Разрумянился Векша в хороводе, волосы разметались, улыбка заиграла на устах, куда и девалась грусть недавняя, прощальная. Со всех сторон - девушки-веселухи. Головки их в венках то склоняются стыдливо к его плечам, то откидываются назад. Длинные сорочки выбелены, вымережены, реют, отливают огненным отсветом.
А между тем Куделя уже ждал Векшу у челна - не терпелось поскорее пуститься в путь - домой. Он обошел селение . быстрее, чем предполагал.
Сумели все же некоторые ловцы припрятать от алчных тиунов и для себя немного мехов. Теперь они у гостя.
Послал своего толстяка-челядника Путяту поглядеть, не идет ли Векша. Тот взбежал на прибрежный холм, долго щурившись, глядел в сторону селения.
- Не видно, - сказал вернувшись.- Разве может вон там, у костра?..
Гость подождал еще немного, потом поправил шапку, все время сползавшую на глаза, одернул кабот и решительно зашагал на поляну. Уже отдалившись, крикнул сердито челяднику:
- Гляди, чтобы течение челн не унесло! - Не унесет - я в него сяду.
'Эге, тут-таки он', - еще издали увидел гость в кругу высокого Векшу. Подошел, дернул юношу за рукав, молвил укоризненно: - Пора, пора в дорогу, скоро уже небо вызвездит...
Векша подхватил с травы свитку, поцеловал руки отцу и матери, поклонился друзьям, перепрыгнул напоследок через костер, чтобы отогнать от себя все недоброе, злое, если оно к нему привязалось, и пошел вслед за гостем.
- Не задерживайся там, возвращайся поскорее, - наказывал отец.
- Береги себя, дитятко мое, - просила мать, утирая слезы.
- Гляди, девушек наших не осироти! - кричали в шутку ему юноши.
- Да чужачки не приводи! - бросали вдогонку и девушки.
Глава вторая
КИЕВ
В Тетереве уже спадали весенние воды. Еще недавно они заливали луга и болота, бурлили на излучинах. А сейчас то тут, то там выступали островки, выбрели на сухое толстоногие кудрявые вербы- печальницы и яворы стройные, на нижние ветви которых нацеплялись пучки почерневшей прошлогодней осоки и длинных раздавленных стеблей камыша. Угомонилось своенравное течение.
Гостю, видимо, не раз доводилось плавать по Тетереву, он знал каждое селение, каждую весь [деревня] у реки. Даже тогда, когда тех еще и видно не было, показывал на берег: 'Там, за леском Порубичи. Тут, под горой, Яружичи...'
Векша все спрашивал, скоро ли они выплывут в Днепр. Гость обещал: 'Скоро, скоро', - а на самом деле вышли к нему лишь около полуночи.
Это произошло немного неожиданно для Векши. В тот миг он так глубоко задумался, замечтался, что даже глаза прикрыл. Когда же почувствовал, как течение крутануло челн, а весло начало заносить, и раскрыл глаза, то долбленка уже стремительно мчалась вдоль правого, окутанного сумраком берега широкой реки. Левого совсем видно не было.
- Вот мы и на Славутиче! - сообщил гость, хотя мог этого и не говорить.
Векша и сам догадался. 'Ого, какой он могучий, какой красивый, этот Днепр!..' - восхищенно озирался вокруг Векша. Прошло немного времени, небо начало светлеть, а звезды блекнуть. Опершись на рулевое весло, Куделя поднялся и покричал встречным рыбакам, не слыхали ли они, из каких земель уже проплыли гости на Киев. Рыбаки ответили: новгородцы прошли четыре дня назад, лю-бечане и смоляне еще раньше.
- А черниговцы? - спросил гость.
Про черниговцев рыбаки не ведали, ведь те плывут по Десне, а Десна вливается в Днепр под самым Киевом. Разве того не знает Куделя?
