ее.
— Зайди сюда. Джин, — сказала она прерывистым голосом. И когда он вошел в покои молодой госпожи, она спросила: — Где он? Где ты взял это?
— Ханым, это передали тебе иомуды. Они хотят пройти во дворец и спеть газал Кеймира. Если позовешь их — они придут.
— Газал Кеймира? Где они?
— Скажи, когда им прийти?
Лейла поняла, что в Астрабад приехали люди от ее мужа, может быть, даже он сам здесь.
— Пусть придут сейчас, — проговорила она торопливо. — Сейчас, я буду ждать их.
Евнух быстро удалился. Лейла в маленькое слюдяное оконце видела, как он спустился с веранды во двор и скрылся в сторожевой пристройке, у ворот. Он долго не появлялся, и Лейла, поджидая его, комкала в руках тюбетейку, прижимая ее к губам и молчаливо, без голоса, плакала. Сердце молодой матери обливалось тревогой и радостью. И невозможно было побороть это чувство. Стоило сейчас войти сюда Ширин-Тадж-ханум, и Лейла выдала бы себя. «Веллек-джан, Кеймир...» — повторяла она про себя милые имена и мысленно то уносилась к кибиткам Челекена. то опять возвращалась сюда. Забывшись, она не заметила, как, вернувшись, евнух вошел в комнату. Увидев его, Лейла вздрогнула.
— Ну, что? Ну говори, где они? — подбежала она к нему.
— Ханым, они придут завтра, — ответил евнух, и Лейла увидела в глазах его и в уголках губ легкую усмешку. Она подумала: он упрекает ее за что-то, и спросила о том, что ее давно смущало:
— Джин, скажи мне, почему ты зовешь меня «ханым», а не «ханум», как все каджары? Ведь ты не туркмен...
— Я жил с туркменами, — опять с усмешкой ответил евнух. — Они добры были ко мне. Но ты, госпожа... Ты не признаешь меня. — Евнух затоптался на месте, опустил голову и, круто повернувшись, вышел.
Лейла растерялась: этот Джин обвинял ее в том, что она не признала его. Но при чем тут она? Почему должна его признавать? Мысли ее приближались к истине, и казалось, вот-вот она откроет для себя что-то забытое, но сын и муж опять захватили все ее сознание.
Делаль, вернувшись в кавеханэ, сказал, что дочь Гамза-хана уже знает о них и пригласила их петь газалы на завтра.
Ночью Смельчак шептал своему другу:
— Пой о таком, чтобы она поняла, что мы приехали за ней. Чтобы ждала нас. Чтобы не закричала, когда заберемся к ней.
— Вай, Смельчак, не с того конца мы взялись, — с тоскою отвечал Меджид. — Разве ты не видел — какие там стены и какая стража у ворот?
— Если трусишь — так и скажи, — горячился Смельчак. — Я пойду один. А ты возвращайся домой и держись за подол своей жены...
— С чего ты взял, что трушу, оправдывался Меджид.
— Ну, если не трусишь, то думай о другом.
Друзья стали строить планы похищения Лейлы один фантастичнее другого. Время быстро шло. И вот, наконец, наступило долгожданное утро.
Как только солнце поднялось на высоту тысячелетних платанов, осветив сады, мечети и глиняные кварталы Астрабада, «слепцы» вышли из кавеханэ и направились к замку Гамза-хана. Не доходя до угла ханской обители, Смельчак начал выкрикивать:
— Да снизойдет всевышний! Да ниспошлет нам тех, кого бодрит сладкозвучный газал о Кеймир-Кере! Да снизойдет всевышний!..
Тотчас из сводчатого углубления дворца выглянул здоровущий каджар-привратник. Смельчак угадал в нем ночного собеседника. Каджар прокричал:
— Эй вы, уроды! Идите сюда! Госпожа пожелала послушать вас!
«Слепцы» ускорили шаг. вошли в сводчатый вход, миновали железные ворота и оказались во дворе. Со всех четырех сторон тянулись айваны, а над ними свисали широкие и длинные деревянные веранды. К ним восходили крутые лестницы, На верандах уже толпились домочадцы и слуги Гамза-хана.
Гостей встретила Фатьма-раис и просила подождать у фонтана. Они остановились. Смельчак пялил глаза, оглядывая двор и ища в нем лазейки Меджид делал то же самое сквозь прищуренные ресницы. Подошли четыре служанки, расстелили перед сазандарами хагир (Хагир — циновка из рисовой соломы) и пригласили сесть. Подобрав под себя ноги, Смельчак сел и увидел: с веранды спускается Лейла. Сразу узнал он ее, Она сильно волновалась, это было заметно по ее лицу. «Не выдала бы»! — мелькнула у него мысль, но ханум взяла себя в руки. Она спокойно подошла к музыкантам. В глазах ее стояли слёзы, а уголки губ вздрагивали. Она узнала обоих й чуть заметно кивнула. Фатьма-раис засуетилась перед молодой ханум:
— Лейла-джан, вчера вы просили пригласить странствующих музыкантов, Они перед вами. Скажите, что бы вы хотели послушать?..
— Пусть споют газал Кеймира. — подавленно произнесла Лейла.
Смельчак улыбнулся, подтолкнул Меджида. Тот, ударив по струнам дутара, запел:
Последние три слова двустишия Меджид вытянул на высокой ноте. Голос «слепца» зазвучал так звонко, что слушатели восторженно заговорили между собой. И в этот момент с веранды послышался тонкий хохот евнуха. Смеясь, с распростертыми объятиями, он спускался по лестнице. Он узнал своих старых друзей и теперь спешил к ним, забыв об осторожности. Фатьма-раис, видя, что евнух может испортить всем настроение, велела слугам, чтобы заткнули ему рот и не подпускали близко. А запнувшемуся на полуслове Меджиду сказала:
— Продолжай, больше тебе не помешает никто!
Меджид опять запел сначала:
Однако Фатьма-раис ошиблась, сказав, что больше Меджиду никто не помешает. За спиной музыканта загремели ворота, послышались голоса, и вдруг разнесся крик Мир-Садыка:
— Эй, держите их! Это люди Кията!
Смельчак оглянулся, вскрикнул и в одно мгновение оказался на лестнице. Глянув вниз, он увидел, как человек шесть фаррашей навалились на Меджида. Кто-то пнул сапогом дутар, и он со звоном отлетел к фонтану. Женщины с визгом бросились в разные стороны. Воспользовавшись суматохой, Смельчак взбежал на веранду, не зная, что ему делать дальше. Мгновенно он сообразил: в дом бежать нельзя, сразу схватят. Взгляд его упал из деревянные резные колонны, которые соединяли пол и потолок веранды. Смельчак вскочил на парапет, обхватил колонну и быстро полез вверх на крышу. Он зацепился руками за жестяные края кровли, подтянулся и по-кошачьи ловко вылез наверх.
Снизу раздалось несколько выстрелов. Фарраши, вскидывая хирлы, стреляли по беглецу. Вот он встал во весь рост и, балансируя руками, чтобы не упасть, пошел еще выше. Вдруг наступила тишина. И в это жуткое мгновение просвистела стрела, выпущенная стражником из лука. Стрела вонзилась Смельчаку в
