– Ну?! – повернулись к нему все.
– Это даже странно, – неуверенно рассмеялся он. – Я имею в виду, что это не пришло в голову вам, господин старший советник, и вам, Ваше Высочество. Вы ведь у нас опытные космические путешественники!
Карсс и Стана недоуменно переглянулись и озадаченно уставились на ефрейтора.
– Пространство–время! – торжественно провозгласил Хейниц. – Эффект, описываемый господином Альбертом Эйнштейном, немцем, между прочим…
– Евреем, – ласково поправил подчиненного Дитц. – Евреем, мой друг.
– Хорошо, пусть евреем. Но жил–то он в Германии, верно?
– Ладно, не важно. Продолжай.
– Так вот, кто из вас читал о его теории относительности, которая повсеместно принята ведущими учеными мира?
Присутствующие, кроме Велги и сварогов, отрицательно покачали головами.
– Не тяни душу, Карлуша, – попросил Валерка. – Выкладывай.
– Альберт Эйнштейн доказал, – радостно, как будто сам додумался до этого великого открытия, изрек Хейниц, и веснушки ярче проступили на сто побледневшем от волнения лице, – что на космическом корабле, движущемся со скоростью, близкой к скорости света, время относительно Земли замедляется, и очень сильно. То есть если на корабле пройдет, допустим, год, то на Земле может пройти и сто лет.
– И… что? – с обалделым видом осведомился Веш–няк.
– А то, что мы двигались со скоростью гораздо большей, чем скорость света, и теперь находимся в бу–дущем.
– Ни х… себе, – пробормотал Стихарь.
– Это как? – снова не понял Вешняк.
– Он хочет сказать, – спокойно пояснил Велга, – что сейчас не тысяча девятьсот сорок третий год, а, мо–жет быть, две тысячи сорок третий. Да, Карл?
– Именно.
– Ну ты, земеля, и заливаешь! – восхитился Стихарь.
– Тем не менее он прав, – сказал Карсс. – Такой закон действительно существует, но к нашему случаю он, к сожалению, не имеет ни малейшего отношения.
– Это еще почему? – обиделся Хейниц.
– Потому что мы путешествовали в гиперпространстве, а там совершенно иные законы. И на время они не влияют, можешь мне поверить. Вернее, влияют, но совершенно не так… м–м… трудно объяснить, но поверь, что теория вашего… как его?
– Эйнштейна, – подсказал Дитц.
– Да, Эйнштейна. Она верна лишь для обычного пространства. Мы же, повторяю, шли через гиперпространство.
– Тогда как вы все это объясните? – не сдавался ефрейтор.
– Это ваша планета, – пожал плечами Карсс, – вам лучше знать. Лично я согласен с тем, что информации по–прежнему не хватает.
– А как же этот… «вертилет»? И ракетная атака на орбите? – не сдавался Хейниц. – Подобные вещи вполне могли появиться в будущем.
– Особенно паровоз, – с серьезным видом заметил Стихарь. – Без паровоза в будущем уж никак обойтись не смогли.
– При чем тут паровоз?!
– А при том, дорогой Карлуша, что бронепоезд тащил именно паровоз, если ты не заметил. Можешь пойти и полюбоваться на его продырявленный котел. Вон он, в кустах валяется. По–твоему, в будущем по– прежнему будут ездить на паровозах?
– А бетонные шпалы? – поддержал соотечественника Майер. – Ты когда–нибудь видел бетонные шпалы? Даже у нас в Германии они деревянные. И по всей Европе тоже. А уж в вашей дикой России…
– Сами вы дикие, – не замедлил парировать Валерка. – Всю эту самую Европу вы ограбили. И не в первый раз, между прочим. А грабят, как известно, только дикари. Цивилизованные люди предпочитают контрибуцию.
– Валера! – с уважением пробасил Малышев. – Откуда ты слова такие знаешь?
– Я много чего знаю. Шпалы бетонные, а столбы с электрическими проводами где? Россия большая, верно, электричество еще не всюду протянули. И вообще, это не будущее, а какой–нибудь секретный испытательный полигон. Помяните мое слово, без НКВД тут не обошлось. Видели их автоматы? Жаль, ни одного целого не нашлось, но мы пока плохо смотрели. Я бы лично обменял свой «ППШ» на такую машинку не глядя – были бы боеприпасы. Наверняка секретная разработка. И «вертилет» этот тоже секретный и новейшей конструкции, а полигон испытательный – в каком–нибудь богом забытом углу, где и столбов электропередачи и телеграфа нет. Мало, что ли, таких в России? Да навалом! Вот погодите, скоро явятся родимые в фуражечках с малиновыми околышами…
– Что же, по–твоему, выходит, что тут наши наших убивали? – изумился Вешняк.
– Запросто! Может, на бронепоезде какие–нибудь зеки были переодетые?
– Враги народа, – тихо подсказал Велга.
– Ага, – беззаботно согласился Валерка.
