— Давно я тут?
— Три дня уж. А я вчера ногу сломал. Спустили на воду новую лодку, ну и… сам виноват. Не хрен зевать было.
— Вы.
— Что «вы»?
— Я тебе не Ваня, молодой. А Иван Андреевич, понял?
Говорить было тяжело.
— А. Ну да. Извините. Тут вас проведывать матушка заходила. И дядя Костя тоже.
Егор болтал без умолку, рассказывая Ване обо всём подряд. Начиная от спуска на воду (наконец-то!) моторной лодки (ну точную копию построили!) и заканчивая непростыми взаимоотношениями с некоей Галиной.
— Мамаша у неё — зверь! И батя… тоже… из этих. Из поповских.
Последнее слово парень просто выплюнул.
— А чего так? Не любишь их?
Ваня лениво скосил на соседа глаз.
— Да ну! Козлы! За самогон — в рабы. За косячок — виселица. А здесь этой конопельки — урыться можно! Выпить нельзя. С девчонками замутить — ни-ни. Грех. Тьфу!
«Провокатор»
— Не боишься. Вдруг услышат?
— Я? Боюсь? Ха. Два раза ха. Пусть попробуют. Я из Семьи. Не приблудный какой-нибудь.
Парень явно и нарочито начинал переигрывать.
— Из Семьи?
— Я дядю Костю отцом считаю.
Егор отвернулся и на секунду затих, давая возможность Ивану переварить всё вышесказанное.
«Не провокатор. Информатор. Причём информируют меня. Умно, Костя, умно»
Парень только что аккуратно слил следующее:
Во-первых, существует крепко спаянная Семья. Три десятка самых сильных бойцов Новограда, преданных лично Кольцову.
Во-вторых, эта Семья недовольна попами.
В-третьих, Кольцов недоволен своим подчинённым положением.
«Умно»
— Расскажи, как вы с этими… с «чёрными» разбирались. Небось, с вашего отряда всё ополчение и началось?
Горячий рассказ Егора только подтвердил догадку Вани. Именно вокруг тридцати молодых борцов из Красноярской спортшколы олимпийского резерва всё вояки и собрались.
«А потом появился Полковник. Угу. Кольцов не только попами недоволен»
— Ладно, Егор. Утро вечера мудренее. Хм! ВОЙНА. ПЛАН. ПОКАЖЕТ.
— Спокойной ночи, Иван Андреевич.
Парень сел на кровати и подтянул костыли.
— Пойду, до ветра сбегаю.
«А он умнее, чем кажется»
То, что Егор его понял, Иван не сомневался. Оставалось понять — а нафига Кольцову он, Иван Андреевич Маляренко.
Сна не было ни в одном глазу.
Утром, после завтрака, вопреки ожиданиям Ивана, пришёл не Кольцов. Егор, только что весело балагуривший и вслух строивший планы на Галину, моментально «заснул». В палату Новоградской больницы пришёл личный телок самого Владыки.
— Поел? Вставай. Пошли. Ходить то можешь?
Гигант был вполне дружелюбен, не рычал и слюна у него из пасти не капала.
Иван натянул на себя принесённую охранником серую рубаху из грубой ткани и поднялся на ноги.
— Запросто.
Весь путь занял минуты три. Причём детина его не торопил, а спокойно шёл рядом и, тыча пальцем по сторонам, рассказывал обо всём увиденном.
— Сейчас из госпитальной выйдем, а следующий вход — уже Резиденция. Запомнил? Назад-то дорогу найдёшь?
Ваня приободрился.
— Найду, конечно.
Возле входа в Резиденцию Владыки, под навесом сидел ещё один охранник. В отличие от телка — вооружённый до зубов и в полном доспехе. Эдакая машина смерти. Вся в железе, коже и с огромным топором. Ивана провели внутрь пещеры. Ничем особенным она не отличалась. Ни мебели, ни позолоты с бархатом. Всё те же, как попало сделанные табуреты и столики. На каменном полу циновки, сплетённые из всё той же конопли. Ваня прошёл мимо секретаря с пером и чернильницей. Впереди был тупик и развилка. Пещера расходилась в разные стороны параллельно внешней стене.
«Для освещения, наверное»
Лопатообразная ладонь завернула Ивана направо. Там, поперёк коридора стояла массивная деревянная дверь, в которую охранник очень осторожно постучал.
— МАТУШКА. Можно?
«Матушка?»
Этой аудиенции Маляренко никак не ожидал. Об этой женщине он только слышал и ни разу ещё её не видел.
«Чего ей нужно то?»
— Пусть он зайдёт. Ты — выйди и закрой дверь!
— Но Матушка…
— ВЫЙДИ Миша!
«Голос у неё молодой»
Иван прошёл в светлую комнатку и сел на предложенный жестом табурет. Здесь было чисто уютно и легко. Было видно, что в этой комнате живёт ЖЕНЩИНА. В углу стояла маленькая детская кроватка. Кроме неё здесь была большая кровать, укрытая мехами, шкаф и маленький диванчик. Автомобильный. Кожаный. На нём и сидела замотанная в плащ женщина. Капюшон полностью скрывал её лицо. Ваня с минуту изучал маленькую крепенькую фигурку в сером, фигурка в это время изучала его.
— Расскажи мне о своём доме.
«Щаззз!»
— Не о том где это, а просто о доме. Как ты живёшь. О семье своей расскажи, пожалуйста. О детках.
— А. А твой… ваш ребёнок где?
— С няней гуляет, а что?
Матушка изрядно удивилась.
Ваня пожал плечами.
— Просто так. Значит так. Дом мой стоит прямо на берегу моря. Там есть беседка и много-много цветов. Правда, недавно эти клумбы ослы объели. Вот жена ругалась…
Маляренко спокойно и с лёгким юморком рассказывал-рассказывал-рассказывал. О своей собаке. О мангале на пляже и о том, как во время свадьбы они спалили баню. Обо всём и ни о чём.
Рассказ затянулся и женщина показала на столик с фруктами.
— Да… а потом уже и Ванечка родился. Глаза у него мамины. Голубые. А…
— Это было так больно.
— Что?
Маляренко осёкся.
— Это было так больно. Я всё чувствовала. Нож вошёл вот сюда. — Женщина показала ладонью в
