Уже неделю Иван жил в цокольной комнатке, где был вырыт домашний колодец. Днём здесь было прохладно и легко. Ночи он проводил на веранде, а то и вообще — на шезлонге возле пирса. Рецидив болезни проходил. Медленно, но проходил и Маляренко уже потихоньку снова начал интересоваться делами.
— Да кто ж знал, что Герд был Феде другом закадычным? Моя оплошность — не поинтересовался. Волком теперь смотрит.
— Ничё. Деваться то ему некуда. Не к неграм же обратно. Здесь ему всяко лучше живётся.
— Угу. В общем так, Семёныч, пойдёшь со своими ребятами к Герду с сыновьями в помощники. Мотай на ус, Семёныч. Учись. Все тонкости подмечай. Это дело здесь даже нужнее, чем дома будет.
— Ага. Угу.
Завхоз сидел на лавке и озадаченно чесал макушку. В глазах его постепенно разгорался огонёк азарта. Как-то совсем неожиданно шеф приоткрыл перед ним новые горизонты, где маячили тааааакиииие перспективы и таааакиииие возможности…
— Я вот тут чего думаю, Иван Андреевич. Домишки строить мне надоело… в корабелы хочу податься.
Ваня улыбнулся.
— Отличная мысль Николай Семёнович. Просто замечательная!
Герд Хелмерс терпеливо сидел на крыльце дома босса и ждал. Чему-чему а терпению за последние годы он научился хорошо. В комнатку дома, который он делил вместе со всей своей семьёй с семьёй русского солдата, час назад прибежал посыльный и жестами велел ему идти к хозяину. Герд встал. Оправил тщательно заштопанные русской хозяйкой дома шорты и пошёл. И вот уже больше часа он сидит и ждёт.
Позади хлопнула дверь и на веранду выскочил неимоверно довольный Семёныч. Дружески подмигнув фламандцу, он показал ему на дверь.
— Заходи!
«Zakhodi» надо запомнить…»
Выглядел местный босс неважно. Когда глаза привыкли к полумраку комнаты, Герд увидел, каким бледным было его лицо. Губы отливали синевой, а дышал он очень редко. Каждый вдох, по видимому, давался ему с болью.
Рядом с Ivan сидела красивая молодая женщина.
«Одна из его жён. Таня, кажется»
— Садись, Герд. Разговор у нас будет долгий.
После смерти Феди, никто из жителей Севастополя ни фламандского, ни французского языков, понятное дело, не знал. Даже канадцы. Но, как оказалось, Герд спокойно понимал по-английски и, с пятого на десятое — по-немецки. Так что с общением проблем не было.
Иван посмотрел на гостя, вздохнул, и вытащил атлас.
— Герд, смотри сюда…
Маляренко вкратце рассказал фламандцу всю известную ему историю. Как, почему, где и когда они оказались. Герд воспринял всё стоически. На лошадином лице бельгийца не дрогнул ни один мускул, а сам он ничем не выдал свои эмоции.
«Может, он не поверил?»
— Ты всё понял?
— Да.
— Точно?
— Да.
— Точно?!
— Да. Мне надо выпить.
— Таня…
Женщина вышла в соседнюю комнату за самогоном, а мужчины продолжали молча друг друга изучать.
Из полного стакана мутного первача Герд аккуратно отпил маленький глоточек и поставил стакан на стол.
— Дальше.
— Мне нужен КОРАБЛЬ, Герд. Не лодка. Корабль. У меня, — Иван вытащил лист с самодельной картой Европы, которую по памяти нарисовал Борис, — у меня вот здесь дела есть.
Палец упёрся куда-то в Прибалтику.
Фламандец сидел, уставясь в одну точку и, похоже, ничего не видел. Таня щёлкнула пальцами. Герд очнулся, взял стакан и допил его мелкими глотками.
— Иди, Герд. Завтра поговорим.
Контракт на строительство большой лодки был заключён на следующий день.
Жена Герда, пообщавшись с женщинами-канадками, быстро выяснила, что жизнь здесь — это лучшее, что они пока видели. Так что, прочухавшийся бельгиец, недолго думая, заключил с Иваном Договор. Он ему — лодку, а Иван ему — дом, вид на жительство и, в перспективе, кучу заказов.
— Есть у меня мысль, — Маляренко сидел с бельгийцем на песчаной косе, смотрел на море и улыбался, — постоянно действующую верфь здесь заложить.
— ?
Герд удивлённо оглянулся. Кругом была голая степь без малейшего намёка на строевой лес.
— Дерево привезём. С гор. Там лесопилка. Франц, — Иван переключился на переводчика, — завтра отвезёшь его к Серому, покажешь ему всё, ладно?
С самим кораблём вышла загвоздка, потому что выяснилось, что заказчик и представления не имеет, что же ему на самом-то деле нужно. На прямой вопрос Герда, что же ему строить, Ваня ответил так.
— Э. Нуууууууу. Вот!
Иван развёл руки, как рыбак показывающий какую он поймал вчера рыбу.
Маляренко предполагал сделать совсем простую вещь — скопировать «Беду», тупо увеличив все размеры в два раза. Герд жалостливо посмотрел на заказчика, возвёл глаза к небу, покачал головой и заявил, что ему нужна будет бумага, линейка и карандаш, потому что сначала он сделает ПРОЕКТ.
Ваня от умиления прослезился.
Когда Звонарёв получил прямое указание выбрать и заложить на дополнительную просушку лучшие доски и брус, он это сделал самым тщательным образом. Под отдельным навесом, в тенёчке, сушилось кубометров пятьдесят лучшей древесины, что он смог найти. Доски, брус, даже цельные брёвна.
Так что гостей, Франца и приехавшего с ним неизвестного мужика, который представился Гердой (!) он встречал с чистой совестью человека, полностью выполнившего свою работу. Сергей Геннадьевич сначала накормил гостей, дал им передохнуть, а потом отвёл на свою лесопилку, которая стояла на изрядном отшибе от посёлка. Корабельный мастер с уважением оглядел каменные постройки, плотину, перегородившую горную речку и большое металлическое колесо, насаженное на стальную трубу. Поцокав языком и показав хозяину лесопилки жесть «окей», корабел уверенно направился к навесам под которыми хранился лес.
Звонарёв самодовольно надулся — похвала, даже от малознакомого человека ему была очень приятна.
— Ну, смотри!
Этот… посмотрел. Потом понюхал. Потом этот верзила в лохмотьях взял киянку и простукал каждую
