Вся эта… соленая пища.
— Ага. Мне тоже.
Девлин подошел к холодильнику, сознавая, что находится под ее пристальным взглядом. Надо было ему надеть халат, но в доме так тепло! К тому же Николь видела его и совсем голым.
Кухню освещала единственная подвесная лампа над раковиной.
— Не думал, что встречу тебя здесь, — сказал Девлин первое, что пришло ему в голову. — Значит, не спится?
— Я устала, но мой мозг не желает прекращать работу.
Девлин кивнул.
— Понятно. А мне еще просто рано ложиться спать. Тебе не холодно?
Николь отрицательно покачала головой:
— Беременность помогает поддерживать внутреннее тепло. — Она сделала жест в его сторону. — А ты почему голым бегаешь?
— Я не ожидал, что… ты здесь будешь, и жарко очень. Я перестарался с обогревом. — Он встал по другую сторону кухонной стойки, опершись локтями о поверхность.
— У меня есть пара книг по беременности, может, они заинтересуют тебя? — сказала Николь.
Девлин уже нашел интересующую его информацию в Интернете и даже видел фотографии, показывающие размеры плода на данном сроке беременности.
— Я буду спрашивать по ходу дела.
— Договорились. — Николь поставила свой пустой стакан в раковину. — Еще раз спокойной ночи!
— Николь!
Испугавшись, она остановилась подле него
— Что?
— Я не хочу, чтобы ты поддерживала какие-либо отношения с Марком.
Она обиженно поджала губы.
— Диктаторский тон не улучшит наши отношения, Девлин.
— Ты носишь под сердцем моего ребенка. Если ты хочешь дать нам возможность понять, к чему мы стремимся, нам придется по возможности свести до минимума влияние извне.
— Ошибаешься. Нам не нужно ничего менять. Мы должны принимать жизненные обстоятельства друг друга такими, какие они есть.
Очко в ее пользу. Если уж на то пошло, все, что Девлин хотел бы изменить, — это то, чтобы Марк ушел из жизни Николь. И чтобы она уволилась с работы. И вышла замуж за него, Девлина.
Однако он решил пока больше не выдвигать никаких требований.
Пока он говорил, Николь мило улыбалась и поглаживала его по руке.
Соблазн оказался слишком велик. Обхватив ладонью голову Николь, он наклонился и приник к ее губам, и язык его проскользнул в рот Николь. Когда та попыталась отстраниться, он не отпустил ее. Уже через несколько мгновений она перестала сопротивляться и начала отвечать на его ласки. Тянуться к нему. И тихо постанывать.
Живот Николь, как вечное напоминание о том, что ему надо помнить об осторожности, упирался ему в бедра.
Их ласки становились все смелее и смелее. Вот уже рука Николь проникла за резинку его трусов, и настала очередь Девлина стонать от переизбытка желания и блаженства.
— Стоп! — неожиданно отстранившись, воскликнула Николь. — Нам надо остановиться.
Девлин скользнул губами по ее подбородку.
— Почему?
— Просто надо. — Она отстранилась еще больше.
Девлин посмотрел в ее глаза, горевшие от желания и… страха? Она боялась его? Нехотя он отпустил Николь, и через несколько мгновений она ушла, не говоря ни слова. Он слышал, как она взбежала вверх по лестнице и закрыла дверь своей спальни со стуком, эхом прокатившимся по всему дому.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В следующее воскресенье Николь стояла у плиты и готовила завтрак: омлет, бекон и оладьи — очень простой набор. С тех пор как она переехала к Девлину, прошла неделя, и у них помаленьку наладился быт. При этом они избегали разговоров о будущем и никогда не пытались выведать сокровенные мысли друг друга. Николь хотелось больше делиться с ним, но она боялась дать ему оружие против себя, ведь сам он никогда не раскрывал перед ней свою душу. Она чувствовала себя так, будто участвовала в сделке, которую сам Девлин считал обреченной на провал.
Если не считать того, что он хотел при этом спать с клиенткой.
Николь понимала, что секс с Девлином был бы большой ошибкой с ее стороны, и, как могла, сопротивлялась, чтобы не дать ситуации выйти из-под контроля, как это случилось на кухне в первую ночь. Однако Девлин все время настаивал, что он, как отец ребенка, имеет право дотрагиваться до ее живота и держать там руку, когда они по вечерам беседовали перед камином или смотрели телевизор.
Догадывался ли он, какие эмоции вызывало у нее это простое движение? Не само прикосновение, но связанное с ним чувство обладания ею, которое нравилось Николь, наверное, гораздо больше, чем следовало бы. Девлин говорил, что ждет, когда ребенок начнет двигаться, хотел вместе с ней почувствовать первое движение, несмотря на то что Николь объясняла ему: мать всегда чувствует толчки изнутри раньше, чем кто-либо сможет ощутить это снаружи.
Постепенно Николь стала узнавать предпочтения Девлина.
Например, то, что он любит крепкий черный кофе и не любит разговаривать, пока не допьет первую чашку, а также когда смотрит по телевизору новости бизнеса. И то, что он мало времени проводит в душе, зато любит долгие пешие прогулки. И может, забыв о времени, несколько часов подряд работать на компьютере. А еще он разговаривает по телефону только по работе — кратко, с большим количеством цифр. И делает заметки на желтых отрывных листках и никогда ничего не рисует на них.
Она размышляла о том, что его жизнь можно назвать довольно замкнутой. Жизнь, которую он посвятил погоне за успехом и бесконечному зарабатыванию денег. Более чем сомнительная цель жизни. Девлин особо не посвящал Николь в свои дела, она знала только, что он готовится к большим переменам. И не понимала, как это коснется ее саму. Она точно знала только то, что где-то через две с половиной недели истекает его месяц жизни в доме на берегу озера Тахо.
Николь разложила завтрак по тарелкам и, не дойдя до спальни Девлина, крикнула с лестницы, что завтрак готов. Они должны были поскорее выехать, чтобы отправиться к ее отцу. Марк давно не звонил, но Николь не давала ему телефон Девлина, да и сама включала свой мобильный телефон только тогда, когда хотела позвонить. Она знала, что ей надо бы позвонить ему с работы, чтобы попробовать уладить ситуацию, но постоянно тянула с этим.
Николь теперь пуще прежнего жалела, что рядом с ней нет близкой подруги. Некому довериться, некому помочь ей разобраться в своих чувствах. Она так боялась влюбиться в Девлина и боялась, что ее любовь будет безответной.
Девлин решительной походкой вошел в кухню.
— Доброе утро. — Он взял у нее из рук тарелки и расставил их на столе, затем выдвинул стул для. Николь. — Как спала?
— Хорошо. — Она спала целых восемь часов. — А ты? Когда лег спать?
— На пару часов позже тебя.
Николь заметила странный блеск в его глазах.
— Итак, какие же дела заставляют тебя так поздно ложиться спать?
— У меня шесть больших дел. Все это требует анализа и проработки.
— Дела с недвижимостью?
— Коммерческие.
