Здание детской библиотеки было старинное, над входом в серой штукатурке выбиты цифры: «1875». Два атланта поддерживали на руках и плечах («На своем горбу» — как определил Борис) тяжкий балкон. Толстые стены смягчали жару, приглушали сумятицу звуков улицы, и в зале царили нежная прохлада и особая тишина, нарушаемые разве что шелестом переворачиваемых страниц.
Борис и его приятели перерыли тома энциклопедий: Большой Советской, Брокгауза и Эфрона на букву «Н», словари: морской, Даля,
Ушакова — нигде не было такого слова «НАПАВТАЛ».
— Извините, пожалуйста, за беспокойство, — с тихой благопристойностью обратился отчаявшийся Борис к библиотекарю, — вы не знаете, как, вот, переводится слово «Напавтал»?
Библиотекарь приглушенно ответила:
— Такого слова нет. Это аббревиатура.
— Чего? — изумился Борис.
— Ну, как бы тебе объяснить... Вроде бы из слогов разных слов составлено. — Например; «КБ» или «СМУ»: конструкторское бюро и строительно-монтажное управление.
— Это я и без вас знаю, — разочаровался в ее познаниях Борис.
— А если знаешь, — рассердилась она, — не мешай. Так они и ушли ни с чем: Борис, Молчун и Хихикало.
По улице прохаживался ветер и вздымал полотняные навесы над витринами магазинов.
— Надо следить, — вздохнул Борис. — Следить и подслушивать. Сами проболтаются.
Хихикало захихикал. Молчун кивнул.
— Вот придумали, — восхищенно покрутил головой Хихикало.— Я уж пять лет не думаю никогда, а тут заставили.
— Следить, — повторил Борис. — Во все глаза.
И вынул из-за пазухи половинку театрального бинокля.
— Дай, — сразу же попросил Хихикало.
— Не дам, — отрезал Борис. — Нечего бинокль порожняком гонять. Как увидим их, дам. Только сначала сам посмотрю, — предупредил он. — Бинокль, он —мой.
Возле Женькиного дома они остановились и прильнули к щелям забора.
— Никого, — сказал Борис, опуская бинокль.
— А ну-ка, — Хихикало протянул руку и тоже посмотрел в бинокль.
— Как на ладони, — с удовольствием сказал он, — Никого.
Потом Молчун посмотрел в бинокль. И кивнул. И снова кивнул, показывая пальцем в сторону сарая с распахнутыми дверями. В глубине сарая виднелись Михаил, Женька и Мошкины
— За мной, — приказал Борис. Они быстренько перелезли через забор, подкрались к сараю и приложили уши к стене.
— А ждать я вас буду вот здесь, — донесся голос Михаила. Борис обнаружил в доске трухлявый сучок, выковырнул его щепкой и уставился в образовавшуюся дырочку.
— Женька... Мошкины... Они стоят перед Михаилом... А что это у него в руках?.. Ага, какой-то картонный лист, на нем нарисованы непонятные стрелки... Михаил зачем-то кладет на этот лист компас.
— А ждать я буду вас здесь,— втолковывает он своей команде,— где вот эта звездочка, — он тычет пальцем в чертеж. — Вот! Все поняли?
— Все, — отвечает Женька.
— И я, — вторят ему Мошкины.
— Ну-ка, повтори, — говорит Михаил Женьке.
— Значит, так... — и Женька бойко тараторит. — Чтобы правильно прокладывать курс по морю, мы должны научиться ходить по азимуту на берегу. Стрелка компаса всегда показывает на север.—Мошкины склоняются над чертежом. — Она должна совпадать вот с этой стрелой, — продолжает Женька, показывая. — А мы пойдем на северо-запад вот по этой стреле. А ты нас будешь ждать вот здесь, где эта звездочка.
— А сколько до тебя идти? — спрашивают Мошкины.
— Ну, тысяч пять метров. Считайте, десять тысяч шагов, — говорит Михаил. — А вообще-то неважно, будете идти, пока на меня не наткнетесь.
