— Но должен же я как-то звать тебя.
От выхода палатки донеслось нервное хихиканье.
— Господа, вам не кажется это странным? — раздался голос Арамзяна. — Златовласка и семь гномов!..
— Эй, заткнись! — беззлобно кинула Выдерга.
— Угомонитесь, в самом деле, — проворчал майор.
— Да шучу, шучу, — откликнулся Арамзян.
Выдерга легла на коврик и подложила рюкзак под голову. Некоторое время молчала, ожидая, когда Тихон устроится рядом.
— Если хочешь, можешь называть меня Златовлаской, — сказала она сдавленным шепотом. — Я привыкла. Все лучше, чем Выдерга.
— Разве тебе самой это нравится? И потом, я знаю твое настоящее имя…
Он заметил, как она напряглась.
— Алекс Эджертон сказал мне…
— Умолкни, — перебила она и проворчала: — Ладно, можешь называть меня Жанной.
Тихон представил, как нелегко дались эти слова сержанту Михайловой, Выдерге по прозвищу Златовласка. Кто-то из солдат присвистнул, видимо, слыша их недостаточно тихий разговор.
— Ну, Златовласка дает! — снова подал голос Арамзян.
Пришлось вмешаться майору.
— Эй, голубки, правда, хватит ворковать! На сон даю четыре часа!
Почему именно четыре, никто не стал спрашивать.
Ночь все не наступала. Как понял Тихон, в Полосе не бывает ночи. Сквозь окно и даже сквозь ткань палатки внутрь проникал молочный свет. Никто пока не спал. Тихон улавливал всплески чужих эмоций, но сам устал, и трудно было сосредоточиться, чтобы понять настроения и чувства бойцов. Одно было ясно — они до сих пор обуреваемы сомнениями. На их глазах случилось непонятное. Два человека едва не сошли с ума, и это могло произойти с каждым из них. И теперь они должны были выработать свое отношение к тому, что рассказал им Тихон — к подсказанному решению. Давить в себе страх, давить гнев, раздражение. Жанна уже продвинулась на шаг в этом направлении: например, в ответ на шутку Арамзяна вполне могла пригрозить ножом, но этого не сделала.
Постепенно все погрузились в сон. Даже рядовой Гуддер, оставленный снаружи часовым в качестве дополнения к датчикам, полностью довериться которым Гузенко не решился. Тихон тоже начал засыпать, когда сержант Михайлова, повернувшись во сне, неожиданно прильнула к нему, уткнувшись носом в его шею, и теплое ее дыхание возбудило его. Он и в мыслях не держал совершать какие-то действия. Просто вспомнил вдруг Амину и осторожно провел пальцем по щеке Жанны. Этого было достаточно, чтобы чуткий сон Жанны прервался.
Тихон увидел ее недоумевающие глаза и подумал, что она сейчас придет в бешенство. Но вместо этого сержант Михайлова еще теснее прижалась к нему и обняла свободной рукой. Их обоих вдруг захлестнул горячий океан восторга, а внезапно прорвавшиеся в сознание Тихона голоса из тумана стали яркими, будто тоже вспыхнули радостью за этих двоих, изголодавшихся по теплу и нежности и волею случая оказавшихся рядом.
Не было движения тел, и никаких откровенных прикосновений, только буйство незнакомой энергии позволило им сорваться в экстаз. А между тем любой, кто посмотрел бы на них, ничего и не понял бы.
Но то была Полоса. И нежданный ее подарок…
Невозможно было сказать, наступило ли утро. Вокруг ничто не изменилось. Все тот же свет, молочный туманный, и та же девственная тишина вокруг. Пугающая, непонятная.
Проснувшись, Жанна поначалу старательно делала вид, что ничего не произошло. Но случившееся настолько казалось необычным, что она не могла оставаться безучастной.
— Что это было вчера? — наконец, спросила она тихо, чтобы никто не слышал ее слова.
