найти хозяйку и вернуть ей фотографию… кто знает, может, она представляет для нее какой-то интерес.
Он посмотрел на женщину, чтобы проверить, как работает его выдумка. Она внимательно рассмотрела фотографию.
— А почему вы думаете, что она училась в нашей школе?
— Я не думаю, я знаю, — сказал Пер, стараясь врать как можно меньше, — там были другие снимки, и на них она в вашем форменном свитере. Но там лицо плохо видно.
Насчет свитера он сказал правду. Или почти правду. Герлоф заметил этот свитер с надписью «Гимназия „Корона“. 1983–1984 гг.» на заднем плане на одном из порнографических этюдов. Его, должно быть, просто-напросто забыли убрать из кадра, так что он волей-неволей сыграл роль звена, соединяющего мир эротических выдумок Джерри и его компании с реальной жизнью.
— О’кей. Вам надо поговорить с учителем математики, Карлом Харью. Он работает в гимназии очень давно, с семидесятых.
Она поднялась и повела Пера по коридору.
Они подошли к двери класса, из-за которой глухо доносился гомон учеников.
— Подождите здесь, скоро перемена.
Пер ждал минут пять, не больше. Дверь с грохотом отворилась, и оттуда с криком и хохотом вывалилась стайка юношей и девушек. Они мгновенно скрылись за поворотом коридора. Он посмотрел им вслед. Его ребенок будет таким же всего через несколько лет.
Он заглянул в класс. Пожилой человек в темно-зеленой кофте стирал с доски написанные мелом уравнения. Пер встал в дверях:
— Карл?
— Да, судя по всему, это я. — Учитель говорил с приятным финским акцентом.
— Очень хорошо… Я хотел бы обратиться к вам за помощью…
Он подошел к учительскому столу, достал из кармана фотографию и повторил всю легенду еще раз.
— Вы ее помните? Мне кажется, она шла по экономической линии…
Этого знать он не мог, но так звучало правдоподобнее.
Учитель несколько мгновений, сморщив лоб, рассматривал фотографию, потом кивнул:
— По-моему, ее звали Лиза. Подождите-ка…
Он ушел и через несколько минут вернулся с толстой папкой.
— В то время у нас еще не было компьютерных баз данных, — улыбнулся он. — Сейчас можно было бы и старые данные туда завести, но кто этим будет заниматься?
Он полистал папку и достал пожелтевший лист. Список учеников.
— Да. Я не ошибся, — сказал Карл Харью, — ее так и звали — Лиза. Лиза Вегнер. Я ее помню… тихая такая, но славная девочка. Хорошенькая… да это и по вашему снимку видно. Там у них целая компания была, все подружки. Лиза, Петра Блумберг, Ульрика Тернман, Маделен Фрик… кто-то еще…
В списке были и адреса и телефонные номера, но все это, понятно, пятнадцатилетней давности.
— Вы разрешите мне записать телефоны?
— Зачем? А ксерокс на что?
Он снял копию, протянул ее Перу и спросил:
— А как сложилась жизнь у Лизы, вы не знаете? Эта фотография… она выглядит, как будто ее вырезали из журнала.
— Думаю да… скорее всего, из журнала мод. Значит, она какое-то время работала моделью.
— Вот видите… учитель, как пастух. Всегда интересно узнать, куда подевались твои ягнята.
Пер вернулся в канцелярию и спросил, нет ли у них телефонного каталога Кальмара. Женщина протянула ему толстый желтый том.
Из всех четырех имен он нашел только одно: Ульрика Тернман. Она жила в Рандхульте, деревне к югу от города.
Он записал номер, поблагодарил любезную секретаршу и пошел к машине. Достал из бардачка мобильник и набрал номер.
— Добрый день, — ответил мужской голос. — Это автоответчик. Вы позвонили Ульфу, Хуго, Ханне и Ульрике. Нас, к сожалению, нет дома, но вы можете оставить…
Пер хотел было нажать кнопку отбоя, но внезапно сняла трубку женщина.
— Алло?
Пер инстинктивно пригнулся:
— Алло? Это Ульрика Тернман?
— Да… с кем я говорю?
— Меня зовут Пер Мернер. Вы меня не знаете, но я ищу женщину по имени Лиза Вегнер. Это правда, что вы дружили в гимназии?
Женщина помолчала — вспоминала, должно быть.
— Лиза? Да… мы дружили одно время, но сейчас контакт потерян. Она живет за границей.
— И у вас нет ее телефона?
— Нет… она работала
— Мне кажется, она работала у моего отца, Джерри Морнера.
Молчание.
— Как звали вашего отца?
— Морнер… Герхард «Джерри» Морнер.
Ульрика Тернман понизила голос:
— Вы имеете в виду, который издавал эти… журналы? Это был ваш отец?
— Да, два журнала, так сказать, особого направления. «Вавилон» и «Гоморра». Вы его знаете?
— Как вам сказать…
И тут Пера осенило.
— Значит, вы тоже работали у Джерри…
Она повесила трубку. Пер долго вслушивался в короткие сигналы, потом повторил набор:
— Ульрика, это снова я… разговор прервался.
Она вздохнула:
— Что вам надо?
— Я вовсе не собираюсь вам вредить. Мне очень надо кое-что узнать, а потом я навсегда оставлю вас в покое… Клянусь вам! Значит, вы тоже работали с Джерри Морнером?
Она опять вздохнула, еще тяжелее:
— Один-единственный раз… один выходной.
Пер стиснул мобильник:
— Ульрика, мне очень нужно с вами поговорить…
— Зачем?
— Затем, что… мой отец умер.
— Разве?
— Да… его сбила машина. И… я так и не знаю о нем почти ничего…
— То есть вы этим делом не занимаетесь?
— Нет… и никогда не занимался… Но другие занимались.
— Уж это-то я знаю, — устало сказала Ульрика. — Но я мало что могу рассказать.
— А можно попробовать?
Она помолчала.
— О’кей. Приезжайте завтра вечером, но не позже семи.
— Хорошо… я поеду с Эланда. А где находится Рандхульт?
— Двадцать пять километров к югу от Кальмара. Езжайте по указателям. Я живу в единственном на
