посуди: день прогулял! Что за это полагается? На первый раз — внушение. Но... есть смягчающее обстоятельство. Говоришь, подготовил уроки впрок. Верно?
— Проверьте меня!
— Нет уж, уволь! — отказался он. — Человек ты серьёзный и не станешь меня обманывать. И всё же... Можешь ты с уверенностью обещать, что больше прогулов не будет? Подумай.
— Я подумал. Могу!
— Тогда на этом поставим точку. Садись. Разберём второй поступок.
В это время скрипнула дверь. Вошла из канцелярии секретарша. Анатолий Анатольевич сказал ей:
— Пожалуйста, немного погодя. Только закончу беседу.
Секретарша вышла. Директор плотнее закрыл дверь.
— Да... — задумался он. — Разберём второй поступок. Трусость.
— Я не трус! — вырвалось у меня.
— А как назвать сегодняшнее дезертирство?
— Я не дезертировал. Я временно убежал.
Анатолий Анатольевич сказал, что всё равно это трусость. Оказывается, он всё знал: и откуда пчёлы взялись, и зачем толстуха явилась.
— Сколько людей тревожиться заставил! — упрекнул меня директор. — Скольких от работы отвлёк! Что же мне с тобой делать?
Что со мной делать, я и сам не знал.
— Лида Михайлова причастна к твоему бегству? — спросил он.
— Нет! — воскликнул я. — Лида Михайлова ничего не знала.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда есть у меня к тебе ещё вопрос! Кому на базаре первому пришла идея создать в школе живой уголок?
И про это толстуха ему наболтала! Если отвечать, так одному. Я уже хотел сознаться, что это моя идея, но Анатолий Анатольевич неожиданно похвалил:
— Славная идея! Тогда я сказал:
— Лида Михайлова придумала про живой уголок! Я только добавил, что будем изучать вредных и полезных мух.
— Почему же Михайлова промолчала об этом, когда ваша знакомая принесла в дар школе птиц?
— Михайлова скромная. Она никогда не хвастается.
— Хорошая черта. Выходит, ты один виноват?
— Один! — твёрдо ответил я.
— Согласно законодательству, чистосердечное признание смягчает вину, — сказал Анатолий Анатольевич.— Я бы мог ограничиться таким приговором: ты даёшь обещание, что не будешь подводить школу, огорчать учителей и родителей. Но... вот вопрос: долго ли ты сумеешь выполнять своё обещание? Давай обсудим.
— Совсем не огорчать? Нисколечко?
— Желательно. Ты хотя бы постараться-то в силах? Или ты безвольный человек?
— Стараться-то я стараюсь,— говорю. — И огорчаю не нарочно. Сам огорчаюсь, когда из-за меня огорчаются.
— Прекрасно! — похвалил директор. — Следовательно, ты разбираешься, что плохо, а что хорошо. Позволь мне дать тебе совет: щипай себя почаще.
— Как это щипать? — не сообразил я.
— Не знаешь? Тогда дёргай себя за уши. Тоже помогает думать и не делать глупостей. Захотел пойти вместо школы на базар за мухами—ущипнул себя или дёрнул за ухо, подумал, как будет огорчаться Марина Семёновна, если не придёшь в класс. Взбрело в голову сбежать с уроков — ещё больнее ущипнул. И хорошенько подумал, как за тебя будут тревожиться. Вот что: даю тебе испытательный срок до конца первой четверти. Сумеешь сдержать слово, будем друзьями. Идёт?
Я встал и сказал:
— Обещаю не одну, а две четверти... пусть уж и на каникулах... не нарушать дисциплину.
Директор пожал мне руку.
— Добро! Я тебе верю! — Он посмотрел на часы. — Скоро конец первого урока. Пошли в класс.
Экспонат с подвохом
Когда мы вошли в класс, все встали. Директор поздоровался и велел сесть. Я не сел. Встал около парты Антона Милеева. С ним рядом почему-то сидел Лёня Булин. Из вежливости я повернулся лицом к Марине Семёновне и к директору. Они о чём-то тихо разговаривали.
Стоя спиной к Антону, я показал ему кулак. Но, вспомнив о данном директору обещании, сразу же ущипнул себя и разжал кулак. Булин, решив, что кулак предназначался ему, сунул мне в руку что-то непонятное и загнул мои пальцы обратно. Я почувствовал, что в кулаке кто-то зашевелился. Подумал — муха. Вот была бы история, если бы она вырвалась. Я успел удержать её в кулаке.
— Ты чего стоишь, Ильюшин?—обратился ко мне Анатолий Анатольевич. — Садись.
Я прошёл на своё место. Анатолий Анатольевич поискал кого-то глазами и спросил, есть ли в классе Лида Михайлова. Лида встала. Он посмотрел на нее. Тоже велел сесть. И обратился к ребятам:
— Полагаю, вы догадались, почему я пришёл с Ильюшиным. Как вы к нему относитесь?
Ребята, видно, хотели меня выручить. Девчонки запищали:
— Он добрый!
— Учится хорошо!
Мальчишки:
— Не ябеда!
— Честный!
— Рад, что не ошибся, — остановил галдёж Анатолий Анатольевич.
Костя Валеев решил не отставать от других и, как всегда, с опозданием брякнул:
— Я бы тоже, как Веснухин, сбежал с уроков, если бы узнал, что выиграл по лотерее.
В классе засмеялись. Марина Семёновна укоризненно покачала головой. Анатолий Анатольевич будто ничего не слышал. Он продолжал говорить с нами и повторил несколько раз мою настоящую фамилию:
— Что касается проступка Ильи Ильюшина, то Илья Ильюшин... да, Илья Ильюшин сам осудил его. И я убеждён, что больше такого с ним не повторится. Но у меня к вам есть важное дело. — Директор внимательно посмотрел на всех. — Школа у нас новая. Кое-что мы с вами упустили. Забыли, например, о живом уголке. А вот Илья Ильюшин и Лида Михайлова напомнили. Пусть они шефствуют над ним. Вы же помогите им заселить уголок живой природой. Первые представители фауны у нас уже есть.
Как только директор всё это сказал, Булин сразу же заорал на весь класс:
— Я первый отдал Ильюшину для его фауны замечательный экспонат! Давай покажи! — схватил он меня за руку.
Я кулак не разжимаю. Боюсь подвоха.
— Заставьте его показать жука, — просит Лёнька директора.
Я раскрыл кулак и вправду увидел жука. Обрадовался, что ещё шевелится. Анатолий Анатольевич подошёл ко мне, посмотрел на жука и сказал:
— Для начала и такой почин неплох. Я внимательно рассматривал жука.
— И совсем это не редкий экспонат, — зашептала мне Лида.—А противнейший навозный жук.
Ни за какие блага!