Тихон и сам не знал. При желании, он мог бы найти объяснение, но его самого беспокоила та легкость, с которой он отдался вчера нахлынувшей энергии. Ведь он тоже не знал всего о Полосе. Возможно, вот именно так проявляет себя здесь обычная теплота между людьми и полное доверие. И, возможно, это имеет отношение к той истинной любви, которая непричастна к желаниям плоти, к стремлению обладать чужим телом. Может быть, это было проявление той любви, о которой так много говорят, но редко кому удается испытать это чувство при жизни.
Он улыбнулся Жанне. Та улыбнулась в ответ, но, боясь, что безумные ощущения опять нахлынут, опасалась долго смотреть на Тихона.
— Я все поняла, — прошептала она. — Положительные эмоции дают обратную реакцию. Не надо бояться Полосы, правда?
Он кивнул ей, с благодарностью воспринимая тот факт, что хотя бы один человек из команды обнаружил свою причастность к Полосе. Теперь дело за остальными.
Из раздумий его вырвал встревоженный голос лейтенанта Бакса, заглянувшего в палатку.
— Никто не видел майора?
Как если бы неожиданно возникло привидение — так же многие отнеслись к появлению лейтенанта. Бакс объяснил, что пришел в себя, когда все спали. Выбрался из палатки, чтобы подышать свежим воздухом. И не стал будить сладко спящего Гуддера, хотя раньше ни за что не простил бы нарушение устава. Снаружи он пробыл достаточно долго и понял, что майора нет не просто так.
— Где он может быть?!
Всплеск адреналина отразился на состоянии бойцов, и Тихон вновь уловил в тумане проснувшиеся голоса, хотя и не такие сильные, как вчера.
— Подождите! — жестом он велел всем замолчать. Закрыв глаза, ощутил слабое пульсирование их энергий. Ближе всех к нему стояла Жанна, и он почувствовал ее противоречивые чувства: смешение надежды со вновь вернувшимися страхом и неверием. Это мешало ему сосредоточиться, и не сразу он сумел оторваться от реальности, чтобы отыскать в окружающем пространстве майора Гузенко, ушедшего так далеко, что даже если бежать — не нагонишь.
Только всевидящая часть сознания Тихона могла настичь майора. Она летела сквозь туман, пронзая спокойные величавые деревья, пролетая сквозь холмы и скалы. Наконец, Тихон увидел Гузенко. Окрыленный внезапно открывшейся ему силой, тот бежал где-то далеко отсюда. Но из тех знаний, что он хотел взять у Полосы, майора Гузенко интересовало лишь одно. Теперь он видел, где находится разбившийся вертолет — то место, куда они шли. И уверенно направлялся туда.
— Безумец!.. — произнес Тихон вслух.
— Что?! — раздался нетерпеливый возглас Рогова.
— Похоже, майор решил сделать все в одиночку.
— Он хочет запустить детонатор? — спросил Бакс.
— Если сумеет дойти, — ответил Тихон.
— А он дойдет?
— Очень сомневаюсь.
— Почему же? — ядовито осведомился Рогов. — Это наше задание. И мы должны его исполнить.
Тихон перехватил взгляд Рогова. Не очень-то сержант был уверен, произнося эти слова. Что ж, большой прогресс. Всего сутки в Полосе, а уже столько сомнений. Однако майор Гузенко вызывал сильное беспокойство Тихона. Вояка, одержимый навязчивой идеей. Вот только надолго ли хватит его одержимости? Тихону не хотелось брать грех на душу. Ведь это он виноват, что допустил бегство майора.
— Мне снился сон… — сказал вдруг лейтенант Бакс и смущенно поморщился, не зная, как остальные отнесутся к его словам. — Я видел майора. Как будто на него напала стая каких-то птиц. Очень странных.
— И что? — спросил Рогов.
— А дальше я не помню, — сказал Бакс. — Мне показалось, что на меня тоже хотят напасть эти птицы. И я проснулся.
