был большой и широкий, двухэтажный, построен в виде буквы «Г». Джерри, Бремер и актеры жили там же, где работали; очевидно, съемки велись в длинном крыле, а в коротком были жилые помещения.
Никто ему навстречу не вышел. Ни отец, ни Ганс Бремер.
Пер никогда не встречал Бремера, но с ним обязательно надо поговорить — о будущем. Джерри слишком болен, чтобы руководить предприятием, время закрыть «Морнер Арт» и продать виллу. А Бремеру пора подыскивать новую работу, если он еще этого не понял.
Просторная бетонная лестница вела к входной двери. По обе стороны от двери широкие блестящие окна задернуты гардинами.
Пер вышел из машины и посмотрел на часы. Двадцать минут пятого. До захода солнца оставалось самое меньшее два часа, но было пасмурно, а в густом ельнике уже скапливались тревожные ночные тени.
Под ногами захрустел гравий.
Высокая и широкая наружная дверь. Дубовая или, еще того чище, красного дерева. Подойдя поближе, Пер заметил, что дверь приоткрыта — совсем чуть-чуть, на два пальца. В холле было темно, как ночью.
Он потянул на себя тяжелую дверь и заглянул внутрь:
— Есть здесь кто-нибудь? Алло?
Тишина. Пер нащупал выключатель, но свет не зажегся.
Он оглянулся — во дворе никого не было. Он шагнул через порог и замер.
Ему показалось, что налево стоят две фигуры, словно поджидают именно его, Пера Мернера. Он вгляделся — что за чушь… всего лишь два дождевика.
На полу под вешалкой множество тапок, резиновых сапог и зонт. В темном углу — метровая скульптура черного дерева: изготовившийся к прыжку тигр.
Глаза наконец адаптировались к темноте. В холле четыре двери, все закрыты. Он ожидал почему-то, что воздух в доме должен быть застоявшимся и спертым, но пахло только табаком и немного спиртом. Пирушку они, что ли, тут устроили? Джерри только этого не хватало.
На полу что-то темное… он нагнулся. Выключенный мобильник.
Похоже, это мобильник Джерри. Во всяком случае, похож: с такими же большими кнопками… удобно, если у тебя дрожат руки.
Он сунул телефон в карман и крикнул:
— Джерри!
Ответа не последовало. Его не покидало чувство, что в доме кто-то есть.
Он подошел к левой двери и осторожно нажал ручку.
За дверью — большая кухня с несколькими окнами. Огромный обеденный стол, несколько разделочных столов и две большие плиты. Похоже на кухню в ресторане, подумал Пер. Около одной из моек — гора грязных тарелок и несколько пустых винных бутылок.
Пер резко повернулся — ему показалось, он услышал чей-то голос. Кто-то крикнул?
Он постоял на пороге. Внезапно зазвонил телефон — он, оказывается, висел на противоположной стене. Одновременно послышался телефонный звонок где-то в глубине дома.
— Кто-нибудь может взять трубку? — хотел он крикнуть, но в последнюю секунду удержался.
Три сигнала, четыре. Пять…
Когда он наконец протянул руку, телефон умолк.
Он вышел в холл. По-прежнему пахло спиртом, может быть, даже сильнее, чем раньше. Черный тигр угрожающе притаился в темноте. Пер провел пальцем по оскаленным клыкам и открыл дверь напротив. Здесь было почти совсем темно. Окна плотно зашторены, если не заклеены. Большой зал, синтетически сверкающий пол из ламината, передвижные, на колесиках, стены-кулисы и угадывающиеся в темноте софиты на потолке. Здесь, наверное, у Джерри и Бремера съемочный павильон.
Нажал выключатель — без всякого результата. Свет, по-видимому, отключен во всем доме. Или сработал автоматический предохранитель.
Идти дальше вслепую? Зачем? Он хотел уже повернуться и выйти, как услышал какой-то тихий звук.
Вздох. Или стон. Кто-то стонет.
Он двинулся в темноту и тут же наткнулся на широкий кожаный диван.
Запах спирта здесь был еще сильнее, чем в холле. Странный запах… спирт ли это?
Он осторожно обошел диван и увидел, что на полу кто-то лежит. Темная тень, он различил руки и голову.
— Пелле?
Тихий и хриплый голос, не узнать невозможно.
— Джерри… что случилось?
Отец поднял голову, медленно, словно ему было трудно шевелиться. Пер наклонился к нему — бледное лицо, тело укрыто мятым пальто.
— Тебя не так легко найти, Джерри. Как ты?
В темноте белки глаз отца казались желтыми. Джерри, казалось, вовсе не удивился, увидев сына.
— Бремер? — сказал он и закашлялся.
Пер покачал головой.
— Я не знаю, где Бремер, — сказал он шепотом, ему все время казалось, что их кто-то подслушивает. — Он здесь? В доме?
Отец слабо кивнул — Пер больше угадал, чем увидел его жест.
— Встать ты можешь?
Он протянул руки, чтобы поднять отца, но нащупал на его груди что-то круглое и холодное. Что-то вроде штатива прожектора. Он с усилием отвел тяжелую стальную конструкцию в сторону и тут же глухой, но мощный удар где-то наверху заставил его импульсивно вжать голову в плечи.
— Вставай, Джерри… надо идти.
Отец с трудом встал — сначала на колени, а потом и на ноги. Застонал и потянулся в сторону. Там лежал его старый кожаный портфель.
— Пошли.
Большое тело отца почти ему не повиновалось. Множество затяжных ужинов и цистерны выпитого вина оставили свой след.
Джерри, поддерживаемый сыном, медленно двинулся к выходу.
— Пелле…
Запах пота, табака и несвежего белья… странно, что отец так близко. Он не помнил, чтобы в детстве отец когда-нибудь был так близко от него. Никаких подкидываний, никакой возни, никаких веселых шлепков… он не мог даже вспомнить, чтобы отец когда-либо просто-напросто обнял его.
На полпути к двери он услышал позади слабый щелчок и странное шипение.
Он обернулся и увидел слабый отсвет на полу, потом откуда-то вырвался робкий язык пламени и тут же исчез. Но через мгновение полыхнуло уже всерьез, и в трепещущих отблесках Пер разглядел на полу у стены странное сооружение: автомобильный аккумулятор с проводами, а рядом большой пластмассовый ящик.
Только сейчас Пер сообразил, что в доме пахло не спиртом. Это был запах бензина.
И это не ящик, а большая пластмассовая канистра. Кто-то насверлил в ней маленькие отверстия, и бензин медленно вытекал на пол. Уже накопилась приличная лужа.
Он тут же осознал опасность.
— Уходим! — крикнул он и поволок отца к двери.
Как раз в ту секунду, когда он захлопнул за собой дверь, в студии раздался глухой, напоминающий мощный выдох удар — огонь добрался до канистры с бензином. Дверь сильно тряхнуло.
Джерри поднял голову. На лбу у него был большой кровоподтек.
— Пелле?
— Пошли, Джерри.
Обхватив отца, он протащил его через холл. Из студии доносилось зловещее потрескивание — огонь
