— Нет, ты определённо свихнулась!—обругал я её. — Прямо на улице тебя раскрашивать, что ли?
— По-твоему, Лукова будет в веснушках щеголять, а я общипанной курицей за ней плестись?
— Дурёха! Я тебе потом такие веснушки намалюю, что не только Лукова, все девчонки в городе от зависти лопнут.
— Клянёшься?
— Клянусь! А сейчас идём!
В разведку
У нас в центре города все улицы — писательские: Державинская, Райниса, Пушкинская, Межелайтйса, Гончаровская, Шевченко, Крыловская. Нам надо было по Державинской до Гончаровской дойти.
— Теперь пойдём врозь, — предложил я Лиде на углу Гончаровской. — Ты по одной стороне улицы. Я — по другой. Доходим до перекрёстка, останавливаемся. Ты смотришь направо, я — налево. Если что подозрительное — даёшь немой сигнал: наклоняешься к туфлям, поправляешь бантик. Если подозрительное у меня, наклоняюсь я, завязываю шнурок. Ничего подозрительного нет—идём до следующего перекрёстка. Всё поняла?
Лида кивнула головой и побежала на другую сторону. Но тут же возвратилась.
— А что я должна делать, если наткнусь на Лукову до перекрёстка?
— Неужели ты никогда в кино или по телевидению не видела, как разведчики поступают? Стань в очередь за пивом или остановись у киоска купить сигарет.
— Чтобы я... сигареты... или пиво! Нет уж! Я что-нибудь для маскировки получше найду! — крикнула Лида.
Почти одновременно дошли мы по Гончаровской до проспекта Грибоедова. Лукову не встретили. Лида пошла по своей стороне быстрее. Я от неё несколько отстал. Вижу, она вдруг остановилась на перекрёстке. У магазина задержалась у детской коляски и стала показывать пальцами козу какому-то ребёночку.
«Запсиховала! Определённо запсиховала!» — решил я. Дойдя до перекрёстка, нарочно остановился у витрины магазина, чтобы Лида поняла: не нравится мне её поведение в разведке. Когда повернулся, чтобы посмотреть, какие штуки она ещё вытворяет, мимо меня пронёсся на велосипеде Лёня Булин.
Подбежала встревоженная Лида.
— Видел?—крикнула она.
— Булина? Ну, видел. Ты лучше расскажи, зачем козу...
Лида, перебив меня, выпалила:
— У Булина тоже веснушки!
Этому я уж никак поверить не мог.
— Слушай, Лида! Подёргай ухо! А то ущипни себя.
— По-жа-луй-ста!—усмехнулась она.
Но щипать и дёргать себя за уши пришлось мне. Не заметив нас, пробежал мимо Вадик Морковин. Бежал он, как заяц в фильме «Ну, погоди!». Лицо Вадика было разукрашено веснушками.
— Ой! — вырвалось у меня.
Ой! — в ужасе повторила Лида. Мы так растерялись, что не заметили, куда он скрылся.
Я сердито махнул рукой. И спросил:
— Лучше скажи, куда Булин помчался?
— Куда помчался? Туда же, куда Морковин.
— А куда Морковин?
— Туда, куда Лукова.
— Морковин с Луковой не дружит, — возразил я.
— Могли и подружиться.
Мы шли уже по Пушкинской улице, вдоль которой побежал Морковин. Я вспомнил, что отсюда близко до фотоавтомата. И ещё вспомнил, как раньше, когда не был я в ссоре с Булиным, мы вместе с ним и с Морковиным кривлялись перед фотоавтоматом. «А что, если они с Луковой и сейчас корчат рожи.
Снимутся в веснушках, чтобы меня дразнить?»
Лида потянула меня за руку и сердито крикнула:
— Бежим! Если увидим, что они там строят рожи, сломаем автомат!
— За это в милицию угодить можно, — предупредил я Лиду.
— Ну и что! — не испугалась она. Схватила меня за руку, и мы, не теряя времени, помчались к фотоавтомату.
Ни Маши Луковой, ни Вадьки Морковина там не оказалось.
Лида растерянно смотрела на меня.
— Догадался! — стукнул я себя кулаком по лбу. — Они представление готовят. Будут мои веснушки высмеивать.
— Пусть попробуют! — рассердилась Лида.— Мы сами их высмеем. Купим маски с рогами. Сочиним частушки. Не обрадуются.
— Трубочистами оденемся, — поддержал я её. — С метёлками в руках.
— А где мы их возьмём?—с недоумением спросила Лида.
— Айда в хозяйственный магазин! Посмотрим, какие там метёлки продают. И к фотографу зайдём. Фотография-то напротив хозяйственного.
Когда мы вбежали в хозяйственный магазин, я направился было к прилавку, но Лида дёрнула меня за рукав.
— Посмотри, — зашептала она. — Они там.
Мы подошли к окну. И увидели, что у входа в фотографию выстроилась очередь. Я заметил Лукову, Морковина и ещё человек пять наших ребят. У всех были намалёваны веснушки. Для чего?
— Жди меня здесь, — попросил я Лиду. — Пойду к фотографу. Я знаю секретную дверь с переулка. Попробую у него разведать. Если меня долго не будет, иди домой.
Фотограф становится знаменитым
Но сразу к фотографу мне попасть не удалось. Задержала та самая женщина в голубой шляпке, которую я уже видел у фотографа. Она вышла из его секретной двери.
— Мальчик! — почему-то обрадовалась она.— Постой. Ты куда? У фотографа санитарная уборка. Он не раньше чем через час впускать начнёт. Всех предупредил. У меня срочные снимки. Поэтому я их получила.— Положив фотографии в сумочку, она продолжала рассказывать:—Ты, оказывается, с Машей Луковой учишься. Так я же её соседка. Я Машеньке про нашу встречу у фотографа рассказала. Симпатичный, говорю, такой мальчик, беленький, с веснушечками. Она тотчас: «Это Ильюшин!».
— Что вы... ещё Машке сказали?
— Только хорошее. Какой ты будешь замечательный артист. Как сам Кирилл Яковлев хвалил твои веснушки. И что тебя из-за них обязательно сниматься в кино возьмут.
Я сразу всё понял. И так на неё посмотрел, что она перепугалась.
— Миленький, что с тобой? Тебе нельзя волноваться...
Она хотела ещё что-то сказать. Но я уже юркнул к фотографу.
Он встретил меня восторженно.
— О, молодой человек! Какой приятный гость. Милости просим, милости просим.
— Здравствуйте, — сказал я очень вежливо.— Извините, что я без спроса вошёл в вашу секретную дверь.