Борис сделал знак своим, и они снова по-быстрому перелезли через забор— назад, на улицу.
Михаил выбежал из сарая и исчез за калиткой. Минуты через три из сарая вышли Женька и Мошкины, чуть ли не уткнувшись носами в карту с компасом. Женька был в середине, он держал лист, а Мошкины как бы вели Женьку под руки.
Северо-западная стрелка вывела их со двора, они пересекли улочку. Они шли и считали шаги:
— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать...
— Интересно... — протянул Борис.—Сюда!
Мишкина команда, увлеченная делом, не заметила, как Борисова компания прошмыгнула буквально за спиной на пустырь, заросший пыльным бурьяном.
— А как мы пойдем? — спросил Хихикало.
— А по их компасу, — возбужденно ответил Борис. — И шаги считать будем!
Молчун кивнул.
Улицу от пустыря отделяла невысокая стенка, сложенная из камней. Головы Женьки и Мошкиных плыли над стенкой, а компания Бориса, пригнувшись, шагала рядом, почти бок о бок.
— Сто один, сто два, сто три... — громко считали Женька и Мошкины.
— Сто один, сто два, сто три, — шепотом считали Борис и Хихикало, а Молчун ритмично кивал, отсчитывая шаги про себя. Так они и шли, две «поисковые группы», разделенные то каменными оградами, то дощатыми заборами, то кустами газонов.
— Про словечко «Напавтал» ни слова не говорят, — сокрушался Хихикало. — Только считают.
— Не сбивай, — огрызался Борис. — Тысяча двести три, тысяча двести четыре...
А когда Женька неожиданно споткнулся о камень, Борис рассмеялся: «Вот дурень! Обойти не мог!»— не заметив, что переходит вброд лужу, настолько сам увлекся.
Женька и Мошкины часто сбивались с курса, кружили на месте, несколько раз им приходилось возвращаться и начинать сначала. Борис, Молчун и Хихикало, в душе проклиная тупость врагов, даже выдохлись, ведь им самим-то гораздо труднее: надо быть начеку, скрываться, всякий раз выбирать труднопроходимую дорогу, да еще не спускать глаз с этих «глупарей».
Вечерело, исчезли тени, море стало серым, на проходившем вдалеке пароходе зажглись бортовые огни.
— Три тысячи триста одиннадцать, три тысячи триста двенадцать...— считал Борис, пробираясь сквозь заросли бузины приморского парка и стараясь не потерять из виду Мишкину команду. — Не отставайте, — прошипел он пыхтевшим сзади приятелям.
В парке вспыхнули редкие фонари. Теперь следить стало легче. Между фонарями были темные зоны, компания Бориса старалась держаться в темноте, пока Женька и Мошкины пересекают освещенные места, а затем молниеносным броском проносилась мимо очередного фонаря.
Светящиеся румбы компаса вели Мишкину команду вперед. И так как ни Женька, ни Мошкины не отрывали взгляда от листа с компасом, они—бац! — крепко стукнулись лбами о высокую стену, преградившую путь. Тупик!..
— Ну, вот! — жалобно вскрикнул Женька. — Не пойду дальше!
— Да ладно! Да брось! — начали уговаривать его Мошкины, заботливо потирая друг другу лбы. Они оглянулись. Одинокая лампочка над дверью какого-то закрытого ларька выхватила из тьмы груду пустых ящиков. Мошкины бегом натаскали ящиков и сложили их пирамидой у стены.
Женька, не выпуская из рук лист с компасом, стал осторожно подниматься по ящикам, как по ступенькам. Мошкины поднимались за ним.
Борис, Молчун и Хихикало, уже успевшие перебраться через стенку в другом месте, там, где она была ниже, нетерпеливо поджидали «землепроходцев» с той стороны. И тут раздались какой-то сильный треск, грохот, крики! Цепляясь за выступы камней, Борис с приятелями поспешно взобрались на стену.
— Гы-гы-гы! — не выдержав, захохотал Хихикало. — Эй вы, чего развалились!
