момента мне, обычному человеку, понятно, что все это неспроста. Это как миссия, но я не могу понять ее смысл. А еще эти необычные видения. Помнишь, ты увидела раны на моих руках? Мне снилось, что я преследовал албасту и чудом не упал в глубокий колодец. Ободрал руки в кровь, пока вылезал. А потом оказалось, что кровь — на самом деле. А тот случай, когда я был уверен, что Мирбек может убить тебя и Нусупа? Я видел, как он выстрелил, и это было будто по-настоящему. До сих пор не могу понять, как такое возможно. А потом я видел вероятную гибель Амантура, и мы с Нусупом спасли его. Так что же это было — наваждение? И почему я не смог спасти Амантура, когда, наверняка оставался такой шанс?..
Какое-то время они молчали.
— Что-то происходит внутри меня. Это после встречи с албастой. Я перестал бояться холода. Меня посещают видения… — он осторожно дотронулся пальцами до лица девушки. — Ты веришь мне?
Неожиданно он обнаружил, что ее щеки влажны. Амина вдруг обхватила его ладонь обеими руками и принялась целовать.
— Бабушка была права. Ты ниспослан Аллахом!..
— Перестань!
Пришлось притянуть ее к себе и крепко обнять, чтобы остановить эти рабские замашки. Чувствуя жаркое дыханье на своей шее, он думал о тех женщинах, с которыми сводила его судьба за долгие годы одиночества. Никого из них он не любил и не желал любить, и ни одна не вызывала той нежности, что сейчас захлестывала его душу и была сильнее обычного плотского желания. Он готов был окончательно смириться с тем, что не суждено ему более оставаться отшельником. Одно только смущало: Амина была слишком юна, чтобы он мог позволить ей считать себя кем-то более, чем покровителем…
— Так ты возьмешь меня с собой? Пожалуйста!
— Куда же я теперь без тебя?
«В самом деле. Совсем девчонка, — подумал Тихон, — Неизбалованная и неискушенная. Простая и честная. Такая будет преданнее собаки… Дурацкое сравнение, но в точку…»
Он вдруг вспомнил об Алексе. Тот обещал предупредить, когда можно будет покинуть поселок. Должно быть, забыл.
— Пойду, выйду на улицу. А ты закройся и никому не открывай.
— Хорошо. И ты будь осторожен, — сказала Амина.
Выйдя из дома, Тихон осмотрелся. Было свежо, и снег искрился под светом луны. Тихон сошел с крыльца, намереваясь пройтись по улице и найти Эджертона. Хотя и не знал, где искать.
— Стой! — раздалось в тишине.
Кто-то застыл в тени между домами. В лицо ударил свет ручного фонаря, заставил зажмуриться.
— Это ты, который друг Алекса? — раздался голос.
— Да! — прикрываясь ладонью, как козырьком, ответил Тихон.
— Чего шатаешься?
— Мне нужен Алекс.
— Он сейчас у Вандермейера. Пойдешь по улице, свернешь направо, еще три дома, и ты на месте. И медленно иди, а то подстрелят! И отзывайся, если окликнут. Понял?
Как велел патрульный, Тихон дошел до пересечения с другой улицей и увидел небольшой домишко, скорее будку, из приоткрытой двери которой доносился механический треск. Висевшая за порогом лампа замигала в унисон звуку, что шел изнутри. Заинтересованный происходящим, Тихон встал в двери. Свет снаружи и внутри домика снова погас, однако, когда треск повторился, помещение вновь на миг осветилось. Подойдя ближе, Тихон увидел корпус механизма, возле которого вертелся человек. Заметив Тихона, тот подскочил к порогу.
— Ты кто такой? — механик, не дождавшись ответа, устремился обратно. Оттуда крикнул: — В технике разбираешься? Помочь сможешь?
Когда Тихон вошел в будку, внутри снова погасло.
