спешите сообщить о нем немедленно, по вашим каналам.
– Мы прежде хотели, получить исчерпывающую информацию.
– А пока вы получаете, события идут, своим ходом. Товарищи командиры, у нас нет намерения никого наказывать – пока. Но мы должны разобраться – что за сила, пусть пока на нашей стороне? Дело находится на контроле у Лаврентий Палыча. А он крайне озабочен – что докладывать Самому.
– В таком случае, позвольте спросить – какой информацией располагаете вы?
– Ну, для начала, вот это..
Из протокола допроса матроса-моториста моторного тральщика R-21 Ашмана Эриха.
– ..подробно расскажите об обстоятельствах своего пленения.
– Я не знаю всех обстоятельств – поскольку почти ничего не видел. Наш тральщик патрулировал подходы к военно-морской базе Киркенес, когда вдруг пропала связь. Рация работала – но на всех волнах были непонятные помехи. Наш командир, лейтенант Фольтке, решил что виноват радист. Чтоб не было неприятностей, у него и всех нас – он приказал зайти на береговой пост и послать доклад с его рации, а заодно тряхнуть норвежцев, насчет свежей рыбки.
– Что значит – тряхнуть? Это было у вас нормой – грабить население?
– Да, это у нас было обычным делом. В конце концов, эти рыбоеды должны оплачивать нам свой покой? Мы забирали часть их улова, по своему усмотрению. Ну а они – поймают еще.
– Дальше.
– Встали у причала, лейтенант с радистом и еще пятерыми, кто захотел ноги размять, отправились на пост. Я и маат Райке возились с левым движком – вы знаете, у хорошего механика всегда найдется повод что-то подтянуть, прочистить. Потому я не знаю, что было на палубе. Слышал только, как кто-то крикнул – рыбоеды идут – и трое наших пробежали наверх, с автоматами.
– Норвежцы так часто оказывают вам сопротивление?
– Нет, вы что, герр следователь! На них ствол наведешь – они уже готовы, в штаны наложить! Наверное, обер-маат Баер, оставшийся за командира, захотел поиграться. Он это любил – тревога, все по уставу, люди к пушкам, а то и очередь из Флака перед носом – за это ему даже выговор был, за трату боеприпасов. Я слышал, как он распоряжался, орал, приказывал кому-то подойти к борту. Там причал маленький – и если мы пришвартованы, кто-то еще может лишь встать у нашего борта с другой стороны. Вроде даже был толчок – как будто кто-то причалил. Затем короткая и непонятная возня на палубе – но выстрелов не было, ни одного. После вдруг что-то влетело в машинное, и взорвалось, со страшной вспышкой. Я ослеп на время и кажется, был контужен. А когда очнулся, то лежал в кубрике связанный, как и маат Райке. Странно, но ни у меня ни у него не было ни одного осколочного ранения. А в машинном, как я увидел после – тоже не было следов осколков.
– То есть, была лишь вспышка – и все?
– Очень яркая вспышка, как очень много-много магния при фото.. Но, с вашего дозволения, я продолжу. Видите ли, герр следователь, я не солдат! Я всего лишь судовой механик – возился с моторами, как на гражданке, так и сейчас. Где стоит этот мотор, мне безразлично – я всего лишь, хорошо делаю свою работу. Я никогда не брал в руки оружия, не стрелял в русских. А в тридцать третьем голосовал за социал- демократов! У меня в Гамбурге осталась жена, она ждет ребенка, прошу это учесть!
– Учтем. Отвечайте по сути вопроса.
– А молодой Райке, он из.. Не член партии, пока – но, гитлерюгенд, мечта о подвигах во славу фюрера. Его тяготило – что он попал не на фронт, он все хотел что-то такое совершить – чтоб Железный Крест, статья в газете. Представьте, каково ему было – в плен вот так – и он отчаянно старался освободиться.
– А вы?
