Злые языки утверждали, что Кальдерон был человеком скромного происхождения, и это выводило его из себя. Когда-то он служил пажом в Вальядолиде у отца герцога де Лерма, благодаря чему занял настолько прочное положение в этом семействе, что и сам фаворит проникся к нему уважением, устроив его секретарем при королевском дворе. Он неуклонно поднимался по служебной лестнице до тех пор, пока не был назначен ответственным за прием прошений и писем, адресованных королю и его фавориту.
На этой должности он прославился тем, что выступал заступником и ходатаем в делах людей, которые щедро благодарили его за услуги, и это явилось источником, помимо прочего, его быстро растущего состояния. Герцог де Лерма нередко прибегал к хитрости, поручая Кальдерону прием посетителей в тех случаях, когда их просьбы следовало отклонить; таким образом, просители переносили свою ненависть на человека, который отказывал им в просьбе, а не на монарха или на герцога. Немало людей уже прониклись к Родриго Кальдерону враждебностью, а среди придворных за ним очень быстро закрепилась репутация выскочки, человека гордого и неприятного в общении.
Он женился по расчету и благодаря этому стал маркизом де Сьетеиглесиас. Даже Кеведо публично высмеял Кальдерона и его желание выбиться в вельможи, во всеуслышание заявив о том, что секретарь герцога де Лерма лжет в части своего происхождения. А дело в том, что Родриго Кальдерон утверждал, будто обнаружил во Фландрии некие документы, которые якобы неопровержимо доказывали, не оставляя места сомнению, что он-де появился на свет в результате плотского увлечения дона Фернандо Альвареса- де-Толедо, старого герцога де Альба. Таким образом, Кальдерон предпочел опорочить собственную мать, нежели считать себя законным сыном простого капитана, воевавшего во Фландрии.
Инквизиторы Валье и Бесерра потратили немало времени на то, чтобы очистить Родриго Кальдерона от грязи и рассеять его — вполне обоснованное — недовольство. Покончив с этим, они тут же взяли его под руки и увели подальше от фонтана, продолжавшего угрожающе урчать. Они направились в предназначенный для самых важных мероприятий зал судебных заседаний — огромный, оформленный в кастильском стиле, с резными деревянными панелями и выложенным красной плиткой полом. А там, усадив гостя за стол, предложили ему бокал местного вина в надежде привести его в доброе расположение духа.
— Я приехал без предупреждения, поскольку меня привело сюда чрезвычайно важное и срочное дело, — объяснил Кальдерон с жестоким выражением лица. — Ведьмы! — выпалил он, неожиданно поднявшись со скамьи и звучно ударив кулаком по столу, отчего бокалы зазвенели, а оба инквизитора встрепенулись. — Знаю, что вы прилагаете все силы, чтобы покончить с этой напастью в нашей стране, но, похоже, система мер оказалась не очень действенной. — Кальдерон, громко стуча каблуками и заложив руки за спину, двинулся по залу, пересекая его по диагонали. Судя по возбужденному виду, нервы у него были на взводе. — Должен поставить вас в известность о том, что последствия этих неблагоприятных событий уже поставили на грань возмущения большую часть королевства и чрезвычайно беспокоят и герцога, и его величество, которые всю свою жизнь посвятили благородному делу укрепления католической веры на нашем полуострове.
— Разумеется, мы это понимаем, — с озабоченным видом откликнулся Бесерра. — Полагаю, что при дворе уже известно о неприятном происшествии, однако в данный момент наш коллега Саласар занимается его расследованием, и мы можем заверить вас, что…
— Происшествии? — Кальдерон резко остановился, с изяществом танцора повернулся на носках и вопрошающе посмотрел в глаза Бесерра. — О каком происшествии вы здесь толкуете?
— Разве вы не из-за этого приехали? — Инквизитор Валье, казалось, был удивлен: плохие новости обычно распространяются очень быстро. — Одна особа, которая в прошлом году помогла нам отловить нескольких ведьм в здешних местах, утонула в реке в Сантэстебане при странных обстоятельствах. Похоже, Сатана ей отомстил.
— Смерть, — задумчиво произнес Кальдерон. — Нет, на самом деле мне об этом не было известно. Я приехал, чтобы поговорить с вашими преподобиями о мягкотелости, которую выказывает инквизитор Саласар в ходе нынешнего Визита. Он кажется мне недостаточно, как бы это выразиться, твердым. Вы должны учитывать, что как раз сейчас Господь, наш покровитель, избрал Филиппа III и его министра, герцога де Лерма, самыми верными своими защитниками веры. Мы надеемся вскоре увидеть времена, когда мориски вынуждены будут навсегда покинуть пределы Испании, но пока этому процессу еще конца не видно.