— Немного разбираюсь, — он вытянул руки, чтобы не наткнуться на какой-нибудь предмет. Опять что-то зачихало, тускло зажглась лампа, но он сумел рассмотреть механизм подробнее. Понял, что это генератор. Рассмотрел и суетящегося рядом человека. Замасленная роба расстегнута нараспашку, мастер шатался, видно, устал от попыток справиться с машиной. Но когда он подскочил к Тихону и обдал перегаром, стало ясно, что мастер изрядно пьян.
Генератор вновь затрещал и свет вдруг вспыхнул так ярко, что лампа протестующе зазвенела. Как только треск прекратился, вновь стало темно. И опять в глазах Тихона засверкали яркие пятна.
— Вот сволота! Опять не хочет работать, собака! — пожаловался мастер и, судя по всему, решил пока мотор не заводить.
Уже зная о существовании генератора от Амантура, Тихон тем не менее был удивлен, что у партизан есть топливо. Это было неожиданно, поскольку никакие виды топлива, кроме примитивных природных (уголь, дрова) не были доступны в Резервации. На свету Тихон успел разглядеть огромный бак почти в кубометр. Свободно набрать такое количество топлива казалось невозможным даже в сытых районах Резервации. И уж тем более здесь, на южных границах. Даже простейший керосин. И он задал вполне резонный вопрос:
— На чем работает?
— Все тебе скажи! Помоги лучше! — проворчал мастер. — Ну, где ты там?
Он вложил Тихону в руку какой-то предмет. На ощупь — отвертку. Надо же, и инструмент у них есть! Но сам источник питания все же представлял для Тихона загадку. Быть может, из-за того, что здесь не пахло ни бензином, ни соляркой, как это обычно бывает. Впрочем, запах присутствовал, но какой-то странный. Он что-то напоминал, но опознать не удавалось. Он дотронулся до корпуса и постучал по нему.
— Полнехонька! — откликнулся из глубины будки мастер.
— Так на чем, говоришь, работает? — снова спросил Тихон.
— Ты дурак или не въезжаешь? Я же сказал, не твоего ума дело! А будешь задавать лишние вопросы, расскажу Вандермейеру. Он терпеть не любит болтунов. Еще скажи спасибо, охраны рядом нет…
Сказав это, он вдруг притих. Послышался шорох, мастер шмыгнул мимо Тихона, выглянул на улицу.
— А правда, где охрана? Как ты вообще здесь оказался?!
Но он, видимо, был слишком нетрезв, чтобы выяснить все до конца.
— Говоришь, мерекаешь в технике немного? Ладно, помогать будешь.
Уверенно, как кошка, он двигался в темноте, подсказывая Тихону, где не запнуться, где стоит наклониться, и подвел к изголовью двигателя.
— Ну-ка, зажги! — сунул ему в руку спичечный коробок.
— А не опасно?
— Не ссы!
С шипением зажглась спичка, и Тихон смог разглядеть рабочие части установки. Ничего особенного, все как должно быть: двигатель внутреннего сгорания, приводные ремни, собственно сам генератор, радиатор с вентилятором. Вот только необычный запах в глубине помещения был настолько силен, что от него слегка кружилась голова.
«Похоже на перегар», — наконец догадался Тихон. Но может ли один человек так испортить воздух своим пьяным дыханием? Если так, то почему здесь все не вспыхнуло от зажженного огня?
Мастер — теперь хорошо видно было его лицо, бледное, в полосах грязи, — протянул ему лучину. Тихон запалил ее с конца.
— Нужно снять и почистить свечи, — заговорил мужичок, втыкая лучину в держатель на стене. — Руки не слушаются. Совсем ослабли, сволочи. Не хотел пить, так разве ж устоишь? Только — чур, ни гу-гу! А то я заложу, что ты здесь вшиваешься и вынюхиваешь. Вот-вот, именно вынюхиваешь! — он загыгыкал.
— Не скажу, — сказал Тихон. — Я бы с удовольствием не вынюхивал. Как бы не обблеваться здесь от твоего запаха!
Мастер нервно захрюкал:
— Не боись, не сблюешь! Мне поначалу тоже тошно было. А потом решил, что эту жижу можно же и