– А что я мог сделать, герр следователь? Тем более, нас связали каким-то хитрым способом – не только руки за спиной, но и удавку на горло, неудачная попытка развязаться могла бы стать самоубийством. Простите, но я – благоразумный человек! А жизнь – она у каждого, одна! В общем, я лежал смирно – и тут вошел, этот русский.
– Почему вы решили, что он русский?
– Я из Гамбурга, герр следователь. Это крупный порт, там часто можно было встретить моряков из всех стран. По-русски я не говорю – но их язык, мне приходилось слышать. К тому же, вместе с русскими был Свенссон.
– Русских было двое?
– Да, но второй стоял в стороне, и лишь смотрел, очень внимательно. Однако старшим явно был не он, а первый.
– А кто такой Свенссон?
– Русский норвежец – из тех, кто осел в этой стране. Кажется, прежде его звали Олег Сффеньин. Его дом был дальше по фиорду – мы несколько раз забирали у него рыбу, потому я и знаю его в лицо. Слышал еще, что наши относились к нему очень неодобрительно, как к бывшему русскому.. Так вот, он был переводчиком.
– На русский?
– Да. Но сначала, их главный осмотрел как мы связаны. Увидев что Райке пытался развязаться, он сказал 'нихт гут' – и страшно его избил, связанного и лежачего. Затем он вынул нож, и сказал, что если я не буду отвечать, он вырежет мне глаз. Причем делал это абсолютно спокойно – и это было страшно. По молодости, в тридцать четвертом, я участвовал в уличных драках – железными прутьями, толпой..
– Били коммунистов и евреев?
– Герр следователь, но ведь все..
– Ладно, продолжайте.
– Я честно ответил на все вопросы. Нас снова оставили одних, Райке опять пытался развязаться. Через какое-то время, уже другие русские вывели нас на палубу. Там стоял их главный, другие, Свенссон – и гефайтер Вилкат с поста. Я немного знал его – мы же заходили сюда не впервые, и в его смену тоже. Он из Мемеля, отец у него ариец, а вот мать местная, кажется даже не литовка а славянка. Потому Вилкат жутко страдал от своей расовой неполноценности и старался загладить служебным усердием. Еще он очень любил говорить, что русские, это отбросы человечества, тупые дикари, природой склонные к рабству – герр следователь, я не разделял его взглядов!
– То есть, пост был захвачен. Вы слышали выстрелы?
– Кажется да, один или два, из немецкой винтовки. И все.
– А сколько там было людей?
– Шестеро в постоянной смене, и наших семеро.
– И со всеми справились, почти без выстрелов? Так же как раньше – захватили ваш тральщик?
– Да, герр следователь – и я увидел, как они сделали это!
– Продолжайте.
– Главный русский – кажется, он был взбешен. Похоже, Вилкат успел высказать ему свои мысли. Но сначала русский подошел к бедному Райке – и перерезал ему горло! А затем он .. не знаю, как это объяснить, но он двигался как пантера, необычно быстро и легко! Он схватил Вилката за руку и сломал, одним движением, совсем не сильным на вид! Затем он так же сломал ему вторую руку и обе ноги. Причем глаза у него были – совершенно бешеные. Мне было страшно – я представлял, что он сделает со мной! А он подошел – и смотрел теперь, как на насекомое, раздавить или нет – ну как мой дядюшка Ханс на восточных рабов, весной я на побывке .. ой, простите, герр следователь! И русский сказал – что при малейшей моей нелояльности, он сделает со мной то же самое. После, уже другой русский уточнил – нелояльностью будут считаться не только какие-то враждебные действия, но и если мотор заглохнет по пути. Потому, мне было очень страшно – я боялся, что случится поломка, и тогда..
– То есть, вам была предоставлена свобода передвижения?
– Лишь в пределах машинного, герр следователь! Выйти в кубрик, или на палубу – и кто-то из русских обязательно за мной следил.
– Но вы видели – уже их всех? Сколько их было?
– Восемь человек. Но это только те, кто захватили катер. В открытом море, мы вдруг остановились, на довольно долгое время – похоже, что подходили к какому-то кораблю, или подлодке. Меня не выпускали на