— Нам об этом известно, сеньор, — поторопился сказать Бесерра. — Мы читали хроники, в которых говорится об историческом поручении, полученном монархом от Бога. В них подвиг государя сравнивается с деяниями великих библейских освободителей, таких как Моисей, Иисус Навин, Саул, Давид и Соломон.
— Действительно, как и они, король наш повелитель, а стало быть, и все мы, его слуги, обязаны не только способствовать избавлению королевства от исконных врагов, но и ограждать его подданных от всякого контакта с мерзостями языческими, — согласился Кальдерон и торжественным тоном добавил: — Указания Господа в данном вопросе весьма конкретны. — Кальдерон на секунду умолк и затем продолжил: — Однако дело в том, что с севера страны начали поступать крайне тревожные известия. Именно туда враги веры нашей и приспешники дьявола толпами повалили из Франции, спасаясь от натиска одного непреклонного инквизитора из Бордо, некоего Пьера де Ланкре, который уже предал очистительному огню более трех тысяч человек.
По словам Родриго, два года назад сеньор Пьер де Ланкре основательно перетряхнул всю страну Лапурди. Этот неистовый и экзальтированный человек, вероятно вследствие какой-то странной травмы, отрицает свои наваррские корни: он испытывает отвращение ко всему, что отдает кастильским духом. Он стал монахом-доминиканцем в Турине и за короткое время, благодаря своим контактам, получил должность советника парламента в Бордо. И вскоре начал выказывать повышенный интерес ко всему, что связано с ведьмами. Пожелал познакомиться с их привычками, их трюками, захотел побольше узнать об их ночных полетах и непристойных танцах. С увлечением шаг за шагом проанализировал весь их магический ритуал, во время которого женщина способна совокупляться с вонючей мужской особью козьего рода, целуя ее под хвостом. Искреннее отвращение, которое он к ним испытывал, доставляло ему неизъяснимое удовольствие, и ему хотелось знать о них как можно больше, находить все новые предлоги для презрения к ним, питая таким образом настолько болезненное раздражение, что он и сам попал в какой-то заколдованный круг. По характеру он был женоненавистником. И пребывал в твердом убеждении, что поклонники дьявола чаще встречаются среди женщин, и ему нравилось читать книги, подтверждавшие его теорию.
И вот когда король Генрих IV обратился к Ланкре с просьбой выступить посредником в длительном конфликте между семейством Уртубия и жителями Сан-Хуан-де-ла-Лус из-за прав владения мостом, у того появилась возможность осуществить на практике все, что он вычитал в «Malleus Maleficorum», учебнике, написанном двумя немецкими доминиканцами, в котором давались подробные сведения о том, как поймать ведьму и вывести ее на чистую воду.
Иски породили месть, доносы, обвинения, огорчения и сожаления. Стороны обвиняли друг друга в чем только можно. Одна из обличительниц заявила, что, дескать, соседи опоили ее магическим зельем. Пьер де Ланкре обнаружил в этом деле происки дьявола, которыми стоило заняться. Всего за четыре месяца ему удалось разоблачить три тысячи колдунов и ведьм, среди которых были мужчины, женщины, дети и священники.
Он докопался до первопричины и пришел к выводу, что во всем были виноваты католические миссии, которые испанцы осуществляли в Индии и Японии. Хотя им и удалось изгнать колдунов из здешних краев, они не смогли помешать оным укрыться в Стране Басков. По его ученому мнению, попустительство испанской инквизиции в этом вопросе привело единственно к тому, что ужасные демоны свободно расселились по северным территориям Испании, беспрепятственно в случае надобности нарушая границу с Францией.
Осуждая подобные безобразия, Ланкре провозгласил себя спасителем несчастной французской земли от баскской напасти. Воспользовавшись тем, что большая часть мужского населения была занята ловлей трески в далекой Терранове, дело было в самый разгар сезона, он без малейших сожалений предал огню шестьсот человек, в том числе сжег маленьких девочек, в которых углядел зародыш страшной угрозы. В результате все это вылилось в беспримерную бойню, которая могла бы завершиться еще хуже, если такое возможно, потому что рыбаки вернулись. Обнаружив, что этот человек сотворил с их женами, они чуть было не разорвали его на куски. Ланкре пришлось спешно бежать из Лапурди под покровом ночи, переодевшись
